Луна освещает путь в тысячу ли. Том 1 - Альва Александра

– Ван-гэгэ, Гэн-гэгэ! – Она присела на край кана и поспешно провела тыльной стороной ладони по губам, чтобы названые братья не увидели кровь. – Что-то удалось узнать в деревне или на постоялом дворе?

– Сейчас это не столь важно! – заговорил Гэн Лэй и, подойдя ближе, положил ладонь ей на лоб. – Кажется, жар отступил. Целитель Ши, вы осмотрели руку мэймэй? Всё ли будет в порядке?

Ши Янхэ, который уже начал размалывать травы в ступе, вздрогнул, будто его только что осенило, и прокашлялся, перед тем как ответить:

– Молодая госпожа Фэн, ваша рука… Я ещё не упоминал о ней, поэтому вам стоит подготовиться к неприятным новостям. Сейчас я её подлатал, но в будущем, если вы снова будете сражаться мечом или другим тяжёлым оружием, ткани окончательно порвутся, и рука повиснет плетью. Навсегда.

– Что это всё значит? – повысил голос Гэн Лэй, и таким суровым Мэйфэн видела своего гэгэ впервые после возвращения в школу Юэин.

Смысл слов целителя никак не мог пробиться сквозь пелену радости, которую наследница клана Фэн только что испытала, услышав о возможности продлить себе жизнь. Теперь же она непонимающе уставилась на Ши Янхэ, пытаясь подвигать израненной рукой, которая действительно не слушалась её.

– Ожог хоть и старый, но очень серьёзный! Была повреждена не только кожа, но и мускулы, да и сразу после получения травмы, похоже, никто не оказал молодой госпоже должной первой помощи.

Мэйфэн дёрнула головой, стараясь избавиться от возникшего перед глазами образа детской ручки, покрытой омерзительными лопающимися пузырями и чёрной обугленной коркой… Она перевела взор на благовонную палочку, которая стояла на столе с травами и медленно тлела, испуская еле заметный серый дымок с запахом мирты, что извивался причудливыми узорами и исчезал где-то под низким потолком.

– Посмотрите на эту палочку, – продолжил Ши Янхэ, указывая туда же, куда был направлен взгляд Мэйфэн. – Если её не трогать, то она хоть сто лет пролежит и останется крепкой, но стоит только зажечь… – Он коснулся скривившейся истлевшей части, и та обвалилась на стол. – И её уже невозможно будет восстановить.

– Шарлатан! – вырвалось у Ван Юна, и он совсем не по-доброму усмехнулся. – Зачем называть себя великим целителем и мудрецом, если даже с такой трудностью справиться не можешь?!

– Я способен излечить многие раны, если они нанесены недавно, но я не небожитель, чтобы восстанавливать то, чего уже нет!

– Неужели невозможно хоть что-то сделать? – прервал их перепалку Гэн Лэй. – Говорят, что родники в горах Лунъя обладают целительной силой…

– К сожалению, это обычный миф. Я дам лекарства, но они только частично восстановят подвижность, чтобы рука могла обычно работать. Но ничего тяжёлого больше поднимать нельзя, особенно цзянь! Молодая госпожа Фэн, прошлой ночью вы приняли на себя очень сильный удар мечом, боюсь, именно это вызвало новые разрывы тканей в тех местах, которые десять лет назад были сильно обожжены.

Крупные слёзы потекли по щекам Мэйфэн. Сначала она попыталась успокоиться и быстро вытерла влажные дорожки рукавами, чтобы не показаться слабой и не потерять лицо перед Принцем Ночи, но вскоре мутная пелена полностью застлала ей глаза, и наследница клана Фэн перестала понимать, что делает.

– Лучше бы я умерла вместе со своими родителями в тот день… – прошептала она и уткнулась в белые одежды Гэн Лэя, содрогаясь от рыданий. – Лучше бы я умерла! Больше не могу… Не могу!

Она плакала, не стесняясь своего звонкого голоса, наполненного накопившейся за долгие годы болью. Она страдала, и только тёплая ладонь гэгэ, что легла ей на голову, и его крепкие объятия помогали чувствовать, что мир ещё не разрушился полностью.

– Всё будет хорошо! – говорил ей на ухо Гэн Лэй и гладил по волосам. – Я здесь, мэймэй, поэтому можешь плакать столько, сколько захочешь.

Его мягкий голос успокаивал, и вскоре её надрывные рыдания превратились в редкие всхлипывания. И всё же Мэйфэн не отпускала названого брата: сейчас ей не хотелось видеть презрительное выражение лица Ван Юна, поэтому она продолжала прятаться в объятиях Лэя.

