Первый маркграф (СИ) - Александров Алексей "Vizivul"

— Ты пускаешь не только гной, но и кровь. Много крови, — усмехнулся Ронг Олн, но без особого веселья.

— А как иначе очистить гнойный нарыв? — пожал я плечами.

Насчет вскрытия — лукавство. Вскрытие, это когда ты специально, да хорошенько подготовившись. А я давлю эти гнойники совершенно случайно. Так что и не понять, пользы от этого больше или вреда? Но признаваться в этом не стоит. Да и все само как-то получается.

И вообще, я не собирался в столицу лететь! Меня, можно сказать, против воли на дирижабль затащили. А теперь еще и жалуются! Верните меня в Вольную марку, к милым сердцу, таким привычным и безопасным убийцам, притворщикам и чудовищам! Только спасибо скажу!

В очередной раз убеждаюсь, что мое знание будущего не стоит и ломаного кина. Не было в прошлом-будущем ничего подобного! Не взрывали фольхстаг, даже не пытались. А если пытались, то ничего не вышло. И боев в столице, со штурмом императорского дворца не было. По крайней мере, при жизни Сумана Второго.

Казармы «Пурпурной роты» походили на что-то среднее, между дворцом и фортом. Глухое квадратное здание-колодец, с окруженным стенами внутренним двором, на котором находился плац и стояли оруженосцы и рыцари. Почти глухое, в парк выходил широкий проход, способный пропустить не только оруженосца, но и рыцаря. Окна первого этажа располагались как бы не на втором и были узкими, словно бойницы в древней крепости. Но при этом все внешние стены казармы были украшены лепниной, а на крыше в паре мест находились внушительные статуи пегасов.

У въезда, грозя парку световыми копьями, стояло два «Арбалетчика». А в разбитых, причем пулями, окнах казармы то и дело мелькали фигуры сержантов и латников «Пурпурной роты».

На въезде, перед разбитым шлагбаумом валялось с десяток тел. У каждого на руке была намотана серая повязка.

— Мастеровые, — скупо обронил железный маркграф, заметив опознавательный знак нападавших. — Давно они акций не устраивали. Теперь понятно, почему.

— Ты хочешь сказать, что все это устроила эта кучка сумасшедших, борющихся против засилья паровых машин? — недовольно заметил император, не поверив словам железного маркграфа.

— Все же твой третий отдел очень плохо работает, — сокрушенно покачал головой Александр Ранк, найдя еще один повод уколоть пусть и тайного, но единокровного брата. — С машинами мастеровые давно не борются. Поняли, что особой поддержки так не найти. Кто захочет самолично тяжелым молотом махать, если на то паровик есть? Теперь «мастеровые» выступают за справедливое переустройство общества. И видят эту справедливость в отстранении фольхов от власти. Да еще чтобы маги простолюдинам прислуживали.

— Что за чушь! — искренне удивился император, только подтвердив справедливость упреков железного маркграфа — третье отделение работает из рук вон плохо.

— Чушь не чушь, а многие их призывы находят отклик у рабочих мануфакторумов. А результаты — вот они, — железный маркграф указал на тела.

— Все равно все это не имеет смысла, — внезапно понял я. И тут же почувствовал, как на мне скрестилось несколько взглядов очень даже не последних людей империи.

Я что, это вслух ляпнул?

— Что именно не имеет смысла? — поинтересовался император. — Покушение?

Дожили, чуть ли не на равных с Суманом Вторым беседы веду. Но раз влез в разговор власть предержащих, то поздно отступать.

— Нет, как раз таки оно имеет смысл — одним ударом обезглавить империю многим было бы соблазнительно. Но мятеж «мастеровых» в столице… Он ведь изначально обречен! Как только в город войдут войска, мятежников раздавят, словно гнилое яблоко. И их поддержка в империи не столь велика, чтобы рассчитывать на всеобщее восстание.

— Тут я вынужден согласиться с нашим юным почти маркграфом, — усмехнулся Александр Ранк. — В данный момент это выступление не имеет шансов на успех, а значит — лишено смысла.

