Морталия. Узурпация (СИ) - Рорк Эрика

Казима свернул с главной дороги на ухабистую тропинку с торчащими из-под земли корнями. На небе уже зажглись первые звёзды, но Друлль видел хорошо при любом освещении. Вязы и старые берёзы с подветренной стороны ствола здесь тоже поросли лишайником и пучками грибов.

"Недалеко болота", — подумал Друлль, уловив запах багульника.

Художник остановился у одинокой ветхой хижины и ударил в дверь. Когда он скрылся за нею, сыщик тихо подошёл к окну, но оно было плотно зашторено, как и два других.

"И почему мой слух не так хорош как зрение и нюх?" – расстроился Друлль, опираясь плечом на стену.

Он хотел было присесть на лавку, но внезапно услышал истошный женский крик и звуки борьбы.

Друлль рванул к входной двери и толкнул её. Художник лежал на полу, а под ним в судорогах билась женщина.

– Какого чёрта? – оторопел Друлль.

Казима поднял глаза на сыщика и обнажил звериный оскал окровавленных зубов. Женщина ударилась в последней конвульсии и обмякла. Художник вырвал зубами кусок плоти из её шеи и встал, пережёвывая сырое человеческое мясо.

— Как невежливо отрывать человека от еды! — самодовольно заговорил художник, вытирая кровь с губ и подбородка ладонью.

Друлль угрожающе потянулся за ножом.

– Какие мы грозные! — издевательски гримасничал Казима. -- Ну, давай-ка, доставай свою игрушку. Я любезно предоставлю тебе возможность нанести первый удар!

Сыщик вынул нож из-за пояса и встал в стойку.

– А теперь бей! Вот сюда, – показывал на грудь Казима, подходя ближе к сыщику.

Друлль совершил обманный манёвр и ударил художника остриём ножа в шею. Оружие отскочило от горла противника, не причинив вреда. Казима схватил руку сыщика и провёл ножом себе по шее. Неприятный глухой скрежет вырывался из-под лезвия, словно металлом резали камень.

Друлль не успел удивиться. Казима схватил его за горло и принялся душить. Кожа Друлля пошла чёрными венами, склера потемнела, радужка заблестела серебром. Сыщик выронил нож и схватился обеими руками за ладони Казимы, тщетно пытаясь разжать его пальцы и задыхаясь. Вены на лице Друлля вздулись и запульсировали на висках. Ему показалось, что его кадык хрустнул. Он потянулся к лицу противника, метя пальцами в глаза. Но Казима с силой отбросил его.

Стол разлетелся в щепки, когда сыщик упал на него. Деревяшки впились в его спину и сильно разодрали правое плечо. Сыщик хрипел, хватая ртом воздух.

Казима приближался к нему. Женщина встала за спиной художника. Её разорванное горло затягивалось чёрными мышцами. Она прыгнула на спину Казимы и вцепилась зубами в левое ухо. Казима одной рукой оторвал её от себя и ударил о стену. Он схватил её за голову и начал бить о бревно сруба. Череп невыносимо хрустел и, ломаясь, терял форму. Когда она обмякла, художник выпустил её из рук и посмотрел на разбитый стол, но сыщика там уже не было.

Друлль бежал прочь от хижины, спотыкаясь о коряги под ногами.

"Не подходит, слишком глубоко!" – глаза Друлля искрились, судорожно бегая по местности.

– Ты не убежишь! – крикнул Казима за его спиной.

Друлль упал на землю, споткнувшись о корень, выступающий из земли, и больно ударился коленями.

"А вот это подходит", – напрягся он всем телом и сомкнул веки. Земля под его ладонями задрожала. Он почувствовал слабый аромат чёрной икры и открыл глаза. Чёрный лис дышал ему прямо в лицо. Сыщик удивился. Зверь отряхнулся, разбрызгивая с шерсти чёрную жидкость.

– Убей его! – приказал Друлль, поворачиваясь к противнику лицом и оставаясь полулежать на земле.

Чёрный лис кинулся на Казиму, вцепившись зубами в его голенище. Но тот оторвал беднягу от ноги и переломил о колено.

– Не встречал таких, как я? – злорадствовал Казима, отшвыривая лиса и приближаясь к сыщику.

Друлль нащупал острыми серебристыми глазами на ветвях деревьев и земле тушки уродливых насекомых.

– Ты так жалок, ищейка! – Казима прислушался к нарастающим странным звукам.

