Первая невеста чернокнижника - Ефиминюк Марина Владимировна

— Почему ты сказал, что мне нельзя прикасаться к гримуару?

Он не поднял взгляда от текста, но объяснил:

— Родовые гримуары передаются по наследству и подчиняются только хозяину. У чужих людей он забирает время в качестве платы.

— Если меня ударило чем-то вроде электрического, в смысле, магического разряда? — осторожно уточнила я. — Это оно самое? Гримуар забрал у меня пару дней?

— Точнее — пару месяцев.

Олень, ты труп!

Макс бросил на меня быстрый взгляд:

— Но есть отличная новость: ты все еще жива.

— Спорная манера поддерживать хороших людей, обманутых твоим учеником, — прямо заявила я.

— Я попытался. — Чернокнижник с трудом сдерживал улыбку.

— Лучше бы вообще промолчал.

Он решительно закрыл опасную книгу и кивнул:

— Начнем?

— Ты тоже берешь плату месяцами жизни? — съехидничала я.

— Мне своих хватает, — хмыкнул он.

Макстен принялся двигать мебель, освобождая пространство перед камином. На вопрос, чем помочь, я получила однозначный ответ — поместить тело в состояние покоя, постоять в сторонке и постараться ничего не испортить. Я осталась сидеть за столом. Спокойная, как табуретка. Даже не отреагировала, когда он закатал рукава рубахи, продемонстрировав исключительно сексапильные предплечья с вытатуированными оккультными знаками. Макс отставил к книжным шкафам кресла, осторожно подвинул кофейный столик и начал сворачивать ковер, открывая взору выжженную на паркете пентаграмму.

— Может, с ковром помочь? — предложила я.

— Лучше достань свечи, — кивнул он на деревянный сундучок, стоявший на полке одного из шкафов. Внутри действительно лежали оплавленные свечи.

— Часто проводишь в библиотеке ритуалы? — усмехнулась я.

— Когда Хинч не видит. Он любит ворчать, что я пытаюсь спалить семейное наследие. Расставляй свечи в вершинах звезды.

С приготовлениями было покончено, а библиотека надежно заперта на ключ. Чернильным пером Макстен начал рисовать непонятный знак у меня на ладони. Острый конец царапал кожу, чернила растекались. Он чертил, а я смотрела в загорелое, аккуратно выбритое лицо. Неидеальное, со старыми шрамами: на щеке, над бровью. Видимо, он был ловок, если за карьеру чернокнижника заработал всего парочку отметин.

— На теле больше, — словно прочел он мои мысли и осторожно подул на рисунок. Коже стало щекотно, в животе вдруг завязался крепкий узел, щеки вспыхнули. Давно я не чувствовала такого смущения, как в тот момент, когда привлекательный мужчина со шрамами и татуировками, живущий в страшной сказке, дул мне на ладонь. Интересно, он мог почувствовать, что мое сердце пустилось вскачь?

— Сколько тебе лет? — тихо спросила я и вдруг обнаружила, что голос сел.

— Ты точно не захочешь знать, — покачал он головой.

— И все-таки, — настаивала я. — Двадцать восемь? Я не эксперт в мужчинах вашего мира, но по виду больше не дашь.

— Я хорошо сохранился.

— Тридцать?

— Семьдесят четыре, — огорошил Макс.

— Ты был прав, зря спросила, — поскучнела я, вызвав у мужчины улыбку.

— Маги живут дольше обычных людей, — пояснил он, добавляя маленький хвостик на рисунке. — Правда, до моих лет дотягивают немногие. Не с нашим ремеслом.

— Ты старше моего деда.

— Мне оскорбиться?

— Я ребенок по сравнению с тобой, — буркнула я.

Он резко поднял глаза, темные, с расширенными зрачками. Взгляд — странный, вызывавший желание съежиться. Или раздеться? Господи, я сама не понимаю, какое желание он во мне вызывает.

— Ты не ребенок и не позволяешь об этом забыть ни на мгновение, — вымолвил Макстен. Нет, все-таки желание — раздеться.

— Ты о ритуале и метле? — Я почему-то шептала.

— Нет. — Он кивнул: — Готово.

В отличие от Эверта-Оленя, чернокнижнику шпаргалки не требовались. Он вручил мне в руки какой-то томик и, прежде чем произнести заклинание, велел:

— Смотри в книгу, как только поймешь, что там написано, дай мне знать.

