Страж - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич

Вокруг раскинулся посад из деревянных построек. В случае реальной опасности они тут же полыхнут, освобождая пространство перед стенами. Устроившиеся здесь прекрасно об этом осведомлены, но все же предпочитают рискнуть. Построиться в городе не так уж просто и куда дороже, там довольно тесно и все постройки из камня.

Графа Раглана вполне можно назвать параноиком: даже кварталы представляли собой некую разновидность укреплений. Стоит перекрыть несколько ворот – и кварталы превращались в настоящие оборонительные сооружения. Конечно, стены не такие высокие, как городские, ворота не такие прочные, как в графском замке, но трудностей при штурме создадут изрядно, потому что штурмовать придется каждый квартал, теряя людей. Подобное Георг наблюдал лишь здесь, а за этот год он успел объехать все западные графства, сравнить было с чем.

Улицы широкие, мощенные камнем. На них без особого труда смогут разъехаться две повозки, правда, без учета пешеходов, которым в этот момент лучше отойти в сторонку. Удивительно, но мостовая, по которой они ехали, была практически чистой. Лишь в паре мест виделись мокрые пятна от вылитых помоев. Привычный городской запах был не резким, а скорее приглушенным.

– Чистый город, – обратился Георг к Дэну. Тот ехал сейчас рядом с его повозкой.

После боя Георгу разрешили передвигаться в ней, восседая на мягкой подстилке, организованной тем самым возницей, что гневно кричал ему в спину, заподозрив в дезертирстве. Ничего не поделаешь, Георг хоть и не ранен, но толку сейчас от него мало. Ходить нормально не может, о том, чтобы сидеть в седле, нечего и думать. Приходится вот так, да и то бочком, аккуратно меняя положение.

Снабдивший его мазью Джим уверил, что вскоре все пройдет. Правда, гад такой, от ехидства не удержался, мол, место эдакое интересное, что надо с опаской доверяться тому, кто будет накладывать мазь, а то не удержится да набросится. Впрочем, нормальным мужикам просить о подобной помощи зазорно. Раскрасневшийся, как юная девица, Георг заявил, что управится и сам. Разумеется, управился, ничего сложного, но вот насмешек выслушал…

– Город чистый, – согласился Дэн. – Видишь, тут все улицы под уклон. И все сделано так, что вода с окрестных улиц сбегает на улицы, тянущиеся прямо к стенам, как спицы колес. Один ливень – и почти вся грязь вымывается. А еще видишь, дорога – как бы скругленная, а по бокам получаются как бы канавы. Когда сильный дождь, то посередине можно пройти, почти не замочив ног, вся вода там течет.

– Все равно не может один лишь дождь так вымыть улицы.

– А кто говорит, что один дождь? Если въезжаешь в город на лошади или на быках, с тебя дополнительная плата берется. Она идет в оплату людишкам, которые целыми днями только и делают, что разъезжают по городу да собирают всякую грязь, а потом вывозят за город да вываливают в Беллону.

– А что так-то? Почему только с животины?

– Как «почему»? Гадят же.

– Скажешь тоже! Вон на воротах проверили, подвесили ли мы под зад лошадям парусину. Ну и как они нагадят? Да вон та баба куда больше нагадила, – кивнул он в сторону женщины, которая, высунувшись из дверного проема, щедро полила помоями мостовую.

– Слушай, ты что пристал? Я что – граф?

– Да с чего ты завелся? Я ведь просто спросил.

– Спросил он! А мне показалось, прямо-таки потребовал ответа.

– Ну прости.

– Ладно, что уж там.

Еще немного – и перед ними раскрыл ворота постоялый двор «Приют странников». Вернее, он и не раскрывал их, они и без того целыми днями нараспашку. Вот если двор окажется забитым, что случалось во время ярмарки, тогда и ворота будут прикрыты, чтобы не вселять в людей пустых надежд и не отвлекать попусту хозяина. Постоялый двор располагался неподалеку от городской стены и был весьма просторным.

Как потом узнал Георг, здесь находятся сразу четыре подобных подворья, которые образовывают небольшой квартал. Таких кварталов в городе всего четыре, поблизости от каждых ворот. Дальше к центру можно найти только гостиницы, где в небольших двориках имелась возможность для устройства лишь нескольких лошадей. Если у тебя карета, то либо имей свой дом, либо вот устраивайся здесь. Многие благородные в таких случаях предпочитали оставлять карету и прислугу на постоялых дворах, а сами перебирались в гостиницу. Там было и комфортнее, и чище.

