Рубиновый рыцарь - Эддингс Дэвид

Они быстро свернули лагерь и оседлали лошадей. Тут пришел Тиниэн.

— Они разбились на маленькие кучки, — сообщил он. — Я думаю, они собираются прочесать окрестности.

— Тогда тем более нам надо держаться леса, — сказал Спархок. — Поедем.

Они продвигались осторожно, стараясь держаться подальше от края леса. Время от времени Тиниэн выезжал на опушку, чтобы посмотреть, что делают их преследователи в поле.

— Похоже, они стараются избегать леса, — сказал он после одной из своих вылазок.

— Они не могут соображать сами, — объяснила Сефрения.

— Не важно, что они думают, — заметил Келтэн, — важно, что они находятся между нами и озером. Мы не можем сейчас пробраться через них. Рано или поздно нам придется выйти из леса, и что когда?

— А все-таки, можешь ты сказать точно, кто из них прочесывает эту часть? — спросил Спархок Тиниэна.

— Солдаты церкви. Они верхами, ездят по полю кучками.

— И по многу их в каждой группе?

— С дюжину, примерно.

— А группы находятся на виду друг у друга?

— Они постепенно разъезжаются все дальше и дальше.

— Хорошо, — мрачно сказал Спархок. — Тогда продолжай следить за ними, и скажи мне сразу же, когда они разойдутся на столько, чтобы не видеть друг друга.

Спархок спешился и привязал поводья Фарэна к молодому деревцу.

— Что ты задумал, Спархок? — подозрительно спросила Сефрения, в то время как Берит помогал ей и Флют слезть с ее белой кобылки.

— Мы знаем, что Ищейка был послан Оттом, что означает — Азешем.

— Все верно.

— Азеш знает, что Беллиом должен вот-вот появиться снова, верно?

— Да.

— Первая задача Ищейки — это убить нас, но если этого не получится — держать нас подальше от Рандеры.

— Снова эленийская логика, — возмутилась Сефрения. — Твои мысли очевидны, Спархок. Сразу понятно, куда ты ведешь.

— Хотя их умы и помрачены, солдаты церквей еще могут передавать друг другу какие-то новости?

— Да, — неохотно ответила Сефрения.

— Тогда у нас нет другого выбора. Если кто-нибудь из них увидит нас, то не больше чем через час все они будут скакать за нами.

— Я что-то не совсем понимаю… — сказал озадаченно Телэн.

— Он собирался под чистую перебить один из этих отрядов, — объяснила Сефрения.

— До последнего, — добавил Спархок. — И в такой момент, когда другие не смогут этого увидеть.

— Ты же знаешь, они даже не смогут убежать.

— Тем лучше. Не придется гоняться за ними.

— Но это самое настоящее убийство, Спархок!

— Не совсем так, Сефрения. Они сами нападут на нас, как только увидят, а мы будем защищаться. На войне как на войне.

— Софистика, — фыркнула Сефрения и отошла в сторону, что-то бормоча себе под нос.

— Вот не думал, что Сефрения знает такие слова, — сказал Келтэн.

— Ты умеешь обращаться с копьем? — спросил Улэфа Спархок.

— Да, я тренировался с ним, — ответил талесианец. — Хотя я предпочитаю свой топор.

— С копьем тебе не надо так близко подъезжать к ним. Давайте используем все свои шансы. Сначала мы уложим нескольких копьями, а потом покончим с остальными мечами и топорами.

— Но нас только пятеро, считая Берита, — сказал Келтэн. — Ты это знаешь?

— Ну?

— Я только подумал, что…

Сефрения возвратилась назад с побледневшим лицом.

— Ты настаиваешь на этом? — спросила она Спархока.

— Мы должны пробраться к озеру. Разве у нас есть другие способы?

— К сожалению нет, — саркастически ответила Сефрения. — Твоя безупречная эленийская логика сокрушила меня.

— Я хотел у тебя кое-что спросить, матушка, — сказал Келтэн, пытаясь увести разговор в сторону. — Как выглядит этот Ищейка на самом деле? Ведь наверно не зря он себя прячет?

