Эрагон.Наследие - Паолини Кристофер

Ознакомительная версия. Доступно 45 страниц из 225

— Верно. Моим отцом был именно Бром.

— Ну, мне-то это сразу ясно было.

Эрагон, отнюдь не имея желания развивать далее эту тему, проворчал в ответ нечто невразумительное и одним взглядом удалил волшебный огонек. Тут же все погрузилось в полумрак, если не считать проникавших в палатку ярких лучей зари. Глаза Эрагона быстрее приспособились к темно­те, чем глаза Гертруды; та еще долго моргала и морщилась, качая головой, словно толком не видела даже, где он стоит.

Эрагон взял девочку на руки; она была тепленькая и по­казалась ему довольно тяжеленькой, так что он никак не мог понять — то ли он так устал, используя магию, то ли ювелирная работа, которой он занимался ночь напролет, до такой степени лишила его сил.

Он смотрел на девочку, чувствуя себя ее защитником, и шептал: «Се оно вайзе Илия», что означало: «Пусть ты будешь счастлива». Это было не заклинание, точнее, не со­всем заклинание, но Эрагон надеялся, что оно, возможно, поможет малышке избежать некоторых бед, которые обру­шиваются на голову столь многим людям. А еще он надеял­ся, что его слова заставят девочку ему улыбнуться.

И она ему улыбнулась! Широкая улыбка осветила кро­шечное личико, потом она чихнула и весело засмеялась.

Эрагон тоже просиял и вышел из палатки.

Он сразу увидел, что возле нее полукругом стоит не­большая толпа. Точнее, одни стояли, а другие сидели на земле или на корточках. По большей части это были жи­тели Карвахолла, но среди них Эрагон заметил и Арью, и других эльфов, хоть они и стояли чуть в стороне от остальных, а также несколько воинов из лагеря варденов, имен которых Эрагон не знал. А за ближайшей палаткой мелькнула и скрылась Эльва, пряча лицо под своей чер­ной кружевной мантильей.

Все они, догадался Эрагон, ждали здесь, наверное, не­сколько часов или даже всю ночь, а он и не заметил их при­сутствия. Он, разумеется, чувствовал себя в полной без­опасности, поскольку его стерегли Сапфира и эльфы, но все же корил себя за столь неоправданную беспечность.

«Надо научиться, наконец, вести себя более благоразумно!»

В передних рядах толпы стояли Хорст и его сыновья, вид у них был встревоженный. Брови Хорста поползли вверх, когда он увидел в руках у Эрагона сверток с младен­цем, и он даже открыл было рот, чтобы что-то сказать, но так и не издал ни звука.

Без излишних церемоний Эрагон подошел к кузнецу и повернул девочку так, чтобы тот мог видеть ее личико. На мгновение Хорст застыл, точно каменное изваяние, потом глаза у него влажно заблестели, а лицо так искази­лось от невероятной радости и облегчения, что это могло показаться проявлением великого горя.

Передавая Хорсту девочку, Эрагон сказал:

— Руки мои слишком обагрены кровью, чтобы выпол­нять такую тонкую работу, но я рад, что сумел помочь.

Хорст осторожно коснулся верхней губы девочки кон­чиком указательного пальца и покачал головой.

— Я просто поверить не могу… Нет, я не могу пове­рить! — Он посмотрел на Эрагона. — Отныне мы с Илейн вечно в долгу перед тобой. И если…

— Никаких долгов, — мягко возразил Эрагон. — Я сде­лал всего лишь то, что сделал бы каждый, имей он такую же возможность.

— Но ведь это именно ты исцелил ее! И именно тебе я так благодарен!

Эрагон поколебался, потом кивнул, как бы в знак того, что принимает благодарность кузнеца.

— Как вы ее назовете? — спросил он.

Кузнец, сияя улыбкой, смотрел на дочь.

— Если Илейн понравится, я бы хотел назвать ее Надеждой.

— Надежда… хорошее имя! — «И потом, разве нам в жизни не нужно хоть немного надежды?» — подумал он и спросил: — А Илейн-то как?

— Очень устала, но в целом неплохо.

Потом уже и Олбрих с Балдором сгрудились возле отца, рассматривая свою новорожденную сестренку, а к ним присоединилась и Гертруда, следом за Эрагоном вы­нырнувшая из палатки; и как только исчезли смущение и восторг на лицах кузнеца и его сыновей, все остальные принялись по очереди разглядывать девочку. Подошли даже те незнакомые вардены и, вытягивая шею, пытались увидеть это чудо.

