Пипец Котенку! (СИ) - Майерс Александр

Ну а к музыке у меня неоспоримый талант — да и мана, опять же, помогает быстрее развивать технику игры. Любовь Павловна нарадоваться на меня не может и всё время дает этюды посложнее, пытаясь нащупать мой предел.

Но я не сдаюсь. Даже когда инструмента нет под рукой, на слух вспоминаю нужные ноты, их положение на клавиатуре и «играю» в воздухе. Порой мне кажется, что даже во сне стучу пальцами по матрасу.

Обожаю музыку, ничего не поделаешь.

По вечерам у меня свободное время, но обычно всего час-полтора. Уделяю это время либо медитации, либо своим девушкам. То есть Свете и Кристине. С первой я официально встречаюсь, но это не мешает мне тискать по углам вторую.

Кристи, между прочим, только с виду скромная штучка. Однажды после репетиции мы долго-долго целовались в подсобке, и девушка сама залезла рукой ко мне в штаны. Нащупав там дракона, как следует погладила его, заставив извергнуть пламя.

Мне, конечно, потом пришлось стирать трусы. Но это того стоило — наконец-то, тьма меня пожри, я получил сексуальную разрядку, хоть и не полноценную.

С ведуном встречаемся не каждый день, у старичка хватает дел. Показанные им приёмы сработали — я научился ставить духовный доспех. Сразу полный — как сказал Степан, сейчас всех так учат. А все эти Рубахи да Кольчуги остались в прошлом, это устаревшая техника.

Даже когда не хожу к ведуну, всё равно пользуюсь разрешением не посещать уроки. Да и так прогуливаю иногда, придумывая разные предлоги. Ну хрена мне там делать, если я и так всё знаю! Да и не нужно мне то, чему там учат…

— Эй, Котя! Ты спишь, что ли?

Не сплю, сигил черчу. Но со стороны и правда выглядит, будто я придремал на скамейке в коридоре.

— Здорово, Гриха, — встаю и пожимаю Порохову руку, хлопая по плечу.

За эти две недели мы нормально так сдружились. Некоторые парни в секции продолжали по привычке меня подкалывать — но когда получили по зубам, то перестали. Хоть я тоже получил из-за разницы в навыках, меня всё равно зауважали.

— На тренировку идём? — спрашивает Григорий.

— Идём, — пожимаю плечами. Всё равно Порох отвлек меня, слишком долго придётся заново сосредотачиваться. — Как дела? С той девушкой ещё встречаешься?

— Ага, — лыбится Гриха.

— Ну познакомь, что ли. Я ж тебя со Светой познакомил.

— Она стесняется, — говорит Порохов. — Потом как-нибудь.

Григорий регулярно бегает на свидания после тренировок, но никто не знает, с кем же он видится. Даже нелепые слухи стали ходить, будто он встречается с парнем. Переносчики таких слухов получили заслуженных люлей, как и те, кто пытался проследить за Грихой и узнать, как выглядит его пассия.

Не понимаю, в чём смысл такой скрытности. Но, возможно, девушка Порохова и правда стесняшка. Хотя вот знаю я одну скромную с виду девушку, которая на самом деле оказалась ревностной укротительницей драконов…

— Слышь! — вдруг говорит Григорий. — А почему ты с Пуделем отдельно занимаешься, а не как все?

— С кем?

— С ведуном.

Пару мгновений соображаю, а потом смеюсь. Видать, кличку Пудель Степан Карпович получил из-за своих кудрявых волос.

Как я узнал, в интернате он исполняет обязанности не только спеца по магическому здоровью, но и преподавателя основ по контролю маны. Все одарённые воспитанники ходят к нему на занятия, среди них и Порохов.

Само собой, Степан не учит их творить заклятия — просто управлять потоками, укреплять ядро и каналы, медитировать и прочее. То, чему дворянских детишек учат едва ли с младенчества.

— Ну я же типа уникальный, — говорю. — Ядро внезапно пробудил, и потенциал огромный. Поэтому отдельно занимаюсь.

— Ты только сильно не выделывайся, уникальный! — Гриха стучит кулаком в моё плечо. — Главное не потенциал, а то, как упорно ты пашешь. Тренер всегда так говорит.

— Так я и пашу, — хитро щурюсь. — Давай не отставай, а то и по грубу обойду тебя скоро.

— Ой-ой, размечтался! Тебе до меня как до луны.

