Охота на героя - Аренев Владимир

— Но я уйду, — добавила седая женщина. — Даю тебе час, потом я вернусь и повыгоняю вас, что бы вы ни говорили мне о необходимости и прочей чуши. Мальчику нужен отдых.

Одинокий проводил ее взглядом и облегченно вздохнул, когда шаги Кирры затихли в глухом коридоре.

— Знакомьтесь, — сказал горянин, присаживаясь на краешек кровати больного. — Ренкр, это Скарр, сын Хлэмма.

— Что-то стало известно о Мнмэрде? — обрадовался парень.

Из всего разговора Одмассэна и Кирры он не расслышал ни слова, но лица и жесты говорили сами за себя. Только теперь долинщик внимательнее присмотрелся к своему необычному гостю. Тролль чувствовал себя скованно, но сейчас, кажется, немного успокоился. Они пожали друг другу руки, коричневая ладонь Скарра выглядела непривычно, но пожатие было крепким и дружеским. Потом тролль принес себе стул и присел рядом с кроватью Ренкра.

Тем временем Одинокий печально кивнул, отвечая на вопрос парня:

— Да. Он мертв.

По просьбе горянина тролль рассказал о том, что произошло.

— Бумаги? — переспросил Ренкр. — Там были бумаги Ворнхольда?

— Были, — подтвердил Скарр. — И кажется, на одном из запечатанных свитков я видел твое имя.

— Я должен прочесть эти свитки. — Долинщик приподнялся и сел, даже начал оглядываться в поисках одежды, но потом сообразил, что это-то как раз ничем не поможет, все равно ведь ходить он почти не в состоянии, и уж тем более ему не добраться до пещеры Ворнхольда.

— К чему такая спешка, парень? — одернул парня Одинокий. — Ты разве не слышал: через час по наши души придет Кирра? Не хотелось бы ее разгневить, она и так готова разорвать меня на мелкие кусочки и собственноручно скормить льдистым змеям. Не будем давать ей лишний повод, а?

— Ты не понимаешь, — вздохнул Ренкр. — Ворнхольд знал, что произойдет после его смерти. Почему-то он не смог открыть нам всю правду тогда, при жизни, вот и оставил свиток как завещание. Мудрец догадывался, что нам потребуется его помощь. Необходимо раздобыть свиток…

Он чуть было не сказал «любой ценой», но остановился, испугавшись , как бы произнесенные слова не стали правдой. Слишком уж много невозможного превратилось в возможное за последние несколько ткарнов.

— Необходимо — значит раздобуду, — уверенно произнес Скарр. — Но лучше было бы, если б кто-нибудь из вас пошел вместе со мной. Иначе я могу упустить что-то важное, а мы никогда об этом и не узнаем.

— Исключено, — смущенно покачал головой Одмассэн, поднимаясь с постели. — Если ты согласишься на это, тебе придется отправиться туда одному. Принесешь тот свиток с именем Ренкра, а также что сам сочтешь наиболее важным. Потом, если удастся, мы отправимся за остальным.

— Тогда я пойду. — Скарр тоже встал. — Хотелось бы до вечера попасть в город.

— Я провожу тебя до выхода, — кивнул горянин. — И скажу стражникам на входах чтобы они беспрепятственно впустили тебя, когда вернешься. Отдыхай, Ренкр. Я еще загляну к тебе.

Они ушли, и он почувствовал, как усталость снова накатывает ужасной давящей волной. Парню вдруг расхотелось узнавать, что в том свитке, на котором Ворнхольд написал его имя. Лучше бы вообще никогда не вспоминать о том, кто он и что происходило с ним в течение двух последних ткарнов, лучше уж доживать свой век безумцем, чем снова окунуться в кошмары реальности. Ведь нельзя же всерьез надеяться на то, что он сможет победить Темного бога! Или — можно?..

Зашелестели желто-черные шкуры.

— Привет, — робко произнес большеглазый мальчишка, застывший у входа. — Меня зовут Хилгод.

/Хилгод, Хилгод, Хилгод… запомни это имя. Там в селении у меня остались жена, дочь и сын. Скажи им, что я погиб в честном бою, скажи что угодно, только не говори, что смерть оказалась такой нелепой! Ты обещаешь? Обещаешь?!/

— Да, — прошептал Ренкр. — Обещаю.

— Что? — Мальчик испуганно уставился на него громадными глазищами и смешно наклонил светловолосую голову. — Прости, я не расслышал.

— Спасибо тебе, Хилгод. Это ведь ты нашел меня в снегу.

