Ученица ведьмы (СИ) - Чиркова Вера Андреевна

Эти воспоминания почему-то меня расстроили, хотя раньше я относилась к своей заурядной внешности вполне адекватно, приняв как гипотезу, что по-настоящему умному парню красивая дура понравиться не может, и значит, мне остается только дождаться, пока кто-то рассмотрит во мне кучу положительных качеств. А вот теперь эта точка зрения, в связи с моей новой внешностью, начинала терять свою убедительность и мне срочно требовались дополнительные аргументы в её поддержку. Или опровержение.

Я решительно спрыгнула с бортика, одним махом натянула вчерашний наряд и, состроив непринужденную улыбку, направилась в комнату. Фуссо уже был тут, и Сирень ловко выгружала из корзинки издававшие вкусный запах горшочки.

– Вот и я, – объявляю, шлепаясь на скамеечку, и без промедления задаю Сирени мучающий меня вопрос, – а вот эта внешность… которая у меня сейчас, она скоро сойдет?

Показалось мне, или клешни Фуссо на самом деле на мгновение застыли в ступоре?

– А почему тебя это так волнует? – неожиданно насторожилась и ведьма, – или чем-то этот облик не нравится?

– Мне нравится… вот только… как бы это сказать, я ведь в таком виде на кого-то похожа? А я не люблю быть ничьей копией, лучше не такой красивой, но эксклюзивной… понимаешь?

– Понимаю, – как-то слишком поспешно и немного виновато бормочет Сирень, – но пока помочь не могу, у меня сейчас силы на другое копятся. А вот потом… когда все закончится, обещаю… ты будешь выглядеть самой собой. Или… кем захочешь.

Что-то темнит она, мелькнуло в голове, чтобы сразу пропасть, ведь предупредила, что сразу всего не расскажет. Ну и не надо, мне ее тайны без надобности. Главное, чтобы магии подучила, вчера к вечеру у меня уже такие ровные шарики получаться начали, ну… почти все.

И во время завтрака и потом, когда мы уже прибыли на место тренировок, и я начала швырять в стену огненные шарики, как выяснилось, огонь меня слушался намного лучше, чем вода или воздух, моё подсознание, не переставая, пыталось понять, что же не так в той ситуации, что изложила мне Сирень. И только когда подошло время перекусить, и Сирень протянула мне кружку с молоком, до меня вдруг дошло. Да не просто дошло, а прям-таки въехало, словно танком в стог соломы.

– Сирень… – вытаращила я глаза… и если бы уже не сидела, то точно бы села, где стояла, – а как…

И тут же вспомнила, что она почему-то очень не хотела, чтобы Фуссо знал ее тайну… и единственное, что мне оставалось, сделать вид, что закашлялась.

– Что такое? Подавилась?! – заботливо хлопала меня по спине Сирень, а глаза её молили, молчи!

– Я хотела спросить, – вру, откашлявшись, – а если я там, ну на поверхности, брошу шар, ветром его может снести?!

– Нет, – благодарно смотрят на меня сиреневые глаза, – ты ведь просто представляешь, куда хочешь попасть, а уже магия мгновенно создает там огонь. Если бы это было не так, ты уже давно опалила бы и лицо и руки. Огонь возникает там, куда ты направила свою магическую силу. Поэтому тебе должно быть все равно, что там создать, огонь, воду или камень. Или цветок. Только живые существа никогда не получаются, у человека не хватает знаний и времени представить все процессы, идущие в них в этот момент.

– Понятно… – заинтригованная этими объясненьями протянула я, на самом деле всё связанное с магией, волновало меня с каждым днем сильнее.