Лес зажужжал, защёлкал и застрекотал. Листва на вязах зашумела. Рой насекомых набросился на Казиму со всех сторон. Мошки запорошили его глаза. Осы, оводы и наездники пытались залететь в его рот, ноздри и уши. Они жалили его. Художник неистово отмахивался от них и шлепками давил на щеках.

– Такие фокусы со мной не пройдут! – злобно ревел Казима, переводя дыхание и убивая последнюю осу. Большинство насекомых попадали сами, сгорая в фиолетово-чёрном пламени.

Друлль спокойно стоял перед ним и криво улыбался. Казима видел, как блестят его глаза и ветер подхватывает волнистые лёгкие волосы. За его спиной показался драугр.

Пока Казима был занят роем насекомых, Друлль поднял разложившийся до скелета труп и восстановил его. Чёрная плоть мертвеца блестела.

– Недоумок, ты ещё не понял, что меня не прикончить малюмскими фокусами?!

– Кто ты? – неожиданно заговорил Друлль.

– У мальчика прорвался голос! – ощерился Казима.

– Кто ты? Отвечай!

– А кто ты?

– Убей его! – тяжело вздохнул Друлль.

Драугр кинулся на Казиму, свалив его с ног, и вцепился в лицо.

– Силён, но недостаточно! – прохрипел Казима, сжимая череп мертвеца мощными ладонями.

Драугр обмяк, когда его череп хрустнул, руки отпустили художника и упали. Из носа, рта и трещины в черепе полилась чёрная жидкость, заливая лицо Казимы. Он отшвырнул мертвеца и истошно закричал, катаясь по земле. Жидкость прожигала его лицо как кислота.

Друлль подошёл к художнику, который дергался в предсмертных конвульсиях. Чёрная жидкость продолжала стекать с мёртвого драугра и шипеть на земле. Художник в последний раз дёрнул ногой и испустил дух.

От изуродованного лица Казимы отделился кусок дерева, упав в траву. Его кожа приобрела серый цвет. Друлль склонился над трупом и дотронулся до его кожи. Она была очень толстой и холодной как броня. Ладони увеличились. На длинных толстых пальцах отросли мощные когти. Сыщик поднял кусок дерева, отряхивая его от чёрной жидкости и вздрогнул. За его спиной хрустнули сухие ветки.

Друлль обернулся и увидел двух здоровенных мужчин, которых не смог заметить раньше. Они ничем не пахли. Друлль выронил кусок дерева и встал. За его спиной поднялся художник. Его лицо затянули чёрные мышцы.

– Задержи и убей их, – приказал Друлль и побежал в тёмные дебри леса.

Друлль почувствовал на руке что-то мокрое и открыл глаза. Чёрный лис уткнулся шершавым носом в его ладонь и дышал.

– Ты излечился! Почему ты дышишь?

Лис сел рядом с ним и заскулил, смотря на сыщика преданными глазами.

Друлль встал на ноги, стряхивая сухую листву с шерстяного плаща. Солнечный свет пробивался сквозь раскидистые кроны деревьев.

"Значит я потерял сознание, когда бежал, – его губы пересохли, живот сводило от голода. – Возвращаться в Исаад опасно. Друзья Казимы вполне могли выжить и сейчас разыскивают меня. Догадаться, кто на них напал, нетрудно. И почему я не либерат? Хотя тогда я был бы лишён такого зрения и нюха" – Друлль принюхался и побрёл куда-то, пробираясь через заросли кустарников.

– Вот это удача! – воскликнул Друлль, срывая ягоды жимолости и жадно запихивая их себе в рот вместе с листвой. – Был бы я человеком, отправил бы тебя за дичью, – обратился он к лису, который поводил большими ушами и гавкнул.

Лес заливался птичьим щебетанием. Где-то в траве громко сопел ёж. Михаэль упал на колени у родника, пробившего себе дорогу в земле. Под журчание воды он начал пить из горсти холодную воду и умываться. Он смыл кровь со своего плеча. Рана полностью затянулась, не оставив рубцов.

"Через три дня после смерти королевы ко мне в таверну забрела молодая девушка", – почему-то вспомнил Друлль слова Бэна.

– До этого озера от Тарплена три дня. И оттуда – пять до столицы. Ну что, готов? Бежать придётся долго, – Лис жалобно заскулил, нюхая воду родника.

Друлль вдохнул полной грудью и, обводя глазами кроны вязов, отвязал плащ. По его руке пошла чёрная чешуя.