Мальчик смутился:

— Вообще-то я. Но я не нарочно. То есть я рад был, но…

Он окончательно запутался и хлюпнул веснушчатым носом, кажется, намереваясь разреветься.

— Скажи, Хилгод, ты бы не мог позвать свою маму? Мне нужно выйти, но она не разрешала мне вставать с постели, а накликать ее гнев — бррр!

— Я мигом! — Мальчонка улыбнулся и уже развернулся, чтобы бежать на поиски Вдовой, но в этот самый момент она откинула шкуры и вошла в пещеру.

— Уже убрались? — Вопрос, видимо, касался Одмассэна и Скарра.

— Да, — ответил Ренкр. — Госпожа, я бы очень хотел немного прогуляться

— до трапезной. И еще…

— В трапезной тебе делать нечего, — ответила Кирра. — А что касается «еще» — сходи. Хилгод тебя проводит. Сейчас принесу одежду.

И вот — он стоит на ногах и делает осторожный шаг в сторону шкур. На сей раз ноги выдержали и только иногда пытались дрогнуть, но вовремя подставленное плечо Хилгода спасало положение.

В коридоре было пустынно. Он выглядел так, словно здесь не жили уже давным-давно: несколько тусклых факелов, грязь на полу и копоть на стенах, многие пещеры чернеют открытыми входами. До сих пор Ренкр мало верил в слова Одмассэна о том, что селение вымирает, но теперь ощутил это собственной кожей — сам воздух был холоден и бездвижен, он успел остыть от голосов, дыхания и смеха. «Тлен огромной гробницы, вот что это такое».

На обратном пути они встретили Хиинит. Девушка смутилась, но быстро взяла себя в руки, так что когда ноги все-таки отказали и Хилгод просто не мог выдержать Ренкрова веса, она сумела вовремя подставить плечо. Так долинщик и добрел до кровати — поддерживаемый с обеих сторон своими добровольными помощниками. Рухнул в постель и понял, что выжат до предела. Да, говорить о каких-либо путешествиях рано, слишком рано. Кирра уже принесла ему ужин, и — откуда только взялись силы? — он с аппетитом набросился на еду, чувствуя, что никогда не наестся вволю.

— Ешь, — улыбнулась Вдовая. — Когда больной кушает, он поправляется.

— Спасибо, — выдохнул Ренкр через некоторое время. — А можно еще?

— Нет, — отрезала врачевательница. — Сейчас тебе нужна умеренность в еде. Ты так долго голодал, что…

— Прости, сам ведь знаю. …Кажется, я засыпаю.

— Спокойной ночи, — молвила Кирра. — И не забивай себе голову Одмассэновыми байками. Они и для здоровых-то не особо полезны, а для больных…

Вдовая взмахнула рукой и унесла Ренкрову миску.

— Спокойной ночи, — сказал Хилгод.

Ему было непривычно разговаривать с этим черноволосым незнакомцем: мальчик никак не мог понять, почему тот улыбается, хотя во взгляде дрожит седая, как волосы у матери, тоска.

Парень подмигнул ему:

— Не вешай нос, Хилгод.

— Угу, — радостно ответил мальчик и умчался в коридор.

В конце концов он был всего лишь двенадцатиткарным жителем этого мира и не мог долго печалиться чужими горестями.

— Спокойной ночи, — прошептала Хиинит.

— Если я вдруг снова замерзну, напомни о себе, и я вернусь, — сказал ей Ренкр. — Обещаешь?

— Обещаю.

— Ну тогда я на самом деле могут спать спокойно.

/И может быть, на сей раз обойдется без колодца./ Обошлось. По крайней мере, утром он не помнил ничего подобного и даже за это был благодарен судьбе. Кажется, она наконец-то забыла о нем.

Конечно, никаких стражей у выхода в Нижние пещеры не было. Да их и не могло быть — слишком мало сейчас альвов, чтобы защищаться от беды далекой, в то время как у пещер кружит беда близкая. Одинокому пришлось самому брать ключи и вести Скарра к воротам.

Он закрыл за троллем старинный замок и, повернувшись, отправился к Пещере Совета, размышляя о том, что скажет дряхлым старикам, которые продолжали делать вид, будто управляют селением. На самом деле вся реальная власть давным-давно перешла в руки вэйлорна, и горяне знали об этом, но, чтобы не пересматривать старые законы («А сделать это, видит Создатель, стоит», — раздраженно подумал Одмассэн), считалось, что на самом деле Одинокий просто является исполнителем воли Совета.