Кладоискатель (СИ) - Свадковский Алексей Рудольфович

Всего этого я не стал говорить старику: вряд ли ему было это интересно. Я лишь коротко мотнул головой и сказал:

— Нет.

— Что, герцог не сказал тебе, где сокровища спрятал? Так ты не расстраивайся. Северная кровь, что тут ещё скажешь. Если что вбил себе в голову, так и будет. Ни боги, ни время его не изменят. Когда все поиски, предпринятые королём, не увенчались успехом, послали гонцов далеко на север, к оракулу Мелираны, тому, кто обладает властью в мире духов, с просьбой вызвать душу герцога, чтобы узнать у него, где спрятана королевская казна. Я точно не знаю всего, как там было, но вроде бы они его призвали, да только не захотел он им ничего сказать. И что они только ни делали: и уговаривали, и угрожали, да всё без толку. Уж очень он на короля был зол за то, что его детишек убили. Так и не смогли ничего поделать с ним. Долго богиню умоляли найти на него управу. Король обещал ей новый храм построить, если он найдёт сокровища. Ничто не помогло. У богини и так храмы по всей стране. Одним больше, одним меньше. Её королевские печали не тронули. Так они ничего и не узнали. После этого король повелел прекратить поиски: если уж это не помогло, то дальнейшее и вовсе бесполезно.

Услышав об этом, я понял, откуда герцог знал, что могут люди, а что — нет. Понятно теперь, почему все мои уловки и попытки обмана не удались: с ним уже пытались проделать такое раньше, и он был к этому готов.

— Нет, нет. Мне-то как раз удалось узнать, где сокровища; в этом я преуспел, — слова о том, что я справился с тем, с чем не справился даже оракул Мелираны, меня немного утешали.

— Тогда отчего грустный такой? Радоваться надо. Богатым теперь будешь. Или ты мерзость какую-нибудь герцогу пообещал ради них, и теперь терзаешься, что обещание выполнять придётся?

— Я пообещал половину сокровищ потратить на благо людей. За это боги могут проявить к нему снисхождение и облегчить его участь, — рассказывать почти незнакомому мне человеку, пусть даже и спасшему меня, условия моего договора с герцогом не стоило; но я так давно ни с кем не говорил! Все эти поиски, постоянная необходимость скрываться, опасность нападения Озарённых — от всего этого я очень устал. Мне необходимо было с кем-то просто поговорить. А этот старик был единственным человеком на севере, перед кем мне не нужно было притворяться и надевать маску.

Старик, размышляя над моими словами, довольно кивнул.

— Умно. О таком ни король, ни его советники даже не подумали. Угрожали, обманывали, гневом богов грозили. А вот чтобы эти богатства людям во благо обратить, о том они, видимо, и не помышляли. Тогда что же? Или жалеешь, что не всё тебе достанется, и половину людям отдать придётся?

— Если бы! — устало махнув рукой, я присел на скамейку со стариком, и рассказал о том, отчего душу скрутили разочарование и обида…

…Недалеко от деревни Криворучье, на огромном зелёном лугу, заросшем клевером и одуванчиками, с давних пор (даже старики не помнили, когда, кем и для кого) были насыпаны три кургана. В центре, выше всех, широко раскинулся главный курган: его люди называли «Отцом». Справа, чуть поодаль и высотой поменьше, возвышался «Старший брат»; а слева, совсем невысокий, едва тридцать локтей высотой, высился «Сын». Почему их так называли, никто не помнил: людская память сохранила лишь названия курганов, которые и передавались в деревне от отца к сыну, от деда к внуку. На самом большом кургане в круг были сложены каменные плиты, а в центре высился жертвенник, на котором раз в год деревенский староста в день солнцестояния резал петуха и окроплял его кровью плиты, чтобы мёртвые и дальше спали спокойным сном, и в благодарность за жертвенную кровь, хранили деревню и окрестные земли от лихих людей и неприкаянных духов.

