Время проснуться дракону - Ганькова Анна

Он проваливался в черную пустоту, наблюдая, как в нескольких шагах от него корчатся и стонут эльфята от болезненной мерзости, что застряла в кишках от прокатившейся сквозь них злобной волны. Но сам он уже почти ничего не чувствовал, так как мысль свербящая его мозг, была куда как страшнее боли: « – Что теперь будет…»

***

Рено с Иво взмокли от пота, кружась битый час вокруг ведьмы. Ожоги от ее хлыста, попавшие туда, где тело не прикрывала Фейрумова кольчуга, пекли и болели. Защита, подранная в клочья, искрила, не успевая затягиваться, и только слегка смягчала удары.

Нет, они ее тоже не раз доставали – на ней уже красовалось достаточно прорех в платье, в которых виднелись черные затянувшиеся раны. Но дело-то как раз в том, что у ведьмы они сами затягивались махом, а им, чтоб остановить кровь и восстановить защиту, хотя бы над свежей раной, приходилось отступать.

Иво уже грешным делом подумывал дать деру отсюда! Нет, конечно, не с поля боя вообще, а из этого подземного зала. Говорили же, что эти твари бояться дневного света – вот и надо вытянуть неубиваемую девицу наверх. А там может и повезет, и светлый день ее достанет. Или кто-то из друзей к ним присоединиться… или, если не получиться и там ее грохнуть, то хоть солнышко напоследок увидеть. А то он хоть и гном в большей мере, но в этом вопросе как эльф, чесс слово – подземелья очень уж стал недолюбливать в последнее время. И теперь, в виде бесперспективности данной схватки, подземный зал, в котором они сражались, стал казаться ему пусть и достойной такого великого воина как он, но все же – могилой. А помирать-то, ой как не хотелось! Он может, только жить начал!

Но только Иво собрался озвучить свой план Рено, как все подземелье неожиданно и сильно встряхнуло. Отчего пара пустых доспехов и каменных вазонов кубарем полетели со своих постаментов, а плиты под ногами в некоторых местах встопорщились. Но не успели они даже спохватиться, как по ушам ударил мощный гул, который попав в каменный зал, стал метаться меж стен, отдаваясь утроенным эхо.

Они повалились на пол, зажимая уши, и уже там приняли на себя еще одну волну – теперь магическую. Хорошо, что они уже лежали – черная глухая злоба прошла через их тела, оставляя в них мутный клокочущий осадок, заставлявший дрожать и руки, и ноги.

Иво корчило и корежило – телу хотелось избавиться от застрявшей в нем гадости. И только когда его все-таки вывернуло остатками далекой уж трапезы, он понял, что ему слега полегчало. Встав на четвереньки, он пополз к эльфу. Тот, видимо, тоже начинал отходить от неведомой напасти, так как лежал на спине и хлопал глазами. Увидев, что гном направляется к нему, замахал дрожащей рукой – вроде как к нему подходить не надо, и стал тыкать ею в том направлении, где до грома и волны находилась ведьма.

« – И точно! Где ж она?!» – вспомнил про нее и Иво.

Ведьма лежала на том же самом месте, где они ее и видели в последний раз, просто от их взгляда ее прикрывали несколько вывернувшихся из земли плит.

Мужчины с горем пополам поднялись и с опаской приблизились к ней.

Девушку, видно, волна подкосила неожиданно – она упала сразу, как была в движении, и теперь лежала в неестественно позе, похожая на сломанную куклу.

Иво подошел и опустился около нее на колени. Битва закончилась, азарт и злость схлынули, и крамольное чувство симпатии к этой женщине, казалось, напрочь выбитое ее же хлыстом, вдруг снова зашевелилось в нем и потянуло. Он с замиранием сердца коснулся ее шеи, нащупывая пульс:

– Она жива! – радостно объявил он эльфу и, переложив ее голову себе на колени, стал делать пассы над вдруг закровоточившими ранами. Он, конечно, не мастер в знахарском деле, но самое-то простое он может!

– Не-е… придурок, ты что делаешь?! – воскликнул Рено, пораженно вытаращившись на бубнящего заговор приятеля: – Я знал, что ты долбанутый, но не настолько же! Ей голову рубить надо, как тому зверю, а то щас очухается и пойдет нас опять плетью гонять по подвалу! Отойди от нее! – и потряс мечом над головой гнома.