В дверь легонько постучали, и послышался короткий скрип.

– Шисюн, вы здесь? – Мэйфэн узнала тихий и неуверенный голос Ань Иин. – Это ученица Ань, вы меня звали?

– Да! – холодно отозвался Принц Ночи. – Ши Янхэ, нам с целительницей нужно попасть в лазарет, чтобы осмотреть тела пострадавших. Надеюсь, такую простую просьбу ты в состоянии выполнить?

Мэйфэн приоткрыла глаза и увидела, как целитель Ши без лишних слов отставил в сторону ступку с травами и направился к выходу.

Наверняка он за свою долгую жизнь сталкивался с тысячами больных людей и не раз видел слёзы своих подопечных, но наследнице клана Фэн почему-то вдруг стало стыдно за себя, и она отсчитывала мгновения до того момента, когда все, кроме Гэн-гэгэ, покинут этот домик.

– Позаботься о ней! – бросил напоследок Ван Юн и вышел на улицу.

Ничего подобного от этого заносчивого названого брата Мэйфэн не ожидала, и теперь низ её живота скрутило от волнения. Принц Ночи только что показал свою заботу… Он не смеялся, и его лицо не искажала мерзкая ухмылка…

Гэн Лэй не ответил другу, но чуть заметно кивнул и стёр со щеки Мэйфэн последние слёзы.

Лазарет деревни Нинцзин стоял на самой окраине поселения и представлял собой пугающее зрелище. Обшарпанные стены, дырявая крыша, в которой свили гнезда птицы, уже давно покинувшие это место из-за тяжёлой ци, что поднималась над постройкой, и покосившаяся табличка с выцветшей надписью на входе.

Дом много лет пустовал, и среди местных жителей вскоре появилась легенда о прежнем хозяине, который заключил сделку с тёмными силами. Он так хотел заполнить своё жилище золотом от пола до потолка, что не побоялся гнева небожителей и начал убивать своих соседей в надежде выполнить волю призванного демона. Но спустя время его настигла страшная болезнь, и мужчина умер, так и не увидев обещанных богатств.

Суеверные крестьяне быстро поверили в рассказанную кем-то легенду и стали сторониться этого дома, наполненного плохой ци. Но с приходом в деревню Нинцзин неизвестного недуга все единогласно решили, что лучшего места для больных не найти. Туда отправляли всех: и людей при смерти, и тех, у кого только проявлялись признаки заражения.

Над лазаретом висел непроницаемый густой смрад, и как только Ван Юн и Ань Иин в сопровождении целителя подошли к окраине, их накрыл этот тошнотворный запах. Около дома сидели несколько попрошаек с тряпицами, обмотанными вокруг лица, и держали в руках деревянные плошки – наверняка они дожидались завтрака, который готовили женщины для всех не умерших ночью больных.

– Советую вам прикрыть чем-то нос! – заговорил Ши Янхэ и надел платок, висевший до этого у него на шее. – Хоть болезнь и не заразна, но запах внутри стоит не самый приятный.

Он достал из рукава обрывок грубой ткани и протянул его Ань Иин, которая быстро схватила тряпицу и прикрыла ею лицо.

– Благодарю, целитель Ши!

Ван Юн лишь недовольно хмыкнул, но не стал отпускать свои привычные едкие замечания: сейчас нужно было первым делом разобраться с демонической болезнью.

Дверь распахнулась, и на улицу вырвались клубы голубоватой пыли, несущей с собой всё тот же гнилостно-сладкий смрад, который растекался по склону горы Фэнсинь во время битвы с яогуаями.

– Проходите, целитель Ши! – пролепетала девушка, чьё лицо оказалось замотано бинтами, а ногти посинели от развивающегося недуга. – Сегодня поступили ещё больные, и они нуждаются в осмотре.

– Чуть позже, – ответил Ши Янхэ и пригласил заклинателей из школы Юэин внутрь.

В лазарете царил полумрак. Несколько десятков человек лежали на соломенных циновках в один ряд так плотно, что и ступить было некуда. Свет пробивался только через прорехи в крыше и скользил по искажённым болью лицам несчастных, из которых словно вытянули всю жизненную силу и оставили им вместо плоти и крови лишь сморщенную оболочку. Кто-то стонал, кто-то тихо плакал, уткнувшись лицом в сырую землю, а кто-то просто сидел, вглядываясь в пустоту.