Три сапога пара (СИ) - Царенко Тимофей Петрович

– Ах, молодые люди, какая жалость, что вы не оказались во всем виноватыми! Право слово, я даже не могу представить, что мне теперь делать! Будете? Полирнем, так сказать, вашу чистую репутацию!

Молодые люди были не против. Пойло оказалось приторно-сладким и обжигало пищевод.

– А с чего вы взяли, что мы всё же совершили то жуткое преступление? – поинтересовался графский сын.

– Стоило вам уйти, как пришли люди с удостоверениями имперских дознавателей. Нагнали жути, все вежливые, манерные, а глаза мертвые, и не моргают… – из стола был извлечен и тут же разломан на части монструозных размеров пряник. По кабинету поплыл запах корицы и кардамона. – Посетили они, значит, место преступления, стали в мясце копаться, вынюхали что-то. А потом спрашивают, инспектор Вульф, а что тут с изменённым случилось? Так я им говорю, были тут два почтенных студиоза, хваткие молодчики, они, говорю, тварюшку прибили. Забороли, говорят. И у них даже это есть, алиби!

– Не поверили? – теперь уже уточнил Салех, угощаясь пряником.

– Ржали, как кони, с подвыванием. А лица при этом не живые, как маски фарфоровые. Говорят, надули тебя, старший инспектор. Надули, как детишки жабу, через соломинку. Твои молодчики демонологи, или твари какие созданные. Я говорю, какие же они твари, на вид такие приличные люди, с вежеством всяческим. А мне отвечают: первостепеннейшие твари, но туповатые. Ритуал неверно рассчитали, так у них демон из-под контроля вышел, сожрать хотел. Так они его того… – мужчина сделал жест руками, словно разрывал багет. – Совсем того. Говорят, ты, инспектор Вульф, первостепеннейший простофиля! Но радуйся, был бы ты умнее, они бы и тебя, того… Лежал бы ты сейчас в одном ведерке с низменными. Всем отделом. Но, говорят, не переживай, люди государевы свое дело знают. Не побеспокоят твари тебя больше. Есть, говорят, и на таких управа. Кончилось, инспектор Вульф, ваше знакомство. Я в таком расстройстве был, молодые люди, верите, нет, вчера помянул!

– Не бывает слишком толстого дракона, бывает мало взрывчатки, – подытожил бывший лейтенант, на что получил одобрительный кивок.

– А теперь, я, значица, сижу, и тут вы заходите. Думаю, ну все, пришел конец тебе, славный инспектор, если уж люди государевы не сладили, то и тебе только и остается что предков помянуть. И на знакомство с ними отправляться. Думаю, главное, чтобы твари пытали не долго, а сразу примучали, из уважения, так сказать, к хорошему моему отношению. А вы обрадовали, что ошиблись, значица, ищейки ентовы, – Вульф снова присосался к бутылке, и, кажется, ее уполовинил. Под осуждающие взгляды Рея, который любил сладкие настойки. – Какая же радость, что вы оказались ни в чем не виноваты!

Молчание затянулось. Бутылка пошла по второму кругу.

– Чем могу служить? Вы же по делу пришли? – уточнил инспектор. Лицо его раскраснелось. А настроение заметно улучшилось.

– Да нас прислал светлейший князь. Вы, говорит, молодые господа, должны уважаемому инспектору Вульфу… – Ричард скривился и затряс головой, изгоняя из себя манеру общения инспектора. – Нас попросили дать показания. Заполнить протоколы.

– Его светлость всегда был крайне щепетилен в вопросах следования циркулярам. Очень уж я это уважаю, – инспектор поднялся из-за стола, – а вы сидите, сидите, сейчас к вам придет Джимми, чернильная душонка. Парень трусоват, но аккуратен. Заполнит все бумаги с вами. А я пройдусь, есть у меня идейка одна. Обмозгую и обсужу кой чего…

И Вульф покинул кабинет, оставив молодых людей в компании пряника и недопитой бутылки.

Вскоре явился Джимми, им оказался давешний секретарь. Парнишка был бледен, а в руках сжимал картонную папку и пенал с писчими принадлежностями.

Заполнение бумаг затянулось на час. В какой-то момент в кабинет тихонько просочился инспектор, в руках он держал пухлый пакет, от которого умопомрачительно пахло свежей выпечкой. Через несколько минут в кабинет вошел еще один сотрудник управления с подносом, на котором стояли чашки с чаем, сахар и чайник со сливками.