– Георг!

– Да, командир!

– Сейчас подойдешь вон к тому слуге, он покажет тебе твою комнату, где ты будешь жить один.

– Один?!

Было чему удивляться. Обычно в одиночку располагался лишь сам Олаф, остальные – в лучшем случае по двое. Все же столько транжирить на место, где предстояло просто ночевать, они себе не могли позволить.

– Да, один. Мы тут задержимся ненадолго. Подберем троих парней в отряд, найдем наем и опять в путь.

Ну это понятно. Купцы не любят оплачивать простой охраны, предпочитая перед выходом нанимать другую. Правда, это относилось лишь к таким, как их, мелким торговцам. Те, что посолиднее, предпочитали пользоваться услугами одного и того же отряда. Получалось дороже, не без того, но зато и уверенности в безопасности побольше.

Бывали случаи, когда, наняв охрану, купцы попросту пропадали. Такие происшествия редко, но все же имели место быть. Поэтому торговцы, прежде чем нанять охрану, обязательно наводили справки. Вот и их отряд будет рекомендовать давешний наниматель. При этом не забудет упомянуть и о предыдущих рекомендателях, о которых ему в свое время поведал другой торговец. В качестве благодарности сопровождавшим его бойцам обязательно упомянет о последней стычке с ватагой разбойников. Никаких премиальных за прошедший бой, ранения, погибших и сбереженную жизнь самого купца и целостность его товара не полагается. С того момента, как ударили по рукам, наемник уже определил, во сколько он оценивает свою кровь и саму жизнь. Наниматель поведает другому купцу, что ребятки не промах и стоят каждого уплаченного серебреника, – и услуги отряда сразу подорожают.

– А как же я?

– А ты, парень, остаешься. Вот возьми.

Что это? Кошель, да весьма увесистый. Вряд ли там есть золото, но и серебром получается изрядно. Да Олаф ведь, считай, весь свой невеликий запас собрал, тут, пожалуй, все жалованье Георга за два года.

– За постой и стол хозяину двора за полгода вперед уплачено. А это тебе, чтобы в кармане монета водилась. Не голытьба, чай. Чуть погодя я еще твои трофеи пристрою.

В этот раз Георгу повезло гораздо больше. С убитых он сумел взять самые богатые трофеи за весь прошедший год. Снятый кожаный панцирь, конечно, нуждался в починке и был не лучше того, который носил Георг, но это был его собственный доспех. Еще были кожаные наручи, шлем, укрепленный железными пластинами, приличное копье и меч.

Но самое ценное приобретение – это арбалет. Оружие дорогое, по качеству ничуть не уступает тому, что было у купца, и даже лучше. Плечи изготовлены из редкой упругой стали, что повышало цену. К бою оружие изготавливалось при помощи рычага, но не такого, как в арбалете торговца, а иного плана, его называют «козья нога». Благодаря этому приспособлению силу взведения тетивы можно увеличить в пять, а то и в шесть раз. Отсюда и большая мощь, позволяющая пробивать любые латы с расстояния до пятидесяти шагов. При этом скорострельность ничуть не меньше, чем у оружия с обычным рычагом.

Было и еще кое-что. Например, два охотничьих лука-однодеревки. Все это не представляло особой ценности, поэтому должно было пойти на продажу. Вряд ли за этот товар можно получить хорошую цену, ну да тоже хлеб.

– Но…

– Погоди. Все это тебе не за красивые глазки. После того как пройдешь обучение у Джима, вернешься в отряд. Но срок твоей службы увеличится. Ты должен будешь оставаться в отряде три года.

– Да я и не собирался никуда…

– Собирался. Еще как собирался. Так вот, если отказываешься, то об учебе у Джима можешь забыть. Он говорит, из тебя выйдет отличный боец, если тебя с умом воспитать. У него это получится, и он должен мне. Мне, но не тебе и никому другому. Даже если он согласится тебя учить просто так, ничего не выйдет. Ты должен пробыть в отряде еще два года, а значит, через несколько дней покинешь Раглан.