Незнакомая звезда (СИ) - Бабкин Ярослав Анатольевич

Орелий с мусталийцем ещё долго сидели, молча глядя на потрескивавшее в костре пламя и думая каждый о своём.

От резкой остановки Мольфи клюнула носом, и схватилась за деревянную раму, удерживавшую парусиновую крышу фургона.

— Что там ещё, — ворчливо забормотала Турата, распахивая полог.

С улицы потянуло холодом. Мольфи выглянула в проём. Рядом с фургоном стоял человек в красном плаще. Точнее когда-то красном, но от времени и пыли давно уже ставшим тускло-бурым. Правой рукой человек придерживал оглоблю. Под красным плащом Мольфи разглядела кольчужный рукав и кожаную проклёпанную куртку. Сквозь материал куртки отчётливо проступали контуры подбитых с внутренней стороны металлических пластин.

Мольфи ощутила, как её зубы начинают мелко постукивать.

— Где главный? — спокойным, без всяких эмоций, голосом спросил человек в плаще.

— Там, — Турата сделала неопределённый жест куда-то назад, в хвост каравана.

Взгляд Мольфи оторвался от незнакомца и обежал лес за его спиной. Дорога в этом месте шла через небольшой овражек и с обеих сторон к ней подступали каменистые откосы. На них тёмными силуэтами возвышались неподвижные фигуры. В их руках девушка различила взведённые арбалеты.

— Что случилось? — послышался голос предводителя.

Он спрыгнул с коня и отдал повод одному из мусталийцев. Если лидер каравана и нервничал, то хорошо это скрывал. Его голос звучал спокойно и уверенно, словно в обычной беседе.

Человек в плаще не ответил и лишь сделал знак рукой. Откуда-то из-за поворота выехал завёрнутый в чёрный плащ всадник. Широкополая шляпа скрывала его лицо до бровей, а ниже оно было замотано чёрным же платком. Между платком и капюшоном оставалась лишь узкая щель, в глубине которой поблескивали глаза. Медленно подойдя к фургону, лошадь остановилась. На её груди, позвякивая, раскачивался на цепочке череп какого-то зверя, оправленный в чеканную бронзу.

— Ты главный?

Из-за платка на лице голос звучал глухо, но Мольфи отметила, что характерного южного акцента у человека не было. Турата нервно сжала её запястье.

— Да, — по-прежнему спокойно ответил мусталиец, — что-то случилось? Мы бы хотели проехать.

— Мы ищем трёх человек, — бесстрастно продолжил всадник, — двух молодых мужчин и девушку. Вы должны были встретить их по дороге.

— Мы никого не видели, — Мольфи была готова поклясться, что в голосе предводителя звучит неподдельное удивление.

Всадник сделал небольшую паузу, то ли размышляя, то ли оценивая верить ли мусталийцу. Потом заговорил снова.

— Если ты лжёшь, ты пожалеешь об этом.

— Я говорю правду.

Всадник поднял руку, отлетевшая пола плаща на минуту открыла воронёный металлический нагрудник и рукоятки двух мечей — одного на поясе, другого у седла. С другой стороны седла в цилиндрическом чехле Мольфи заметила что-то похожее на карманную огненную баллисту, что использовал Орелий против нападавших убийц.

Рука в кожаной перчатке описала полукруг в воздухе.

— Обыщите фургоны.

Турата протолкнула обомлевшую Мольфи в угол, запустила руку в какой-то узел и мазнула девушке по лицу. В ноздри ударил едкий запах дёгтя. Прежде чем девушка успела что-то понять, мусталийка затянула ей голову цветастым платком и оттолкнула в дальний угол. Когда минуту спустя в фургон просунулась голова в плотно облегавшей череп металлической каске, мусталийка уже спокойно штопала одеяло.

Голова несколько раз моргнула, привыкая к полумраку, и уставилась на Мольфи. Та прижалась к парусиновой стене, мечтая только о том, чтобы куда-нибудь провалиться. Не польстившись на неё, голова перевела взгляд на лежавшее на дне фургона тело Родгара.

— Это ещё кто?

— Мой племянник. Дурак. Не знал, с какой стороны подходить к лошади.

— Повязку сними…

Турата заворчала, но край бинтов отогнула. Солдат поморщился.

— Норовистый, видать, был конь…

— Ага, — Турата кивнула, — очень.