– Уважьте, молодые люди, почаевничаем? А я вам расскажу одну интереснейшую безделицу!

– С огромным удовольствием! – Салех высказался первым и заткнул своего нанимателя взглядом. Тот, видимо, хотел вежливо отказаться. Но Рею было плевать, Рей любил пирожки.

– Есть у нас контора одна, в городе, касса взаимопомощи государственных служащих. Там обретаются старички всяческие, кто честным трудом и службой усердной получили пенсию. Людишки они мирные, среди них много интересных персонажей бывает, – начал Вульф, распотрошив пакет и выложив его содержимое на поднос. – Я там приятельствую с председателем. Человек он скользкий и шельмует помаленьку, но кто без греха? Так вот, я ему изложил вашу надобность, учебную. И он мне отрекомендовал старичка одного. Мистер Роберт Штоф, или старый Роберт, местная легенда! По слухам, ему давно перевалило за сто лет. Так вот, он, оказывается, работал не абы где, а целым младшим дознавателем при шестой канцелярии. А они как раз пыточным делом прозябались. Старикашка он скандальный и желчный, туговат на одно ухо, но, в свое время, был награжден прадедом самого… – многозначительный взгляд в потолок. – За усердие в работе палаческой!

– А он в маразм не впал еще? – уточнил Ричард. Он примерно помнил, когда жил прапрадед нынешнего правителя, цифры не бились. Точнее бились, но…

– Я Филипу, приятелю своему, тот же вопрос задал. А он ругаться, – инспектор шумно отхлебнул чай, – говорит, было бы здорово, начнись у него маразм. А так… Каждый год требует ине… инда… уф, ну и завернут иногда эти чиновники, язык сломаешь, денег он требует каждый год, все больше и больше. У него самая солидная пенсия в городе! – так что вот вам его адрес, – на стол лег клок бумаги.

– Примите мою искреннюю благодарность! – проговорил Ричард, не глядя на собеседника, а следя за тем, чтобы телохранитель не утащил последний пирожок с подноса. – Сейчас прям и зайдем!

В итоге из управы приятели люди вышли изрядно осоловевшими.

– Ричард, ты у нас человек образованный, скажи, а прапрадед нынешнего императора, это же полтора века назад? – голос инвалида был весьма озадаченным.

– Все верно, мистер Салех. Я думаю, инспектор просто ошибся.

– А если нет?

– Если нет, то мы действительно найдем редкого специалиста. Или его проклял кто, и старик вечно прозябает на этом свете. Сама смерть забыла дорогу к его ветхому дому. Дни его пусты и сливаются в серую полосу, где мелькают лица и слова, а взгляду не за что зацепиться. Все песни уже прозвучали, камин не греет, и лишь лютая злоба сжигает изнутри, но немощное тело не в состоянии причинить боль даже кошке. Элементаль, заключенный в хрустальную клетку и выставленный на потеху публике, что жаждет любоваться бесконечным танцем корчащего от ярости порождения чистого пламени. В его мечтах вокруг него пылают города, обращаются пеплом насмешники и острословы, но тлеющий жар не в состоянии согреть даже старые кости. И этот осколок былых времен станет учить нас тонкому искусству причинения страданий живым существам! – Гринривер остановился и закинул голову к небу, придерживая цилиндр

– Красиво! – оценил вояка. – Сочиняешь?

– Мистер Салех, вам должно быть стыдно за вашу необразованность. Это всего лишь слегка переделанная цитата за авторством самого великого Ульстона.

На подначку бывший лейтенант не отреагировал.

– В любом случае, оно пришлось крайне к месту. Надо бы почитать этого Ульстона. Ты много поэзии знаешь?

– Мистер Салех, всеё,что вам надо знать о моем образовании заключается в следующем: мои преподаватели считали нормальным бить за плохой литературный вкус. Так что при случае я найму некроманта, призову дух этого самого Ульстона и буду пытать его, заставляя делать литературную адаптацию песенки «Что нам делать с мертвой шлюхой?» – благожелательность стремительно улетучивалась из графеныша. – Надо найти карету, Римтаун не очень похож на столицу, не желаю свернуть себе ногу на этих камнях!