Я стану Бабой Ягой (СИ) - Шестакова Галина Геннадьевна

Ворон наслаждался лакомствами и внимательно посматривал то одним глазом, то другим на бабушек. Ярина Мирославовна, не дождавшись ответа от Ягги, направилась к ее комнате.

- Ядвига! – Бабушка требовательно постучала в дверь ее комнаты. – Вставай! – опять не услышав ответа, бабушка решительно зашла в комнату. – Вставай! Ворон прилетел! – Ярина Мирославовна легонько потрясла Ягги за плечо.

- Бабушка! – Ягги нехотя приоткрыла глаза. – Я тебя никогда не видела такой взъерошенной и в ночнушке!

- Обстоятельства, Ядвига, бывают разные. Всю ночь не спали! А я, между прочим – старенькая. Скоро сто лет будет!

- Я открыла ее! – Ягги немного хвастливо показала на книгу.

- Одевайся скорее, за завтраком и расскажешь.

Пока ставили чайник, накрывали на стол и умывались, постоянно сталкиваясь друг с другом то в коридоре, то в кухне, все еще сонные и немного растрепанные. Ворон терпеливо ходил по подоконнику и очень внимательно посматривал то одним глазом, то другим на бабушек и Ягги. Его просто распирало от новостей, но как воспитанная птица он дожидался, когда на него обратят внимание.

- Ну, рассказывай! – Сказала Ярина Мирославовна, наконец, усевшись за стол и глотнув обжигающего кофе. – Божественно! – Тут же перебила она Ворона. – Прости, слушаю!

- Кар! Кар! Кар! – С достоинством перечислил Ворон и остановился, давая возможность Ярине Мирославовне перевести.

- Значит так. Внучок, - Ярина Мирославовна посмотрела на Ольгу Константиновну и кивнула, снова отпив кофе, - пришел в себя. Уже лепечет, почти членораздельно. Рука – в норме. Купчиха напугалась до смерти, Алессандра постаралась – рыдает и бьется в истерике. – усмехнулась бабушка. – Рассказывает, как Ядвига пыталась убить Кира.

- Я? – Возмутилась Ягги. – Не пыталась вовсе, так пожелала только, что б заткнулся. Ой, простите, Ольга Константиновна! – Спохватилась Ядвига.

- Что ты, Ягуша! За что извиняться? – улыбнулась Ольга Константиновна. – Еще кофе?

- Да, спасибо! – Ягги подставила пустую чашку.

- Если вы перестали рассыпаться друг перед дружкой в любезностях, я продолжу. – Сухо сказала Ярина Мирославовна.

- Да, да, Ярина. – Извиняющимся тоном ответила Ольга Константиновна. – Я тебе тоже кофе добавлю.

- Ты не только пыталась убить Кира, - бабушка чуть – чуть приподняла уголки губ, пытаясь скрыть улыбку, - но и лишить его законного наследства. Совершенно заморочив и околдовав уже впавшую в слабоумие Ольгу Константиновну.

- Я? – Задохнулась от возмущения Ольга Константиновна и пролила кофе на белоснежную скатерть. – Я впала в слабоумие? Мерзавка! – Она осторожно произнесла ругательное слово и с силой плюхнула кофейник на пятно.

- Я продолжу. – Не замечая возмущения Ольги Константиновны, продолжила бабушка. – Про меня ничего не сказали, видимо, не поняли, кто я есть. Оставили вопрос открытым. Сегодня тебя, после обеда, - Ярина Мирославовна посмотрела на возмущенную Ольгу Константиновну, - посетит твоя невестка – купчиха с… - бабушка, старательно подбирала слово, - как это говорят сейчас… а! С разборками!

- Надеюсь, она предупредит о визите. – Чопорно проговорила Ольга Константиновна.

- Думаю, - Ягги хихикнула как подросток, впервые услышавший запрещенное ругательство из уст родителей, - нет. Если едут с разборками, то обычно не предупреждают о визите.

- Тебе виднее. – Так же чопорно ответила Ярина Мирославовна, не разделяя ее веселья.

- Девочки! Значит, вам надо прогуляться и пообедать! Я не хочу утомлять вас, - Ольга Константиновна попробовала новое слово на вкус, и оно ей отчетливо не понравилось, она чуть наморщила нос, - разборками, особенно семейными! И кстати, милейшая Алессандра подала мне прекрасную идею!

- Какую? – Хором спросили Ягги и бабушка Ярина.

- Это - потом. Срочно собирайтесь и езжайте. Ягги, ты ведь помнишь кафе мой подруги? Я позвоню, вас встретят. И Ярине будет интересно там. Думаю, - Ольга Константиновна улыбнулась подруге, - ты многих там узнаешь! А мне, - она воинственно выгнула правую бровь дугой, - нужно встретить невестку в подобающем виде, не в пижаме же устраивать… хммм… разборки.

- Кар! – Ворон, молчавший все это время, решил напомнить о себе.

