Дарт Лонгботтом (СИ) - "Добрый Волдеморт"

— Я рад, мой мальчик, что ты не забыл наш уговор.

— Котёл с основой зелья стоит в соседней камере, прямо за стеной от Шеклболта, — продолжил аврор, бросая нервные взгляды на тёмный коридор.

Призрачная фигура Дамблдора мерцала в тусклом свете Люмуса, словно в такт дрожанию палочки аврора.

— Превосходно, мой мальчик, — вновь прошелестел Альбус, и в его голосе прозвучала та самая фальшивая теплота, что когда-то успокаивала испуганных первокурсников. — Чем скорее я получу новое тело, тем быстрее смогу продолжить нашу борьбу. Вместе мы победи…

Альбус не успел закончить. Аврор вдруг вскрикнул, резко запрокинув голову. Даже будучи призраком, Дамблдор почувствовал этот холод — тот самый, что пробирается в кости и высасывает все радостные воспоминания, оставляя лишь безнадёжность и пустоту.

— Дементоры! Похоже, они взбунтовались, сэр! — завопил охранник голосом, полным ужаса, и выхватил палочку дрожащей рукой. — Экспекто… Мордред! Экспекто пат!..

Из бушующего наверху смерча летели они — едва отличимые от ночи, гнилостные фигуры в изодранных плащах. Воздух наполнился их хриплым, прерывистым дыханием. Заклинание аврора вызвало лишь жалкую серебристую дымку, которая тут же рассеялась, ни на секунду не задержав пикирующих чудовищ.

Последнее, что увидел Дамблдор — разверзающуюся пасть дементора, бесконечную спираль, ведущую во тьму. Та росла, заполняя собой всё поле зрения, затягивая душу, увлекая его в ледяную пустоту.

Где-то вдали ещё звучал отчаянный крик аврора, тщетно пытающегося убежать, но Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор уже не слышал его. Всё, что осталось — холод и тьма, только тьма и холод.

Выпившие всех людей дементоры выстроились вокруг Палпатина в гигантскую пентаграмму, в которую оказался вписан треугольный цилиндр Азкабана. Шив накинул себе на плечи Мантию-невидимку, взял в левую руку настоящий Воскрешающий камень, а в правую — Старшую палочку. Затем он одновременно активировал все три ключа, и артефакты, созданные Экзар Куном, засияли холодным голубым огнём. Давление тёмной магии вокруг острова резко возросло, весь Азкабан тоже начал светиться и загудел.

Дементоры стали вспыхивать и сгорать один за другим, добавляя собранную за века энергию душ в костёр ритуала. Палпатин ощутил, что находится на острие гигантского светового луча, нацеленного в космос. Когда сгорел последний массасси, море расступилось, обнажая скалистое дно, треугольная громада Азкабана, сверкавшая словно гигантский световой меч, провалилась куда-то под землю, оставляя за собой кратер в форме треугольника.

Палпатин почувствовал, что тело Локхарта превращается в чистую энергию, а потом снизу, откуда-то из далёкого центра Земли ударил луч Силы. Мощность оказалась настолько запредельной, что Палпатин мгновенно ощутил себя турболазерным снарядом, которым выстрелили из Звезды Смерти. Солнечная система почти сразу исчезла позади, а он всё набирал и набирал скорость. Через несколько минут галактика Млечный Путь исчезла в глубинах бескрайнего космоса…

Глубокая медитация, в которую мгновенно погрузился Палпатин, со стороны мало чем отличалась от небытия. Он будто бы сроднился с окружающим пространством, стал крошечной каплей бездонной черноты, пронизанной мерцающими искрами далёких галактик.

Путешествие сквозь глубокий космос могло длиться неопределённо долго, поэтому субъективное время сжалось в одно мгновение. Шив прекрасно понимал: привычные категории здесь просто не работали. Ритуал использовал высшие измерения, где линейное время теряло смысл, становясь всего лишь иллюзией человеческого разума. Поэтому в следующую секунду Палпатин просто открыл глаза…

Вблизи родная галактика выглядела ещё прекрасней, и, обрадовавшись, он стремительно полетел к Корусанту. Мелькали звёздные системы, мимо проносились планеты, и в скором времени Шив понял, что через несколько минут увидит столицу своей империи. Внутри всё сжалось от предвкушения и тревоги. Палпатин собирался посмотреть, что происходит на Корусанте, а потом планировал отправиться к одному из многочисленных хранилищ, в которых он прежний прятал клонированные тела с возможностями одарённых.

