Лицо для Сумасшедшей принцессы - Устименко Татьяна Ивановна

– Мелеана! – абсолютно не вовремя подоспевший орк подхватил меня под руки, поддерживая и помогая подняться. – С тобой все хорошо?

– Еще как хорошо, – усмехнулась я, уже осознав, что каким-то случайным образом смогла через медальон Гельды установить контакт с белокурым юношей, встречным мной в Лабиринте судьбы.

– Браво! – Ринецея излишне демонстративно похлопала в ладоши. – Браво, братец! Ты великий лицедей и сердцеед. Сумел мастерски обворожить наивную девчонку!

Астор тонко улыбнулся:

– Я же обещал тебе, что сумею повлиять на принцессу! Но нужно торопиться – я назначил ей встречу у стен Ниса, пойду собираться в дорогу. – С этими словами принц спешно покинул комнату.

– Ой, что-то я тебе не верю, братец, – злобно прошипела Ринецея в спину уходящему. – А может, все обстоит с точностью до наоборот, и эта подлая тварь обворожила тебя и обвела вокруг пальца? Поступлю-ка я, на всякий случай, по-своему…

« Сестра мне явно не поверила, – думал Астор, пересекая длинный коридор и направляясь в свои личные покои. – Хотя меня сейчас больше всего волнует другое – поверила ли мне Ульрика? Возможно, я предаю сестру, но клянусь, что ни при каких обстоятельствах ни один волосок не упадет с головы моей прекрасной, моей Сумасшедшей принцессы!»

Огвур выглядел озабоченным. Но, судя по бледному лицу Ланса и взволнованному взгляду Эткина, они тоже приняли близко к сердцу мой опасный, образцово-показательный полет вместе с потоками воды, низвергающимися со скального уступа. Одна лишь только Гельда и глазом не моргнула, нимало не озаботившись печальной участью несносной рыжеволосой принцессы. Орк заботливо поднял меня с холодных камней и мельком пощупал насквозь промокший рукав рубашки.

– Мелеана, мне показалось, ты с кем-то разговаривала? Но здесь никого нет.

– Это у нее от удара рассудок помутился, – злорадно предположила некромантка. – А я то все понять не могла, почему ее Сумасшедшей называют? А у нее, оказывается, давно кукушка поехала! – и Гельда насмешливо покрутила пальцем у виска, наглядно демонстрируя свое невысокое мнение о моих скудных умственных способностях.

Мои друзья синхронно, но по-разному, в полном соответствии со своими характерами отреагировали на вызывающее поведение ведьмы. Ланс присвистнул и громко парировал:

– Сама такая!

Орк замахнулся было тяжелым кулаком, но успел одуматься и сделал вид, будто неожиданно захотел почесать в затылке. А дракон поднял лапу и выразительно, пальцем, проверил остроту своего громадного клыка. Не найдя поддержки и понимания, Гельда мгновенно скисла лицом, стушевалась и отступила назад.

– Без друзей меня чуть-чуть, без друзей меня чуть-чуть, а с друзьями – много! – дурашливо пропел Эткин. А потом внезапно добавил: – А я бы на месте Белого волка не стал так неосмотрительно рассуждать, что здесь нет никого, кроме нас. Я чувствую остаточный след одной, недавно удалившейся мощной магической субстанции, и усиливающееся воздействие другой – агрессивной и негативной…

– Помолчал бы ты лучше, Эткин! А то опять какую-нибудь беду накаркаешь, – попросила я, поеживаясь от пронизывающего ветра, так и приклеивающего к телу мокрую, батистовую рубашку.

– Упс, Рыжая, ты точно уверена, что драконы умеют каркать? – приоткрыл рот наивный Лансанариэль. – А я и не знал!

– О-о-о-о, – с театральным стоном закатил глаза дракон, – теперь я полностью согласен с древним мудрецом, сказавшим, что вершина мудрости – быть понятным каждому дураку!

– Ну, Эткин, ты как чего сморозишь! – недовольно покачал головой полуэльф. – Где же я тебе сейчас дурака то найду?

Гельда обидно хихикнула. Я криво улыбнулась, пытаясь не стучать зубами слишком громко:

– Простота, подчас, хуже глупости! – я внесла свою посильную лепту в заумный философский диспут.

Ланс обиженно шмыгнул носом. Он, как обычно, ничего не понял.