Годы сменяли друг друга, тихо и спокойно шла жизнь. Войны и болезни не сотрясали страну, урожаи были хорошими, и о голоде многие успели забыть, когда случилось то, о чём старики долго ещё будут рассказывать. Деревенский старейшина Аркен, крепкий старик, хоть и в годах, как обычно проводил летний ритуал, призванный задобрить духов курганов и отблагодарить их за хороший урожай и спокойный год. Сильным ударом ножа он снёс голову петуху, которого ему подал из деревянной клети старший сын, пришедший на курган вместе с ним, чтобы учиться у старшего.

Но в этот раз Аркен оплошал: желая показать мастерство, он слишком сильно размахнулся, и, ударив петуха ножом, потерял равновесие и позорно распластался на каменных плитах, упустив обезглавленного петуха. Птица, хоть и без головы, принялась бегать по жертвеннику, разбрызгивая кровь повсюду, и при этом, как утверждают всезнающие старухи, отрубленная голова петуха еще и кукарекала. Так оно было, или нет, но все жители деревни сочли такое жертвоприношение неподобающим.

И, как это всегда бывает, не ошиблись: следующей зимой были обильные снегопады, а весна долго не наступала. Наконец, когда уже начало казаться, что белые горы снегов, выросшие вокруг, так и останутся до следующего года, весёлая шалунья весна принесла людям тепло, а вместе с ним и новые беды. Разбухшая от снега и льда, небольшая речушка Уточка, что текла недалеко от Криворучья, подобно женщине, после родов не сумевшей влезть в старые платья, разбушевалась, вышла из берегов, и размыв старые земляные насыпи, созданные ещё при прадедах, затопила луговину с курганами, да так, что только верхушку самого большого из них было видно над водой.

Деревенские долго горевали, и много говорили о том, что надо собраться всем миром и отвести воду, выкопать канавы и насыпать новые земляные валы, но дальше слов дело не пошло — уж больно непосильной казалась эта работа. Нужны были сотни телег с землёй, брёвнами и камнями, чтобы сделать плотину и отгородить луговину от реки. Вырыть канавы тоже было непростым делом. К тому же, у жителей деревни попросту не было времени: летом день год кормит, а нанять людей из других деревень было дорого. Работать предстояло долгие месяцы, требовалась не одна сотня работников, да всем деньги дай, да ещё и накорми… И хоть лучше этой луговины не было места для выпаса коров и коз, вся эта земля вместе с курганами так с тех пор и пребывала под водой, не видя солнышка уже добрых десять лет. А всё из-за старосты Аркена, и его глупой лихости, оскорбившей духов курганов!..

— Так что, клад спрятан в одном из курганов? — спросил старик, когда я закончил.

— Да, в центральном.

— И чтобы попасть туда, тебе нужно отвести воду и осушить озеро, так?

— Да, — грустно кивнул я.

— А наколдовать ты ничего не можешь?

— Я не Хозяин воды, у меня нет власти над этой стихией, а найти здесь на севере достаточно сильного мага Воды, который бы справился с этой задачей, будет непросто. К тому же, магия подобного рода привлечёт внимание Озарённых, а я вряд ли смогу им объяснить, зачем мне всё это понадобилось. Здесь нужны обычные землекопы, лошади и телеги, чтобы насыпать плотину и отвести воду, а для этого нужны деньги, большие деньги, а у меня их нет. Всё, что у меня было, я потратил на поездку сюда и покупку необходимого для призыва. И теперь тех денег, что у меня остались, не хватает даже на то, чтобы вернуться домой, не говоря уже о том, чтоб нанимать сотни землекопов!

— И что ты думаешь делать?

— Вернусь домой. Я хоть и не Хозяин воды, но думаю, я смогу отработать дорогу домой на одном из кораблей, плывущих на юг: я всё-таки маг. А там наймусь на работу городским магом, лет за восемь-десять скоплю деньги, чтобы отвести эту проклятую воду, и всё равно добуду сокровища, если, конечно, ещё что-нибудь с ними не случится, или кто-то не найдет их раньше меня.

Учитывая, сколько трудностей и неожиданностей обрушилось на мою голову после начала поисков, я не удивился бы даже тому, если бы их отыскал на дне озера какой-нибудь рыбак, зацепившись своей удочкой за потайную дверцу. Разум кричал во мне, что это невозможно: слишком надёжно они укрыты; если их не нашли за двести лет, то вряд ли найдут так просто. Но недобрые мысли всё равно не покидали меня.