Однако в знакомой звёздной системе его ждал очередной кошмар, вот только сейчас это не было виде́нием. Палпатин почувствовал угрозу ещё до того, как впереди засияла звезда Корусант-прайм. В Силе стоял тот самый липкий, сладковатый запах разложения, который он помнил из своих снов. Юужань-вонги были невидимы в Силе, но… На Земле Палпатин научился распознавать их по мерзкому астральному запаху. Чужаков нельзя было спутать ни с кем. Они буквально источали зловоние.

Когда Шив наконец долетел, его глазам предстала сюрреалистическая картина. Корусант — жемчужина галактики — просто… исчез. Вернее, планету закрыла собой чудовищная тень. На дальней орбите, словно стервятники над падалью, висели корабли пришельцев. Они напоминали не то разлагавшиеся туши земных гиппопотамов, не то личинок, копошащихся в гниющей ране Небесной Реки. Материал корпусов этих гигантских кораблей пульсировал, будто дыша, а по поверхности пробегали синие жилки статического разряда. Вокруг, словно мошкара, вились их более мелкие собратья, и вся эта армада неумолимо уничтожала столичный мир империи. Его империи, банта пуду!

Где-то там, в гигантской мясорубке, ещё теплились признаки жизни. Горстка звездолётов — всё, что осталось от человеческого сопротивления — отчаянно маневрировала, пытаясь выгадать хоть немного времени для мирных жителей. Один за другим корабли вспыхивали в пустоте и гасли уже навсегда, но их гибель давала другим шанс уйти в гиперпространство.

Остатки человечества спасались на огромных транспортниках и маленьких яхтах, стараясь как можно быстрее набрать нужную скорость. Вспышки турболазеров людского флота выглядели жалкими, как попытки плывущего в глубине гунгана отогнать подводного монстра карманным фонариком.

Каждый взрыв попавшего под удар чужаков транспортника оставлял после себя кроваво-красное облако плазмы, и Палпатину чудилось, что он слышит крики — настоящие, человеческие крики, — разносящиеся сквозь безжалостную пустоту космоса. Сила рыдала. Она словно билась в пароксизме боли, как жена Фрэнка Лонгботтома, которую пытали «Круциатусом» на глазах мужа.

Палпатин чувствовал каждый смертельный вопль, каждую последнюю мысль — «мама, мамочка», «милая, беги», «ни шагу назад», «сдохни, тварь», «за нас отомстят, парни, вперёд» — прежде чем безжалостная смерть забирала очередную душу.

Эта агония миллиардов разумных существ стекалась в одну точку, как вода в канализационный люк старого Сохо. Туда, где в пустоте извивалось Нечто из его снов. Чудовище, напоминавшее кошмарного спрута. Щупальца гигантской твари медленно колыхались в космической пустоте, с жадностью впитывая энергию смерти. По орбите чудовищного спрута летало более мелкое существо, которому тем не менее перепадали крохи отвратительного пиршества.

Ярость и боль, вспыхнувшие в душе Палпатина, мгновенно достигли своего предела. Он больше не был ни ситхом, ни волшебником, ни даже просто человеком — только живым оружием, последним шансом для разумных существ Небесной Реки.

Палпатин поднял руки над головой, концентрируясь, и в этот миг вся собранная им на Земле Сила — светлая, тёмная, чужая, своя — спрессовалась воедино.

«Плотнее, ещё плотнее! Давай, Шив, ну же!»

Чувствуя, что сейчас его просто разорвёт на атомы, Палпатин проорал, вкладывая в заклинание всю душу:

— Инферно фламиа аструм!

Эхо заклинания буквально заставило всё вокруг покачнуться. Корусант-прайм нехотя подчинился его воле. Бело-голубая звезда вспыхнула, как взорвавшаяся сверхновая, и в то место, куда указывал Палпатин, полетел луч чистой антиматерии. Ослепительный, быстрый, он мгновенно преодолел пространство до цели. Поток античастиц ударил в чудовищного спрута и начал неумолимо выжигать из реальности.

Монстр забился в агонии. Вокруг гигантской туши появились меньшие создания, похоже, эмблемы или аватары, напоминавшие огромных разожравшихся юужань-вонгов. В безрассудной атаке твари пытались хотя бы на мгновение остановить поток антиматерии, безжалостно уничтожающей их повелителя. Но всё было бесполезно. А через минуту, разбуженные заклинанием Палпатина, из соседних систем добрались потоки антиматерии от других звёзд.