– Не надо, господин Рено! – раздался крик от одного из входов в залу.

Они обернулись на голос. Там стоял дин Трав, нагруженный сумками Эль со всякой знахарской разностью.

– Ты как, старина? – спросил Рено.

– Все нормально, господин. Как тряхнуло, так я сразу понял, что и мне пора продвигаться, – ответил тот, а сам, увидев, что эльф отвлекся и опустил меч, скоренько засеменил к ним.

– Он же простой человек, так что магическую волну, скорее всего, и не почувствовал… – предположил Иво, вместе с приятелем наблюдая, как пожилой дин, петляя меж встопорщившихся плит, приближается к ним.

А подойдя, тот посмотрел на девушку и с жалостью сказал:

– Возможно, господин Иво и прав, не надо убивать ее. Она, когда появилась в этом проклятом замке, была таким чудесным ребенком – светлым, веселым, как луч солнца, который до этого и ни видели никогда его стены. Может, ее и вылечить еще можно… я так понимаю, где-то там убили господина Магистра… – и он мотнул головой на один из выходов.

– Не, вы подумайте – жалостливые какие нашлись! – воскликнул эльф и принялся снимать с себя сначала кожаный дублет, затем кольчугу, а потом и подлатник с рубахой. Снятую рубашку он порвал на длинные лоскуты, скрутил и связал ими руки и ноги девушки. Потом посмотрел довольно на свою работу и буркнув в сторону гнома:

– Неси ее сам! – и направился на выход, попутно надев драную куртку прямо на голое тело, а кольчужку и стеганку забросив на плечо.

Иво аккуратно подхватил бесчувственную девушку и облегченно вздохнул – пока, на данном этапе, он уберег ее от неминуемой гибели. Пока уберег… а вот, что по этому поводу решит принц и скажут госпожа Эль и оборотни, было неизвестно.

Нет, в отношении Эль он был уверен – пока она не убедиться, что с девушки невозможно снять заклятье, она не даст своего разрешения на ее убийство.

« – Вот и будем держаться поближе к ней» – решил гном.

Женское тело, которое он невольно сейчас обнимал, прижимая к себе, было… необычным. Хотя, что он знал о женских телах? Не так уж и много.

Дома, под горой, жены у него не было – ну никто из знатных гномов не желал отдавать за выродка, хоть и королевской крови, свою дочь. Подружки у него там тоже не случилось: гномы – народ, крепко держащийся за семейные ценности, и ни одна девушка в полюбовницы никогда не пойдет. Да и не нравились ему гномихи, все как одна низенькие, коренастые, а когда первая юность проходила, то еще и усатые. Может чистокровным гномам это и нравится, но ему как-то не очень. Так что дома он особо не стремился к сближению с женским полом, а когда природа прижимала, то обходился своими силами.

А вот уж когда на свободу вырвался – тогда и в этом вопросе кинулся наверстывать упущенные за пятьдесят зим радости. Но, опять же, где и с кем…

При том образе жизни, какой он вел в первый год своего наземного существования до встречи с Виком и его компанией, ни о какой постоянной подружке, естественно, речи и быть не могло. Но зато с друзьями-подельниками они частенько заваливали в Доступные дома – погудеть, да пошалить.

А что там за женщины? Бойкие – да! Веселые, тоже да. Но от той жизни, которую они вели, к зиме двадцатой все они, как одна, становились рыхлыми и толстомясыми – сказывались крестьянские корни. А откуда, обычно в такие Дома шлюх набирают? Да в основном из тех девок, что не хотят всю жизнь за коровой ходить да в грядках копаться, а о «непыльной», почти господской жизни мечтают. А тут, в Домах этих, целый день все спят – веселье-то все больше по ночам, да харчи сытные, не своими руками выращенные, да вина – море разливанное, вот и прет их в разные стороны после нескольких зим такой жизни.

А потом, когда он в родной компании уже обретался да с Корром и Рено по тавернам и трактирам дорожным шустрил, благо на фоне чернявых друзей – он, блондистый такой, уж очень хорошо смотрелся, то там все те же крестьяночки не первой юности наблюдались.