— Отвратительно выглядит, — пожав плечами ответила Сефрения. — Я никогда их не видела, но стирикский маг, который обучал меня, как им противостоять, рассказал каковы они из себя. Тело Ищейки как у насекомого состоит из сегментов, очень бледное и тонкое. На этой ступени его покров еще не затвердел и он испускает слизь, чтобы защитить себя от воздуха. Лапы его оканчиваются чем-то вроде скорпионьих клешней, а лицо так ужасно, что трудно себе представить. Он сейчас на личинной ступени и похож на гусеницу. Когда он достигает зрелости, его тело твердеет и темнеет и у него отрастают крылья. Когда они взрослые, даже Азеш не может подчинить их себе. Все что их заботит в это время — это воспроизведение. Если бы оставить парочку таких свободными, то в скором времени они превратят весь мир в муравейник и скормят все живое своему потомству. Азеш держит пару для размножения в месте, откуда они не могут убежать. Когда один детеныш-личинок достигает зрелости, он его убивает.

— Работа Азеша сопряжена с риском, но я никогда не видел насекомого, хоть сколько-нибудь похожего на это.

— Творения, служащие Азешу не поддаются обычным правилам, — сказала Сефрения и умоляюще посмотрела на Спархока. — Мы действительно должны так поступить?

— Боюсь, что да. Другого выхода нет.

Они уселись на влажную лесную земля, поджидая Тиниэна. Келтэн подошел к одному из вьючных мешков и своим кинжалом отрезал большой кусок сыра и ломоть хлеба.

— Я думаю, что это сойдет за приготовленный мною завтрак, — сказал он Улэфу.

— Я подумаю, — проворчал тот.

Небо все еще было покрыто тучами. Птицы дремали на ветвях наполняющих лес благоуханием кедров. Из-за деревьев показался осторожно ступающий по лесной тропинке олень. Одна из лошадей фыркнула и олень, испуганно прянув, понесся в глубину леса. Среди деревьев еще некоторое время сверкал его белый хвостик и бархатистые молодые рожки задевали ветви. Здесь было так мирно, но Спархок старался не поддаваться этому умиротворению, настраивая себя на предстоящую бойню.

Скоро возвратился Тиниэн.

— Там одна кучка солдат расположилась в нескольких десятках шагов севернее нас, — сказал он. — Больше никого не видать.

— Хорошо, — сказал Спархок, поднимаясь. — Можно начинать. Сефрения, ты остаешься здесь с Телэном и Флют.

— А что за план у нас? — спросил Тиниэн.

— Никакого плана, — ответил Спархок. — Просто мы сейчас поедем и перебьем этот патруль, а потом дружно отправимся к озеру Рандера.

— В этом есть очарование прямоты и детской непосредственности, — согласился Тиниэн.

— И помните все, продолжал Спархок, что они не реагируют на раны как обычные люди. Поэтому живых за собой не оставляйте, чтобы они не смогли зайти к вам с тыла, когда вы повернетесь к другому. Поехали.

Битва была короткой и жестокой. Как только лошади на всем скаку вынесли их из леса, оцепеневшие солдаты направили своих лошадей к ним, размахивая мечами. Когда между двумя отрядами расстояние было шагов в пятьдесят, Спархок, Келтэн, Тиниэн и Улэф опустили копья наперевес. Еще мгновенье спустя отряды столкнулись. Копье Спархока сбросило солдата наземь, воткнувшись ему в грудь и выйдя из спины. Спархок резко натянул поводья Фарэна, чтобы копье не сломалось, и, вытащив его из мертвого тела, снова пустил в дело. Копье сломалось, воткнувшись в тело второго. Он отбросил обломок древка и вытащил меч. Первым же ударом он отрубил руку третьему человеку и лезвием меча перерезал ему глотку. Древко копья Улэфа переломилось о первого же его противника, но талесианец умудрился воткнуть обломок в тело второго солдата. Затем Улэф взялся за топор и покончил с еще одним. Тиниэн поразил первого, воткнув ему в живот, добив его ударом меча, он повернулся к другому. Копье Келтэна сломалось о щит, и он был тяжело тесним сразу несколькими врагами, и дело его могло бы быть плохо, если бы Берит не подоспел сзади и не срубил одному из наседающих голову. Келтэн прикончил еще одного ударом меча. Остальные солдаты бестолково топтались вокруг, их затуманенные головы не в состоянии были справиться с такой стремительной атакой Рыцарей Храма. Спархок и его компаньоны окружили их, заставив сбиться в кучу и быстро расправились с оставшимися врагами.

Келтэн спрыгнул с лошади и подошел к солдатам, лежавшим на окровавленной траве. Спархок отвернулся, чтобы не видеть, как его друг педантично перерезает глотки одному за другим.