Одно дело смотреть на огненные шары, которыми долбит стену Сирень, и совсем другое осознавать, что это твоих собственных рук дело. Или, скорее разума, руки-то, как оказалось, и не причем вовсе. Но особенно меня заинтересовало утверждение, что я могу магией создать все, на что хватит моей силы и фантазии. Ну, с силой мы вчера уже разобрались, не раз и не два после моих ударов брови Сирени изумленно приподнимались, ясно давая понять, что такой прыти от новой ученицы ведьма не ожидала. А вот насчет фантазии вообще волноваться не приходится. У меня ее всегда было столько, что на пятерых за глаза хватит. Даже с избытком. Тем более, что еще утром, топая за ведьмой по тоннелю, я с тоской вспоминала о некоторых предметах и продуктах родного мира. Например, об обычном растворимом кофе, которое просто обожала моя тетушка, и без которого не начиналось ни одно утро. Хотя и называлось это – пить чай. Или о маленьких шоколадках, которые она мне покупала с пенсии и потом выдавала как премию. Или… ну вообще-то много чего сразу припомнилось, но вот шоколада я захотела просто до невозможности. Лучше бы и не вспоминала, вряд ли у меня такое получится, вздохнула с сожаленьем. Но все же схитрила, прикрыла на миг глаза, словно невзначай, и живо представила себе блестящие слиточки, которые ровными рядами ждут своего часа в коробке на полке сельского магазина.

Внезапный грохот заставил меня распахнуть глаза почти сразу, не дав насладиться сладкими мечтами. И первым, что бросилось в глаза, было бледное лицо отскочившей к стене Сирени, и ее начавшие терять окраску руки. Да Фуссо, стоящий перед ней и загораживающий ведьму поднятым панцирем, как щитом. Впрочем, она в тот же миг пришла в себя, и насмешливо блеснув в мою сторону необычайными глазами, одним движением руки успокоила краба.

– Ну, и чего же тебе захотелось? – спросила иронично, возвращаясь к застеленному салфеткой камушку. На котором до этого момента стоял кувшинчик из-под допитого крабом молока, и миски с хлебом и сыром.

А теперь торчала одним концом вверх какая-то неопрятная доска, из-под нее виднелись углы картонки и стекали во все стороны золотистые плиточки.

Такие знакомые, что я сразу сообразила, откуда они взялись. Но как здесь оказалась эта несуразная доска? Хотя… если посмотреть на нее вот с этой стороны, начинает казаться, что она мне знакома… И довольно хорошо знакома.

А руки уже автоматически развернули фольгу ближайшей плиточки и сунули ее в рот. О! Как я и люблю, миндальная. Бесстрастные глаза краба следили за мной так неотрывно, что, то ли от восторга, то ли от потрясения, я махнула ему рукой и подгребла к себе кучку шоколадок.

– Иди сюда, зая, угощать тебя буду. А то кормят одним хлебом… а тебе может тоже до посинения сладенького хочется!

И отважно высыпала в жуткую пасть, к которой еще несколько дней назад и за миллион бы не подошла, первую порцию очищенных от оберток плиток. Неизвестно, как устроены органы вкуса у горных крабов, в нашем мире таких нет, да и биология никогда не была моим любимым предметом, но животных я всегда любила, хотя и проводить на них эксперименты не отказывалась. Вроде проверки, найдет ли кошка вход домой, если ее пустить в печную трубу. Кошку потом доставал соседский парнишка, я стирала перепачканные в саже половики и покрывала, а тетушка читала мне очередную нотацию. И ехидно хвалила, за то, что я догадалась провести этот эксперимент летом, когда печи не топятся. На что я находчиво отвечала, что в душе исследователь, а не садист.

А Фуссо тем временем распробовал вкус шоколадок и принялся сам сдирать с них обертки. Получалось это у него так ловко, что коричневые плиточки так и замелькали, забрасываемые в ненасытную пасть.

– Сирень… а ты не хочешь шоколадку? – вспомнив о приличии, оглядываюсь на ведьму и замечаю слезинку, готовую выкатиться из глаза.

– Спасибо, я уже взяла одну… – виновато опуская глаза, словно пойманный на выковыривании орешков с торта ребенок, бормочет ведьма и внезапная догадка взрывается в моей голове.

Но ведь этого не может быть… просто потому, что это невозможно…неправильно и вообще, чудовищно.

И что самое противное, об этом нельзя ни говорить, ни спрашивать… все равно ведь не ответит, зато своим вопросом я могу сделать очень больно. Хотя… уж куда больнее-то.

До самого вечера я занималась магией молча и сосредоточенно, и может поэтому, а может потому, что вдруг поверила в свои силы и возможности, получаться у меня стало все лучше. И точнее. Теперь огонь не взрывал указанный Сиренью камень, а плавил его ровно настолько, насколько это было заказано, светящие шары и колбаски вспыхивали по одному взмаху ресниц, и даже вода начинала появляться именно в тех местах, на которых велела наставница.