— Либо мы чего-то не знаем или не видим, — мрачно возразил третий принц, тут же наведя меня на правильные мысли.

— А что там с ценными пленниками, привезенными «Вершителем Судеб»? Магом и поваром? — внезапно вспомнил я. — Где их держат?

Император и железный маркграф задумчиво переглянулись.

— Устами младенца… — пробормотал Суман Второй.

— … говорит истина… — закончил Александр Ранк.

Глава 10

Жадность охотника

В армии над императорской гвардией принято посмеиваться. Из-за излишне вычурной парадной формы и плюмажей «пурпурных» нередко называют «петухами императора». Но одного у этих «петухов» не отнять — свое дело они знают.

Несмотря на внезапность атаки и предательство среди обслуживающего персонала роты, взять гвардейцев со спущенными штанами не вышло. Из всех потерь только два поврежденных в результате диверсии «Карателя» и угнанный одним из техников «Красный дракон». А личный состав роты, по крайней мере тот, что находился в расположении, отделался пятью легкоранеными и одним погибшим, попавшим под ноги захваченного оруженосца.

Все это выложил императору встретивший нашу представительную группу на входе в расположение «Пурпурной роты» дежурный офицер в чине капитана гвардии.

— Но мы все еще не знаем, что происходит в императорском дворце, — честно признал он, закончив короткий доклад. — Перед появлением Вашего Величества я планировал выдвинуться туда.

— Спешить не будем, — принял решение Суман Второй. — Сначала нужно разобраться, какими силами располагают мятежники, и что происходит в городе. А дворец… пусть хоть снесут, он мне никогда не нравился.

Интересное замечание, а как же многочисленная императорская семья? Она императору тоже настолько не нравится? Или во дворце нет ни одного представителя, кроме самого императора?

Ответом мне стало перешептывание принцев.

— У тебя семья где? — тихо поинтересовался Ронг у Сандора.

— Как обычно, в Нокасе. А твои?

— Тоже гостят у родственников второй жены, — отозвался третий принц.

Похоже, в императорском дворце и правда проживает только император. Причем давно. И не скучно ему? Может он все эти интриги затевает, потому что с внуками ему повозиться не дают?

А все же, несмотря на показное противостояние, у братьев достаточно ровные отношения. Они соперники в борьбе за трон, но не враги… пока еще. Даже удивительно, почему в прошлый раз все небыстро, но неотвратимо скатилось к гражданской войне.

— Сколько было нападавших? Не одним же десятком они пытались казармы гвардии захватить, — продолжил похожий на допрос опрос император, наблюдая, как на территорию казарм вносят раненых членов Нижней палаты.

— Сложно сказать, — задумался капитан «пурпурных», подкручивая длинный свисающий до подбородка ус. — Никак не меньше сотни, но атаковали они вяло, разбежались после первых выстрелов. Да и вооружены оказались слабо — револьверы, а то и древние однозарядные пистоли. Винтовок, считай, и не было. Не нападение, а смех один. Правда среди техников паршивая овца нашлась — увела одного оруженосца. Но на этом все успехи мятежников и закончились… Глупость какая-то выходит, — добавил капитан. — У меня одних только латников сто человек. Да сержантов три десятка. Дежурное копье рыцарей опять же на месте. Не могли они нас такими силами захватить. Никак не могли!

— Прощупали, отвлекли внимание, получили по зубам, отошли, — прокомментировал маркграф. — Вот и еще одно подтверждение, что главная цель в другом месте.

— В этом «другом месте» сильная охрана, включая магов. Казармы гвардии и то хуже охраняют! — недовольно обронил император. Хоть он и согласился, что главная цель — пленники, но что-то предпринимать не спешил.

— А у них оруженосцы, возможно, что и рыцари. Не удивлюсь, если найдутся и маги, — пожал плечами железный маркграф.

— Да откуда⁈

— Лучше заранее считать, что они есть. Чем столкнуться и смертельно удивиться.

— Пленники в Башне. Заперты на самом нижнем уровне, — сдался император, нехотя признав очевидное. — Со вчерашнего дня к ним разрешено применять меры усиленного воздействия, но пока что они молчат.