Здесь водятся чудовища - Сташеф (Сташефф) Кристофер Зухер

Джеффри пожал плечами.

— Как пожелаешь, братец, хотя у меня есть причины в любом случае не спать в эту ночь.

Такие причины имелись у всех, хотя Зловред Окаянный обождал, пока они покончат с ужином и не торопился с ними разделаться. Едва они успели улечься, как он вновь принялся за свое дело. Только Ален и Джеффри смежили очи, как налетел ужасный разбойничий посвист со всех сторон.

Ален тут же вскочил, привстав на своем походном ложе, хватаясь за эфес меча.

— Так же и оглохнуть можно во сне!

— А, ерунда, — откликнулся Джеффри, переворачиваясь на другой бок. Однако напряжен он был как трос перед водоворотом. — Просто хочет нас попугать.

— Это у него неплохо получается, — Ален посмотрел в сторону леса. Глаза его округлились от испуга. — А ты не мог бы его остановить, заткнуть ему глотку, Грегори?

Он говорил это так, словно речь шла о беспокойном надоедливом петухе, который никак не дает ему проспаться и будит ни свет не заря.

Грегори из своего глубокого транса отвечал бормотанием.

— Что-что?

— Я говорю, чего вы от меня хотите?

— Мы хотим, чтобы ты унял этого визгуна Окаянного, или как ты там его называл. Это возможно?

— Хороший вопрос, — откликнулся Грегори через некоторое время. — Но учтите — пока мы его слышим — мы знаем, где он находится.

Ален пожал плечами:

— Чувствую, этот концерт предстоит слушать до утра.

Где-то в глубине чащи новый крик прорезал ночь, громкий и душераздирающий — словно там кого-то резали на кусочки.

— Ты еще в самом деле надеешься уснуть? — спросил ехидно Джеффри. — Я могу устроить — колыбельное заклятие быстро отправит тебя в глубокий и безмятежный сон. Будешь посапывать, как младенец в люльке.

Ален подумал над этим предложением несколько минут, прежде чем покачать головой:

— Дудки! Принц, который ведет армию в бой, должен постоянно иметь свежую голову, в особенности перед атакой. Невзирая на усталость, я должен быть всегда наготове.

— Славно сказано, — кивнул Джеффри. — За таким полководцем и я — в огонь и воду.

И снова крик из леса прорезал ночь.

— Теперь он не дает нам спать с другой стороны! — заметил Ален, поворачиваясь вокруг оси, чтобы вычислить источник шума. — Как это он успевает так быстро обегать нас?

— Он где-то поблизости и ходит кругами, — зевнул Джеффри, — а сам кричит в сторону леса, вот эхо и долетает с разных сторон.

Ален выждал, прислушиваясь. Похоже, крик переместился с запада на восток.

— Так где же он находится? — Он толкнул сонного Джеффри.

— Кто?

— Этот… визгун. Где он сейчас?

— Да это всего лишь иллюзия, — пожал плечами Джеффри Гэллоугласс. — Подумаешь, наваждение. И не таких видали.

— Если он так искусно манипулирует с эхом, откуда мы можем знать, с какой стороны он нападет?

Вопль оборвался.

— Наконец-то! — с облегчением вздохнул Ален.

— А вот это уже мне не нравится, — Джеффри перевернулся на локте и наполовину выдвинул меч из ножен. — Когда крик смолкает — жди атаки!

Что-то подвывало в тенях, простершихся через поляну. Каждый низкорослый кустик вдруг превратился во врага.

— Идет? — Теперь и меч Алена наполовину выдвинулся из ножен, готовый предаться воле хозяина.

— Бежит! Это собака! — восторженно отозвался Джеффри. — Я же говорил — он непременно примет этот облик — это его коронный номер!

Быстро обнажив меч, он встал на колено, выставив вперед руку со словами:

— Иди же сюда, несчастный! Не бойся!

Собака, если только это в самом деле была собака — поскуливала в тени, но на глаза показываться не спешила.

— Боится людей! — воскликнул Джеффри. — Бедняжка! Кто тебя так напугал? — Он выудил из мешка кусок вяленого мяса, которое в здешних краях называлось бастурмой, оторвал немного и вытянул перед собой:

— На-на-на! Иди сюда, дружище, не бойся! Никто тебя не тронет — если ты не укусишь руку дающего. — И он рассмеялся, затем повторив призыв:

— Иди-иди сюда. На!

