Проклятие на удачу - Савенко Валентина

Проклятие с ногами? А чему я удивляюсь?

— Но согласись, идея была отличной.

— Не забудь потом вернуть вещи.

Идея отличная, но кража — это кража. Какое бы оправдание ты ни придумал.

— Не будь занудой, верну я, верну. Да без этих вещей вы бы до сих пор под дверями прыгали! А так мы здесь и скоро увидим, что за птица твоя вторая приемная мать. — Под капюшоном плаща ярко сверкнули желтые глаза. — Судя по веселеньким цветам, обилию позолоты и бахромы — ворона.

Эмрис не угадал, Кара оказалась павлином. Переливчатое платье со шлейфом, яркие губы, высокая прическа. И знакомое лицо мамы Гленды, милое, мягкое. То, что они с ней близнецы, казалось насмешкой богов.

Кара прошла мимо меня и Кая, величественно кивнула Эмрису, так и не вставшему ей навстречу.

— Кто вы? Зачем пришли? — не церемонясь, спросила она.

— Гости из прошлого. — Эмрис кивком головы показал на меня. — Если желаете, чтобы мы там и оставались, в прошлом, лучше скажите все, что она хочет знать.

Проклятие в своем репертуаре. Но должна признать, по-другому профессиональная фаворитка, как себя называли подобные Каре дамы, не поймет.

— Что ты хочешь знать? — Кара обернулась ко мне.

Смысла представляться, говорить, что я ее дочь, вернее, приемная дочь, я не видела. Зачем?

— Кто настоящая мать вашей младшей дочери? — без реверансов спросила я.

Густо подведенные брови женщины едва заметно дрогнули, она постучала алым ногтем по подлокотнику.

— Виолетты? — наконец-то вспомнила мое имя.

— А у вас их много? — ехидно полюбопытствовала я.

— Официально — ни одной. На самом деле — одна приемная и одна родная, но они больше мне не дочери, я от них отказалась, — без тени смущения ответила Кара. — Покровители не любят дам с детьми. А мой нынешний покровитель вообще не выносит детского визга. Ему по сердцу путешествия, поэтому у него три больших дома.

Вот почему птичка металась над картой — покровитель дамы оказался с чудинкой. Глядя на Кару, я радовалась, что она отдала нас в приют. Упаси боги от такой матери! Сейчас бы сидели с Вейлой в таком же дорогом и безвкусном особнячке, в ожидании, когда очередной глубоко женатый покровитель вспомнит о живой игрушке.

— Кто вам отдал Виолетту? — вкрадчиво спросил Эмрис.

— Да так, одна ненормальная… — пожала плечами Кара.

История моего появления уложилась в несколько предложений. Кара была молода и неопытна. Настолько неопытна (скорее просто глупа), что решила привязать к себе мужчину, родив ему ребенка. Привязать и получать от него деньги. Отец Вейлы привязываться не пожелал, и она осталась с младенцем на руках. Счастливый папочка сбежал, из приличной квартиры грозили выгнать, в неприличную она переезжать не хотела. Тогда она встретила одну ундину с малышкой на руках. Девушка выглядела очень испуганной. Кара разыграла добрую любящую мать и вскоре стала обладательницей кошелька, туго набитого жемчугом, и еще одного младенца, о котором обещала заботиться. Забота, однако, закончилась под дверью приюта.

— Прямо так отдала тебе жемчуг и исчезла? — ядовито переспросил Эмрис.

Кай подозрительно прищурился. Ничего не понимая, я переводила взгляд с одного на другого. Не отдавала? Не хотят ли они сказать, что меня просто выкрали вместе с жемчугом?

Кара закатила глаза, скривилась и раздраженно призналась:

— Хорошо! Я сама взяла жемчуг…

— А младенец? — ровно выговорила я.

Соблазн как следует одарить воровку везением и тем самым познакомить ее с химерами был столь велик, что я сжала пальцы в кулаки. Не опущусь до ее уровня. Ни за что! Я вздрогнула, когда на плечи легли ладони Кая. Твердые, жесткие, они привели в чувство лучше холодного душа. Я выдохнула и, с презрением глядя на Кару, застыла, ожидая ответа.

Женщина недовольно поморщилась.

— Хотела найти того, от которого бежала ундина? — подсказал Эмрис. — А потом поняла, что поторопилась с кражей. Потому что ты ничего не знала об ундине, и имя ее наверняка оказалось липовым. Тогда ты оставила детей и уехала в другой город. Свое имя не сменила, потому что молодая была и глупая. Как ты себя поначалу называла? Ромашкой или Маргариткой?

