Возвращаясь на Землю (СИ) - Мельников Евгений

- Это же опасно.

- Мам, оно того стоит. К тому же, это вовсе не так опасно, как кажется, весь полет четко спланирован со всеми возможными вариантами и неполадками, самые умные люди планеты позаботились о том, чтобы он прошел успешно. - Опять молчание…

- Я горжусь тобой, - произнесла она, немного облегчив душу, - твой отец гордился бы еще больше.

- Я знаю… - Алексей улыбнулся с непонятным смущением и томным взглядом посмотрел в окно.

- Вот ты и стал космонавтом…, молодец…. А когда вы вернетесь? Это, наверное, очень долго.

Тут Алексей задумался сам.

“Нам, по-моему, не сказали, или я прослушал”. Тут он решил в уме рассчитать приблизительно длительность полета; трезво взвесив и сопоставив все данные, он ответил:

- Я думаю, примерно через год.

Тут Марину Андреевну охватил шок.

- Почему так долго?

- Мам, такая работа. Я ведь и дольше отсутствовал порой. - Он знал, что эти слова нисколько не утешили ее, но ничего большего предложить не мог. Все, что он смог сделать – немного отдалиться от этой темы. - Я тут решил забежать к себе в общежитие, чтобы взять что-нибудь с Земли с собой, но не могу придумать, что. Хотел спросить тебя.

- Может быть, возьмешь фотографии? - Марина Андреевна старалась смириться со всеми “сюрпризами”, что он ей преподносил.

- Отличная идея, как я сам не догадался! - Алексей чувствовал ее настроение, но не мог помочь ничем, кроме своего радостного тона. - И еще, я думаю, нас покажут на телевидении, так что ты меня увидишь.

- Да? Здорово… - Она искренне радовалась за сына, и Алексею становилось от этого все легче. - Только пообещай мне, что вернешься.

- Да что ты… Конечно вернусь, обещаю, - произнес Алексей, не задумываясь.

- Я верю. Возвращайся скорее.

- Хорошо, пока, я должен идти. Тебе будут докладывать обо всем, так что не придется волноваться. И мы с тобой сможем связаться, я уверен. Все будет хорошо, мам.

- Я знаю, Леша. Ну, давай, беги. Счастливо тебе.

- Пока.

Алексей мягко нажал кнопку на телефоне и опустил его в карман джинсов. Взяв с собой все необходимое, а именно ключи, проездной билет, телефон, рюкзак и все пропуска, он вышел из комнаты, закрыл за собой дверь и направился к выходу.

Восемь часов вечера. Двадцать минут назад Солнце скрылось за горизонтом, и лишь где-то вдалеке его свет озарял хвойные леса, тщетно стремясь разогреть сухой снег под густыми зелеными ветвями. На востоке же постепенно проявлялись редкие звезды, из минуты в минуту их волшебный покров стелился все дальше и шире и становился все плотнее. Ветер стих совсем, стало на удивление тепло и тихо….

Глядя из окна гостиницы, можно было подумать, будто город спал, но… Звездному было не до сна. В центре управления полетами вовсю кипела работа – заканчивалась последняя, в большей степени, формальная стадия подготовки к полету. Начальник ЦУПа, проводив космонавтов в их апартаменты, принялся собирать отчеты о работе всех служб – от подготовки стартовой платформы до снабжения корабля продуктами питания. Сотни инженеров и технологов, задействованных в работе, суетились в разных районах города в предвкушении грядущего события, такого бешеного трудового напора и неудержимого энтузиазма, пожалуй, не наблюдалось даже при подготовке первого искусственного спутника.