Голова в каске вернулась обратно. Мольфи расслышала, как снаружи зашлёпали по мокрой дороге сапоги, и бессильно оплыла на дно фургона.

Прошло несколько минут, прежде чем она смогла понимать, что происходит вокруг. В её сознание проникли доносившиеся с улицы невнятные голоса.

— Мы никого не нашли, ваша милость…

— Хорошо проверили?

— Так точно, ваша милость. Никого. Мы уже почти неделю их ждём. Должно быть, остались в верховьях или в горах задержались…

— Вы не послали людей на эту дорогу. Они могли вас обойти.

— Да кто туда поедет, кроме этих бродяг-мусталийцев, ваша милость. Да и всё равно мы бы их потом на перекрёстке схватили…

— Исчезнуть они не могут. А вот упустить их вы способны.

— Ну что вы, ваша милость. Мимо нас и мышь не проскочит. Надо просто их поискать, может они где-то выше по реке остановились?

— Ехать туда слишком рискованно. Казурро совсем рядом… Продолжайте следить за дорогой и проверяйте всех. Всех до единого.

— Да мы всё понимаем, ваша милость.

Мольфи расслышала удалявшиеся звуки копыт и позвякивание висевшего на бронзовой цепочке черепа.

— Проезжайте, проклятые бродяги, — с явным облегчением рявкнул только что беседовавший со всадником голос, — и чтобы духу вашего здесь через пять минут не было.

Предводитель вернулся в фургон, достал кожаную флягу и сделал несколько жадных глотков.

Орелий сдвинул закрывавшую глаза широкополую мусталийскую шляпу и негромко спросил.

— Почему ты это сделал?

Тот опустил флягу и внимательно поглядел на Орелия.

— Я мог бы сказать тебе, что вы наши гости, и я не должен был вас предать… Но я бы солгал. Гостеприимство свято, но нас всех могли перебить…

Он замолк на пару мгновений.

— Дело в девушке.

— В Мольфи? — Орелий удивлённо посмотрел на мусталийца, — но почему?

— На ней знак…

— Не понимаю, о чём ты.

— Вы называете это благословением или проклятием, в зависимости от того, кто его оставил. Я выбран предводителем в том числе и оттого, что могу подобное видеть. Другие нет. Разве что некоторые волшебники или жрецы…

Орелий едва заметно побледнел.

— И на ней благословение, или… проклятие?

— Не знаю. Это не знак имперских предков и не знак тёмных сил… Его оставил кто-то другой.

— До меня дошли слухи, что она была знакома с неким чернокнижником, и возможно он…

Мусталиец покачал головой.

— Человеку не под силу это сделать. Это знак кого-то очень могущественного. Такого как ваши праведники или священные предки. Но не связанного с Империей. И знак совсем недавний…

— Но как?

— Кто-то из наделённых силой выбрал её. Может и не отметил специально, но это как… как запах. Постояв на рыбном рынке, ты будешь пахнуть рыбой. Встретив одного из них, ты будешь нести его след. Пока он… не выветрится. Если кто-то из них говорил с ней, значит у него были на неё какие-то планы. Я не маг и не жрец. Я не знаю, к чему этот знак. Но я в ответе за своих людей, и не буду ими рисковать, вмешиваясь в дела, мотивы которых выше моего понимания.

— Но почему ты нас не выдал?

— Я понятия не имею, что случилось и кого искали эти люди. Но раз волей судьбы или неведомых мне сил девушка оказалась на моём попечении, значит так должно было произойти.

— Это была всего лишь случайность.

— В мире не так много случайностей, как нам кажется. Посуди сам. Вы решили пойти лесной дорогой, где вас не ждали. Вы попались разбойникам, из-за чего задержались и не попали в засаду. Увидев девочку в таверне, я специально повёл табор обходным путём, чтобы не столкнуться с вами по дороге, и всё же мы встретились… Может это и случайности, но лучше я не буду гневить судьбу. Если ей было угодно вручить девушку мне, значит, так тому и быть.

Орелий задумался.

— Звучит странно. И загадочно. Ещё недавно я бы назвал это суеверием. Сейчас даже не знаю.

— Так радуйся, чего ты грустишь? — улыбнулся мусталиец, — ты жив, хотя мог бы валятся в придорожной канаве холодным трупом. Разве это не повод для веселья?