Через некоторое время и эльфы, распрямив свои длинные ноги, двинулись к Эрагону, и люди быстро рас­ступились, давая им дорогу. А вот кузнец весь напрягся и выпятил нижнюю челюсть, словно бульдог, пока эльфы один за другим подходили, наклонялись и внимательно рассматривали девочку, порой шепча ей одно-два слова на древнем языке. Они, похоже, не замечали подозрительных взглядов жителей Карвахолла; а может, эти взгляды попро­сту были им совершенно безразличны.

Когда лишь последние трое эльфов не успели еще взглянуть на новорожденную, из-за соседней палатки стремительно вылетела Эльва. Ей не пришлось долго ждать своей очереди. Она подошла к кузнецу, и тот, хотя и неохотно, чуть присел и даже руки с малышкой немного опустил, поскольку был уж очень намного выше крошеч­ной Эльвы, которой и без того пришлось встать на цыпоч­ки, чтобы увидеть младенца. Эрагон даже дыхание зата­ил, когда она смотрела на исцеленное дитя, ибо не силах был предугадать, какова будет ее реакция, а лицо ее было скрыто вуалью.

Несколько секунд Эльва молча смотрела на младен­ца, а потом развернулась и решительной походкой пошла прочь по тропе мимо Эрагона. Но, сделав шагов тридцать, вдруг остановилась и повернулась к нему.

Он, склонив голову набок, удивленно поднял бровь.

Она коротко, резко ему кивнула — видимо, в знак при­знательности — и тут же продолжила свой путь.

Эрагон все еще смотрел ей вслед, когда к нему подо­шла Арья.

— Ты должен гордиться тем, что сделал, — очень тихо сказала она. — Ребенок совершенно здоров, и все у него в по­рядке. Даже самые искусные наши заклинатели не смогли бы ничего исправить в твоей работе. Ты подарил этой де­вочке великую вещь — лицо и будущее; и она этого никогда не забудет, я уверена… И никто из нас этого не забудет!

И Эрагон заметил, что Арья и все остальные эльфы смотрят на него с выражением какого-то нового уважения, однако для него именно восхищение и одобрение самой Арьи было дороже всего.

— У меня были самые лучшие на свете учителя, — ше­потом ответил он. И Арья не стала оспаривать это ут­верждение. Они немного помолчали, глядя, как кружат деревенские жители возле кузнеца и его дочери и что-то возбужденно обсуждают. Не сводя с них глаз, Эрагон чуть наклонился к Арье и сказал: — Спасибо тебе, что помогла Илейн.

— Пожалуйста. Хороша бы я была, если б не сделала этого!

Затем Хорст развернулся и понес девочку в свою па­латку, чтобы Илейн могла полюбоваться своей новорож­денной дочкой, однако толпа и не думала расходиться, хотя Эрагон уже порядком устал от бесконечного пожатия рук и всевозможных вопросов. Так что, попрощавшись с Арьей, он незаметно улизнул к себе в палатку и поплот­нее завязал полог.

«Если только на нас не нападут, я в течение ближайших десяти часов не желаю никого видеть, даже Насуаду, — ска­зал он Сапфире, бросаясь на постель. — Ты не могла бы ска­зать об этом Блёдхгарну?»

«Конечно, скажу, маленький брат, — ответила Сапфи­ра. — У меня точно такие же намерения».

Эрагон вздохнул и прикрыл лицо рукой, заслоняя глаза от утреннего света. Затем дыхание его стало замедляться, мысли куда-то поплыли, и вскоре странные образы и зву­ки, всегда сопровождавшие его «сны наяву», окружили его со всех сторон — реальные и все же вымышленные; живые и все же странно прозрачные, словно сделанные из цвет­ного стекла. Пусть ненадолго, но он наконец обрел возмож­ность полностью забыть о своих обязанностях и об ошело­мительных событиях последних суток. Но сквозь сон все время слышал ту колыбельную, едва различимую, словно шепот ветра, полузабытую, убаюкивавшую его воспомина­ниями о доме и о том счастье и покое, какие бывают только в раннем детстве.

11. Не зная отдыха

Двое гномов, двое людей и двое ургалов — личная охра­на Насуады, ее Ночные Ястребы, — стояли на страже у дверей того помещения, которое Насуада превратила в свой штаб, и смотрели на Рорана пустыми, ничего не вы­ражающими глазами. Впрочем, он тоже старался, чтобы у него ни в глазах, ни на лице никаких чувств, когда он смотрит на них, не отражалось.

Ознакомительная версия. Доступно 45 страниц из 225