  Чисто вымытая, свежая стартовая площадка величиной в пять футбольных полей с многочисленными ярко-красными огнями, отчерчивавшими ее контуры, располагалась недалеко от Центра управления – по крайней мере, в пределах видимости; сотни тонн сверхпрочного металла на одном квадратном километре – десятки единиц разноплановой колесной и гусеничной техники, огромная стартовая платформа над газоотводной выемкой, четырехступенчатый ракетоноситель гигантских размеров и высокий шестиэтажный подъемный стенд. Вся эта поражающая своей мощью конструкция, казалось, упиралась своим тупым параболическим носом прямо в небо, от одного взгляда с ее верхушки можно было попросту лишиться рассудка. Серебристый космический корабль внушительных размеров, занимавший самое верхнее положение, обдувался потоками прохладного воздуха и, казалось, дышал этим воздухом, как какой-нибудь гигантский сказочный монстр. На борту его, как ни странно, не было никакой национальной символики, никаких пометок о его принадлежности тому или иному государству – лишь только изображение земного шара и крупная бронзовая надпись на холодном металле: ”Prometey I”.­­

Генерал Руденко стоял у окна в кабинете Кромешникова, глядя на эту стальную громаду. О чем он думал и думал ли вообще, понять было сложно. Начальник, тем временем, копался в бумагах, сидя за столом, ежеминутно отвечая на телефонные звонки и изредка прислушиваясь к звукам, раздававшимся за дверью.

- Как думаешь, Вадим, далеко полетит эта штуковина? - Спросил Руденко с таинственной иронией, и в то же время вполне серьезно.

Прежде чем ответить, Кромешников, стараясь не отвлекаться от работы, поставил подписи на шести бумагах, аккуратно сложил их в папку, отодвинул на край стола и только после этого, сняв очки и приложив одну дужку к губам, столь же серьезно ответил:

- Если они не долетят до Марса, значит, всю работу мы проделали зря и вообще ничего путного так и не совершили… Долетят, еще как долетят, и вернутся назад, вот увидишь. Шанс довольно неплохой – хотя бы потому, что до нас этого не делал никто.

- Основные силы самых мощных держав объединились здесь, … это внушает гордость.

- Вот, вот, и я о том же. Мы организовали самый грандиозный исследовательский проект в истории.

- Исследовательский…, - с тяжелой усмешкой генерал повернулся к собеседнику, - да…, революционные исследования, глобальный прорыв – как только мы это не называли.

- Да, и я верю, что это правильно. Надеюсь, США и Китай того же настроя.

- Кстати, если на чистоту, ты действительно уверен, что контакт поможет что-то исправить?

- Сейчас я не могу ничего сказать с абсолютной уверенностью. Система Цербера уже многим ученым не дает покоя и очень давно. Я думаю, наша беда – это общая беда, и мы можем ждать помощи от них.

- Но ведь ты не исключаешь возможности, что нас постигнет та же участь, что и…

- Конечно, - перебил его Кромешников, - все это понимают, все боятся.

После минутной паузы Владимир Сергеевич сел в кресло и задумчиво опустил глаза, в них начинала накапливаться тревога, которая почему-то именно в этот момент выступила наружу.

- Что-то не так? - Настороженно обратился к нему Кромешников. - Володя, ты меня пугаешь, что за внезапный скепсис?

- Мне тяжело это осознавать, - начал медленно говорить генерал, - но, если честно, я никогда раньше так не боялся,… а ведь я знаком с настоящим страхом, мы оба знакомы. - Его глаза бегали все быстрее, стараясь скрыться от тяжелых мыслей.

- Что правда, то правда. Я тебя понимаю; одно дело своя жизнь или жизнь взвода, да хоть целой армии, и совсем другое – судьба человечества. Но, будем надеяться на нашу команду, - последнюю фразу он проговорил с редким энтузиазмом и тем немного поднял дух товарища.

- Да, - подметил Руденко, - команда у нас отличная.

- Один твой планетолог чего стоит… - Произнес начальник ЦУПа, сдержанно усмехнувшись. - И зачем ты привел мне этого молокососа?

- Да, психологически он еще моложе своего настоящего возраста, хоть и семи пядей во лбу. Зато в нем есть потенциал, он создан для такой работы, и я в него верю.

- Что ж, а я верю тебе. Думаю, ты знаешь, что делаешь.

В ответ на лице Руденко появилась скуповатая улыбка, говорящая: “Именно этого я и ждал”.

- И еще кое о чем я хотел тебя спросить, - произнес он вдруг, вновь встав с кресла, - агентства будут давать огласку завтрашнему событию?

- Не ожидал от тебя подобного вопроса. – Приподняв правую бровь, ответил Кромешников. – Конечно, мы пропустим на базу репортеров, столь великий научный прорыв не может остаться без внимания, ты же понимаешь.