Алчно крадучись в неровных бликах костра, к ним приблизился шелудивый старый пес — вызывало удивление, как его еще ноги носили по свету. А уж тем более в такую пору.

— Вот тебе! — задабривал Джеффри. — Попробуй, отведай! Тогда больше не будешь изводить нас ночь напролет, договорились?

— Джеффри! — воскликнул Ален. — Ты забыл, что говорил Грегори? Этот оторвыш Окаянный часто принимает вид бродячей собаки!

Джеффри удивленно замер — ив этот миг, в мановение ока собака распухла до размеров целой лошади, а морда у нее стала грозной, как у мастифа, с широкой и отнюдь не добродушной пастью, и пасть эта очутилась у самой головы Джеффри, готовая заглотить ее целиком и как следует попробовать «на зубок», словно для того, чтобы убедиться, что она не фальшивая.

— Берегись! — закричал Ален и метнулся вперед, сверкнув в воздухе мечом между головой Джеффри и ненасытной зловонной пастью.

Под лезвием что-то чавкнуло, затем хрустнуло: можно было догадаться, что удар достиг цели. Выпад был успешен. Громадная голова мастифа взметнулась — и Ален отлетел в сторону. Монстр с диким криком, который дал бы вперед сто очков любому пароходному гудку, попятился.

Тут и Джеффри вскочил с мечом, лицо его потемнело от ненависти:

— Предатель! Так-то ты платишь за добро? И еще смеешь принимать форму лучшего друга человека? Ну, погоди у меня! — И он прыгнул вперед, намереваясь вонзить меч в грудь собаки размером с теленка.

Монстр с воем отпрыгнул назад, но меч успел оставить зарубку на его слюнявой пасти. Он заорал снова, пуще прежнего — но уже не покушался на Джеффри.

Это, собственно, и спасло брата Грегори. Челюсти клацнули всего в нескольких дюймах от его головы. Джеффри успел вскочить на ноги и размахивал мечом перед собачьим носом.

Гигантская собака испустила жалобный вопль, сравнимый по силе разве что с грохотом сталкивающихся в небе туч, и припустила обратно в лес, даже не оглядываясь. Это называлось «задать стрекача» — и задавал он его славно. Оставив за собой компанию троих мужчин с зажатыми ушами. Наконец его вой растворился в лесной глуши. Ему вторили далекие волчьи голоса.

Грегори наконец смог отнять ладони от головы и пробормотал:

— Вот это да!

— А он один такой — или этих Окаянных бродит здесь целая стая? — задался вопросом Ален.

— Если бы он был не один, то уже давно привел бы с собой всю стаю, — «утешил» Джеффри. Он воткнул меч в землю, точно играл в «ножички», выдернул, а затем снова воткнул. — Очисти клинок, Ален. Неизвестно, что у него за кровь, и как она может подействовать на закаленный металл.

— Ну, свое он получил, это точно. Не зря напрашивался, — Ален проделал те же манипуляции, затем посмотрел на Грегори. — Как думаешь, теперь-то он не вернется?

— Снова попытается нас обхитрить, — убежденно сказал ученый, со взглядом, отсутствующим из-за медитативного состояния. — Но не стоит из-за этого терять драгоценное время сна — кто знает, когда он теперь соберется в очередной раз испытывать наше терпение.

— Спать?! Сомневаюсь, что смогу закрыть глаза хоть на мгновение! — Голос Алена дрожал. — Давай-ка пропустим стаканчик — другой винца, Джеффри! Надо поговорить и согреться, прежде чем думать о сне. Сон придет сам.

— Примем немного «озверина». Чтобы озвереть как следует.

Джеффри раздул угасавшие угли и присел к костру, протягивая руки к теплу — но меч предусмотрительно оставил на коленях, не вкладывая в ножны.

— Подумай только, какую прекрасную историю ты сможешь рассказать внукам, Ален.

— Дай сначала внуков увидеть, — сухо ответил принц, присаживаясь напротив. — С каждой минутой в этих краях мне все меньше верится, что я их когда-либо увижу. Точнее сказать, увидеть бы хоть их бабушку напоследок.

Джеффри нахмурился:

— Хочешь сказать, ты не доверяешь моей сестре?

— Доверять-то я ей доверяю, — ответил Ален, разминая пальцы, озябшие от прикосновения к холодному металлу. — Но не настолько, чтобы считать, что она предана мне целиком, и мне не придется доказывать ей расположение каждый день, наверное всю жизнь.