- Болтушки! – Вскочила Ярина Мирославовна. – Надо выпустить птицу.

Она открыла окно, и еще дала наставлений Ворону, перед дорогой.

- Кар!

- Даже переводить не надо, - усмехнулась Ягги, - итак понятно, что он уже это слышал тысячу раз!

- Не помешает напомнить и в тысячу первый, про осторожность! – Сурово ответила Ярина Мирославовна.

- Девочки, хватит ссориться! Собирайтесь и езжайте. – Напомнила Ольга Константиновна.

Глава 30.

Марья Моревна встретила Ягги и бабушку у самого входа ресторана «Семь сорок».

- Девочки! Я очень рада! Проходите! – Она гостеприимно распахнула дверь.

- Маша! – Ярина Мирославовна, улыбаясь, обняла хозяйку. – Как давно не виделись!

- Про внучку твою, наслышана! Красавица. – Марья Моревна улыбнулась Ядвиге. – Раздевайтесь, проходите в зал.

Марья Моревна, была полной противоположностью утонченной Ольги Константиновны. Высокая, не полная, но дородная, вот подходящее слово. Черные, густые с проседью волосы заплетены в простую, девичью косу, но это не простило ее, а придавало благородности ее облику. Темные глаза, и не следа косметики, на чистом, без единой морщинки, лице. Обманчивая медлительность движений. От нее исходило ощущение спокойной силы, что было очень странно чувствовать от женщины. «Не хватает кольчуги и меча» - пронеслось у Ягги в голове. Она поморгала, сгоняя морок.

Бабушка посекретничала еще с Марьей Моревной, и подошла к Ягги.

- Богатырша! – Уважительно сказала бабушка в след Марье Моревне.

- Точно, именно это я и почувствовала! – Восхитилась Ягги, помогая бабушке снять пальто.

- Спасибо, Кикуша! – Бабушка приняла номерок от маленькой сухонькой гардеробщицы.

- Очень рады видеть вас, Ярина Мирославовна! Очень рады! – Прошамкала старушка и поклонилась. – Очень благодарны вам за помощь, очень благодарны! – Гардеробщица продолжала кланяться.

- Да, будет тебе Кикуша, - Ласково ответила бабушка, - будет, когда ж это было!

- Что, что, было? – Ядвига едва дотерпела, что бы спросить, но что бы эта Кикуша не услышала.

На встречу, широко и профессионально улыбаясь, двинулась официантка, с короткими волосами ежиком, зеленого цвета:

- Марья Моревна приказала усадить вас за этот столик. - Она указала на отдельно стоящий столик в уютном уголке. – Здесь вам не будут докучать посетители и прекрасный обзор. – Официантка еще раз широко улыбнулась, вручила меню, и, покачивая бедрами, удалилась.

«Занятные здесь официантки!» - Подумала Ягги.- «В прошлый раз ее не было. Такую запомнила бы. В коже, накрашена как, утопленница. Зеленый, видимо любимый цвет. Цепи, веревки, наколки, совсем не еврейская девушка. И передничек белый и кокетливый в оборочках и кружевах, как на корове седло». – Хмыкнула Ягги.

- Ну, что было то? – Проныла Ягги, вспомнив, что хотела узнать про эту Кикушу. – Удивительный ресторанчик, каждый раз, что нибудь такое, что совершенно выбивает меня из колеи. – Опять сбилась с Кикуши Ядвига. – Официантка в черной коже и передничке с кружевами, в таком ресторане?

- Тебя, кто больше интересует: Кикуша, офиниантка или Марья Моревна? – улыбнулась нетерпению Ядвиги бабушка.

- Все! – Пожадничала Ягги.

- Кикуша – это Кикимора. – Объяснила бабушка, как само собой разумеющееся. – Помогла я ей давно, как только на Алтай, нас с дедом выслали. Она жила там, в доме, у местного комиссара, ну хулиганила помаленьку, работа у нее такая: посуду не прибранную бить, спать мешать иногда, ни чего страшного. Надо бы подружиться с ней, молока оставить, хлеба, она и будет хорошо себя вести, других не пустит в дом. А молодой комиссар, он в бабьи сказки не верил, нет, говорит, нечистой силы, и все тут. Да жена у него, тоже – комсомолка. Ей хозяйством заниматься некогда, она все агитировала, вот, Кикуша и домовничала, как могла, посуду грязную била, что б неповадно было оставлять, ночью подметать принималась. Как то раз ночью комиссар проснулся по нужде, да увидел Кикушу с веником. – Бабушка усмехнулась, вспомнила выражение лица комиссара. – Побежал, в чем был попа будить. Поп спросонья не понял, кто перед ним, озлился, комиссара по лбу крестом хватил, отчитал, что верит он в бабьи страшилки и языческие суеверия. А когда понял, что это комиссар, в подштанниках, перед ним, испугался. Но пошел дом отчитывать. Чуть не уморили бедную Кикушу. Ко мне прибежала. – Бабушка вздохнула.