Не спорю. Несмотря на все свои преимущества, я вряд ли смогу победить Пороха в честном спарринге без магии. Я-то занимаюсь всего пару недель, а он — семь лет.

— Сейчас да, — киваю. — Но сдаваться я не собираюсь.

Григорий смотрит на меня и задумчиво хмыкает.

— В апреле Сибирский кубок будет. Если тренер тебя возьмёт, там и покажешь, чего добьёшься.

— Забились.

До тренировки ещё сорок минут, в зале пока никого нет. По крайней мере, мы сначала так думаем. Но когда переодеваемся и заходим, то видим уборщика, который моет полы. Сначала не обращаем внимания, но потом уборщик поворачивается, и я не выдерживаю:

— Фуфлыга! Ты ли это?

— С-сука, — шипит Тарас, сжимая швабру.

Григорий приглядывается:

— Овчуков, ты, что ли? Думал, в зале тебя больше не увижу.

— По делу я, — бурчит Тарас и продолжает яростно натирать пол.

Он бы наверняка рад уйти, но не может. Ещё ползала не вымыто. А я так думаю, что за качеством его работы строго следят.

— Как в подвале живётся, фуфлыга? — спрашиваю, подходя ближе.

— Куда по помытому! — как заправская бабка, рявкает Тарасик.

— Так я ж без обуви, балда.

— Захлопни пасть, Котёнок!

— Ты где Котёнка-то увидел? — вмешивается Григорий. — Ярик, в отличие от тебя, на тренировки ходит. И с равными не боится драться. Даже с теми, кто сильнее, не боится.

Овчуков не отвечает, продолжает возить тряпкой по полу. Порох, замечая мой вопросительный взгляд, объясняет:

— Тарас тоже раньше на груб ходил. Хвастался, что он нас всех уделает. Но после первого же спарринга слился, когда Ромыч его побил.

— Ни хрена не побил! — возмущается Тарас. — Да и надоело мне тут! Говно какое-то, драться толком не учат!

— Нападать толпой на одного точно не учат, — хмыкаю я. — Что, Гриха, разомнёмся? Пускай поломойка дорабатывает.

— Ща я тебе, сука, как вмажу! — орет Тарас, размахивая шваброй.

Но подойти не спешит. А мы с Григорием не обращаем больше на него внимания, отправляемся в дальний конец зала и приступаем к разминке, продолжая разговаривать о спорте и девчонках.

Через несколько минут в зал заходит Бернард Хенрикович. Быстрым, тяжёлым шагом. Из колючих глаз как будто ледяной ветер бьёт. Можно подумать, будто тренер рассержен, но он всегда такой.

— Какого хрена не помыто до сих пор? Тренировка скоро начнется! Быстрее, воспитанник!

Тарас бормочет под нос какие-то грубости, но с суровым датчанином такое не пройдёт.

— Что ты там вякнул⁈ — гремит он.

— Заканчиваю, ваша светлость! — неожиданно высоким голосом отвечает Овчуков.

— Быстрее! Порохов, Котов! Уже здесь? Молодцы! Ну-ка, помогите этой улитке. В подсобке есть пара швабр.

— Да, тренер! — отвечаем в голос и бежим в подсобку.

Когда мы возвращаемся и приступаем к мытью, Овчуков злорадно ухмыляется. Но нам с Грихой плевать. Это для Тараса данная работа — наказание. А мы в этом зале занимаемся, становимся сильнее и находим друзей. Не стыдно навести здесь порядок.

Кажись, лопоухий фыфлуга этого не понимает. Злиться и пыхтит, как чайник, не понимая, почему не реагируем на его подколки и продолжаем смеяться, начищая пол.

Заканчиваем, и раздосадованный Тарас отправляется восвояси. А в зал скоро приходят остальные парни, и начинается тренировка.

Проходит она, как всегда, на ура. Моё тело, особенно благодаря вливаниям маны, уже привыкло к нагрузкам. Поэтому я получаю искреннее удовольствие от занятий.

Дальше всё опять, как по расписанию — Порох убегает на свидание, все остальные топают в душ, потом на ужин, потом разбредаются по своим делам.

У концерта репетиции сегодня нет, но Любовь Павловна сказала, что я могу играть в любое время. Даже разрешила брать ключ от кабинета, если её на месте не будет.

Решаю так и сделать. Есть один сложный этюд, который я хочу отточить. В процессе получится накопить хорошее количество маны, которое пущу на создание сигила перед сном.