— Хорошо.

Я ожидала, что сейчас в библиотеке поднимется ветер, сорвет портьеры с окон, свалит книги с открытых полок и засыплет помещение выдранными страницами, но ничего подобного не произошло. Видимо, умение управлять силой приходило с опытом. Макс спокойно, без крика и надрыва, читал заклятье, а я пялилась в рукописный текст. Даже скучно, никаких спецэффектов.

Неожиданно незнакомые символы, похожие на китайские иероглифы, дрогнули и начали преображаться. На странице сначала зарябила неудобоваримая смесь из латиницы и русского алфавита. Буквы прыгали в такт магическому речитативу, оборачивались, изменялись. Наконец проявился полностью русский текст.

— Подожди! — немедленно скомандовала я, пока строчки снова не изменились и не предложили мне какой-нибудь французский вместо русского языка. Я быстро пробежала взглядом по коротенькому абзацу…

— Макс, ты всучил мне порно!

— «По», что? — не понял он.

— Молочные бедра, упругий зад… Поза собаки?! — рыкнула я, потрясая книженцией. — Роман для взрослых!

— Поздравляю, теперь ты умеешь читать, — без капли раскаянья резюмировал Макс. — Библиотека в твоем распоряжении в любое время суток. И книжку верни. По ней Эверт учится обольщать женщин.

— «Похождение шальной вдовицы»? — фыркнула я, проверяя обложку, и воскликнула: — Мать честная! Тут написано, что автор — отшельник Ерим. У меня нет слов.

— Что тебя возмущает? — развел руками чернокнижник. — Отшельники тоже бывают разными. Хорошо, что сочиняют романы, а не гримуары.

— Хозяин! Вставайте! — Реззо ворвался в спальню белого мага.

Мучимый страшнейшим похмельем, Ирен не слышал верного слугу. Невидящим взором он разглядывал трещину на потолке и пытался вспомнить, каких хороших дел натворил накануне в кабаке «Два кабана и козочка», что находился в другом конце королевства, на горной тропе, подальше от глаз пуритан. Вспоминалось плохо, образы путались и размывались. Голова трещала, во рту стояла неприятная сухость.

Неожиданно перед мысленным взором вспыхнула весьма подозрительная сценка, где он со звериным рыком тискал хохочущую подавальщицу. Срам-то какой!

— Хозяин, вставайте же! — сипел Реззо.

После проклятья немоты, слетевшего только после иссушения Анселя, голос у слуги звучал хрипло, как у горького пропойцы, выходил изо рта с присвистом, ни на мгновение не давая Ирену забыть о том, как он подчинился проклятому чернокнижнику и на веки вечные покрыл свое имя несмываемым позором. Да если бы не это голосовое дребезжание, то белый маг никогда бы не захотел сбежать из дома в притон!

— Хозяин, к вам люди пришли!

— Люди?! Много? — Ирен резко сел. В ушах зашумело, перед глазами поплыли круги, а к горлу подкатил тошнотворный комок.

— Отец и сын.

— Целых двое просителей! Настоящих?

— Настоящих, как мы с вами, — уверил Реззо.

Забыв о похмелье, Ирен вскочил с кровати, но его моментально повело в сторону.

— Аккуратнее, хозяин, — подхватил его под локоть слуга.

— Неси парадные одеяния, встретим просителей с почестями, — велел тот, ковыляя к тазу с кувшином ледяной воды. — Где моя борода?

Никогда в похмелье Ирен не собирался с такой проворностью. Стрелки на часах не показали и десяти минут, а он уже стоял в полном облачении: в рясе с золотым поясом и с колдовским посохом в руках. Рожа… кхм… лицо, правда, выглядело слегка опухшим, рядом с кадыком светился знатный засос, но длинная борода, прилепленная на подбородок, прикрыла непотребство.

Реззо закончил заплетать в тугую косу длинные белоснежные волосы и объявил:

— От вас перегаром немножечко разит. — Жестом фокусника он вытащил из большого кармана фартука флакон с распылителем: — Давайте-ка в ротик для свежести дыхания попшикаем.

Ирен послушно открыл рот и немедленно получил струю настоя в правый глаз. В воздухе резко запахло мятой, мелиссой и еще чем-то неопознанным. Глаз защипало, по лицу покатились слезы.

— Смерти моей хочешь? — рявкнул Ирен, пытаясь проморгаться.