Кара с кокетливой улыбкой опустила глаза.

— Ну, цветочная, что еще забыла сказать? Мы понимаем, старость на носу, зелья только тело молодят, а память уже не та, да? — прошипел Эмрис. Я и не знала, что он может быть таким жестоким. — Сама вспомнишь, где ошиблась, или съездить к твоему покровителю? Пусть порадуется, какая ты ловкая в молодости была.

Мимоходом он прошелся по всем мозолям Кары. Я бы на ее месте надела гостю вазу на голову за такие намеки, а женщина лишь хихикнула, погрозила проклятию пальцем и заговорила:

— А вы не промах, господин! Ладно, скажу, как было…

Подзабыла Кара о многом.

На самом деле никакого разговора с ундиной не было. Меня банально украли вместе с кошельком, который девушка спрятала в переносную люльку. Кара побоялась разбудить младенца и унесла всю люльку целиком. Потом достала кошелек, меня подбросила в приют, а заодно и свою дочь Вейлу, которая ей только связывала руки. Нянечка видела, что нас принесли вместе, и сделала вывод, что мы сестры. Так нас и записали.

Как я оказалась у ее сестры Гвенды, Кара не знала.

А все было просто: мама Гвенда беспокоилась за сестру, и они с отцом пошли ее искать вслед за путевым огоньком. Тот метнулся к приюту, где нянечка, шепотом ругая блудную мать, забирала с крыльца двух младенцев. Кара уже скрылась, но по описанию нянечки они ее узнали. И хоть огонек рвался дальше за беглянкой Карой, мама махнула рукой на сестрицу, решив предоставить ту ее судьбе. Они забрали нас с Вейлой и вернулись домой.

— Но я ее встречала, совсем недавно, ундину эту, — закончила рассказ Кара.

Пару месяцев назад в приморском городе оборотней она видела ундину. В компании плечистого коротышки и пары малышей. Судя по семейному сходству, гуляла водная дева с мужем и детьми. Кара постаралась скрыться раньше, чем та ее узнает.

Получив описание внешности ундины, ее мужа, детей и название города, мы покинули пестрый особняк. Эмрис, ворча, убрался возвращать одежду. Народу на улице почти не было, поэтому Кай предложил мне опереться на локоть. Мы неторопливо направились в центр города. Там альвы устроили цветочную ярмарку-выставку.

Развеюсь, заодно куплю отцу саженцев или рассады, и семян аптекарских трав обязательно. Отвлекусь немного, а то после визита к Каре не то разреветься хочется, не то расхохотаться, не то прибить кого-нибудь, не то одарить везением.

Дважды проклятая? А брошенная и украденная, точно кулек с конфетами, — это как вообще? Как я попала к ундине? Кто она? От кого бежала? И где мои родители? Почему доверили мое спасение водной деве? Вопросы, вопросы, вопросы. И вместо ответов я получаю новые вопросы.

— Докладываю — все вернул. — На плечо сел Эмрис, заинтересованно покрутил головой. — Куда путь держим?

— На ярмарку…

— На ярмарку? — ужаснулся он и воинственно встопорщил хохолок. — Э нет! Это без меня! Летта, ты, конечно, хорошая девушка, но к такому подвигу я не готов! Это Кай у нас отмороженный… спокойный в смысле, а с меня плетельницы хватило! До сих пор снится!

— Ты же не спишь! — насмешливо напомнила я.

— Но помечтать ведь могу?

И проклятие форменным образом от меня сбежало. То есть улетело.

Я обернулась к Каю и спросила:

— Не сбежишь?

Кайден отрицательно покачал головой, в уголках губ затаилась едва заметная улыбка. Все-таки не такой он спокойный, как считает проклятие.

Цветочная ярмарка у альвов — это лабиринт трав и черенков, множество разнообразных ароматов, цветов и невероятных форм. Глаза разбегаются, хочется взять хоть по одному семечку, по крохотному ростку. Приходится, задвинув восторг в угол, выбирать самое нужное, то, что пригодится, а не будет занимать место на грядке или в теплице.

До вечера я, повиснув на Кае, — народу вокруг было не протолкнуться, — выбирала, торговалась, оплачивала, договаривалась о доставке. Стило в моих руках ломалось, каблуки, которых почти и не было, застревали в зелени тротуара, ноги подворачивались, шнуровка на корсаже, старательно затянутая на скромных формах, разъезжалась. Но я была настолько увлечена ярмаркой, что все это казалось мелочами.