– Умные люди как цветы, – нудно ворчал мудрый орк, поспешно что-то выискивая глазами. – Один приятен, а от вонючего букета со смесью запахов – сразу начинает болеть голова. Вот, – он с облегчением ткнула пальцем в сторону большой пещеры, обнаруженной в стене скалы, – то, что нам и требовалось. Предлагаю укрыться в ней от ветра, развести костер, передохнуть и высушить мокрую Мелеану… – не дожидаясь нашего одобрения, Огвур первым направился к зиявшему в скале отверстию и вступил в пределы сумрачного свода.

Мы не успели даже охнуть. Раздался страшный грохот, земля под нашими ногами сильно покачнулась, а с вершины утеса посыпался целый град валунов, погребая под собой вход в пещеру и не в меру прыткого орка. Истошно завопил опомнившийся Ланс, Гельда опрометью просилась прочь, подальше от опасного места, а Эткин предусмотрительно сгреб меня обеими передними лапами, справедливо опасаясь, что я бесстрашно полезу в центр обвала. Несколько минут мы молча боролись. Победа досталась дракону.

– Ну, – требовательно сказала я, – отпусти меня. Землетрясение то – закончилось. Нужно спасать Огвура.

– Если он жив! – осиротело заголосил полукровка, горестно пытаясь вырвать клок своих длинных, пепельных волос.

– Шевелюру побереги, – посоветовал ему дракон. – Жив он, жив, я его слышу. Но в пещере есть кто-то еще…

Тут уже не на шутку испугалась я, а то мало ли кто может напасть на засыпанного в пещере и возможно, серьезно раненого тысячника. Я подошла к груде камней, закрывавших вход в пещеру, и громко позвала:

– Огвур! Ты в порядке?

– Отвали… – неразборчиво донеслось из-за завала.

Я опешила. Это что же получается то, а? Я, понимаете ли, беспокоюсь, помочь хочу, а меня еще и посылают невесть куда, вместо благодарности!

– Огвур! – возмущенно рявкнула я. – Тебя что, по голове чем-то тяжелым шандарахнуло? Ты там, случаем, не сбрендил ли?

– Отвали, – снова послышалось из пещеры, – камень от входа отвали!

Объединенными усилиями нам удалось разобрать мелкие обломки и откатить один колоссальный валун. В расчищенном проходе неторопливо возник живописно исцарапанный, пыльный, злой, но, спасибо богам – живой и невредимый орк.

– Вот, – наставительно изрек дракон, – я вы меня не послушались! Я же предупреждал, что чувствую присутствие чьей-то злой воли! Обвал не сам по себе возник…

– Кто-то хочет нас убить? – выкатил зеленые глаза Лансанариэль.

– Совершено точно! – вдруг раздалось из-за спины орка и, легко, словно тонкую тростинку, отодвинув массивную фигуру Огвура, навстречу нам вышел высокий, седобородый мужчина, аскетического облика. Я с первого взгляда вспомнила и эти умные, проницательные глаза и золотой посох с обсидиановым шаром. Мгновенно приложила руку к груди и почтительно опустилась на одно колено:

– Приветствую вас, магистр Арбиус!

Старый некромант одарил мой лоб растроганным отеческим поцелуем и испытующе всмотрелся в мокрое, прикрытое золотой маской лицо:

– Узнаю нашу отважную принцессу, по-прежнему безупречно учтивую и благородную!

– Мастер, – Огвур шумно отряхивался от пыли, – продолжили бы вы рассказывать эту захватывающую историю, конец которой я не дослушал в пещере…

– Какую еще историю? – встрепенулся Эткин.

Арбиус лукаво ухмыльнулся, неторопливо расправил складки своей черной мантии, выбрал валун посуше, уселся на него со всем доступным комфортом и только после этого, поманив к себе коротким, выразительным жестом, заставил меня опуститься на колени у его ног. Наши глаза оказались на одном уровне. Не отворачиваясь и не мигая, я смотрела в черные зрачки некроманта, отмечая гипнотические спирали света, начинавшие закручиваться в их бездонной глубине. Наконец, Арбиус довольно вздохнул, и устало прикрыл дрожащие от напряжения веки:

– Что увидел ты там, архимаг? – требовательно спросил дракон.

Некромант задумчиво пропустил через сжатый кулак свою длинную, седую бороду:

– Ты мудр, великий дракон, каким и положено быть последнему хранителю магии! Но как ты легкомысленно позволил зародиться столь опасному чувству?