Восходящая тень (др. изд.) - Джордан Роберт

Перрин яростно поскреб бороду, стараясь придать себе бодрый вид:

— Высплюсь потом, когда все закончится. А кстати, все ли мужчины высыпаются? Я видел, как некоторые…

Передняя дверь со стуком распахнулась, и на пороге появился сухопарый Даннил Левин. Он был одет в кожу, в руке держал лук, а на поясе у него висел взятый из бочки меч. Когда выдавалась свободная минутка, Тэм учил молодых людей сражаться мечом, а иногда им давал уроки и кто-нибудь из Стражей.

Не успел Левин открыть рот, как Дейз крикнула:

— Эй, Даннил, тебя что, в амбаре воспитывали?

— Ты бы уж не ломал мою дверь, — добавила Марин, одновременно делая замечание пареньку и напоминая Дейз, чей это дом.

Даннил кивнул головой и откашлялся.

— Прошу прощения, госпожа Марин, — поспешно сказал он. — Прошу прощения. Мудрая. Извините, что вломился, но у меня известие для Перрина. — Он торопливо, словно боялся, что женщины выставят, направился к столу. — Перрин, Белоплащники привезли человека, который хочет поговорить с тобой. Только с тобой — с другими он говорить отказывается. Они довезли его лишь до околицы, а он очень тяжело ранен. Боюсь, до постоялого двора ему не добраться.

Перрин вскочил с места:

— Я иду.

Хорошо еще, что это не нападение. Ночные атаки отражать было труднее всего.

Фэйли схватила свой лук и догнала Перрина, прежде чем он дошел до двери. Из темного угла у подножия лестницы поднялся и Айрам. Порой Перрин и вовсе забывал о молодом Лудильщике. Выглядел Айрам страннопестрый кафтан перепачкан сажей, за спиной меч, а на лице никакого выражения, немигающие глаза сверкают. С того дня, как Айрам взял меч, ни Раин, ни Ила не разговаривали со своим внуком. И с Перрином тоже.

— Если ты собрался идти, идем, — грубовато бросил Перрин, и Айрам пристроился сзади.

Молодой Лудильщик таскался за Перрином повсюду, словно пес, а если и отставал, то тут же цеплялся к Тэму, Айвону или Томасу, чтобы те научили его лучше владеть мечом. Кажется, Перрин заменил ему и семью, и родной народ. Сам Перрин предпочел бы обойтись без этого, но деваться было некуда.

Луна освещала крытые соломой крыши. Мало в каком доме светилось больше одного окна. Деревня была погружена в сон, но постоялый двор снаружи охраняли Спутники, вооруженные луками и мечами. Их было около трех десятков. Хотя поначалу Перрина коробило от одного слова «Спутники», в последнее время он стал ловить себя на том, что и сам им пользуется. Охраняли Перрина, куда бы он ни направился, неспроста. На Лужайке больше не паслись коровы и козы. Над Винным Ручьем, за этим обвисшим сейчас дурацким знаменем с волчьей головой, горели походные костры и белели плащи окружавших их людей. Никто не хотел принимать Белоплащников на постой в свои и без того переполненные дома, да и Борнхальд не позволил бы своим солдатам рассредоточиться. Похоже, этот человек опасался, что жители деревни нападут на него и его людей. Он считал, что если они следуют за Перрином, стало быть, являются Приспешниками Темного. Сейчас даже Перрин не мог разглядеть лиц собравшихся у костров людей, но ему чудилось, что он ощущает на себе взгляд Борнхальда — неотрывный, выжидающий, полный ненависти.

Даниил отрядил десятерых Спутников сопровождать Перрина. Молодые парни, которым следовало бы делить с ним юношеские забавы, должны были составить его эскорт. Даниил возглавил Спутников и зашагал вперед по темной улочке, но Айрам не присоединился к нему. Он держался Перрина, и никого больше. Фэйли тоже не отходила от Перрина ни на шаг. Темные глаза девушки поблескивали в лунном свете. Она озирала окрестности с таким видом, будто только в ней была его единственная защита.

Перегораживавшие Старый Тракт фургоны были отодвинуты в сторону, чтобы пропустить в Эмондов Луг возвратившийся патруль Белоплащников. Два десятка воинов в снежно-белых плащах и сверкающей броне сидели верхом, сжимая в руках копья. Кони били копытами, да и всадники явно не желали ждать. В лунном свете любой мог увидеть этих солдат издалека, а троллоки и в темноте — глаза у них были не хуже, чем у Перрина. Однако Белоплащники настаивали на том, чтобы выезжать на патрулирование, и, возможно, в этом был свой резон. Порой они привозили кое-какие сведения, да и троллоков, надо полагать, несколько тревожили постоянные вооруженные разъезды. Однако не худо заранее знать, что они затевают, — так было бы больше пользы.

Жители деревни и укрывшиеся в ней окрестные фермеры, некоторые в старых панцирях и заржавленных шлемах, сбились в кучку, окружив лежащего на дороге человека в фермерском кафтане. Завидя Перрина и Фэйли, они расступились. Перрин подошел и опустился на колено.

Пахло кровью. На лице лежащего человека поблескивал в лунном свете пот. Здоровенная, в большой палец толщиной, троллокова стрела торчала у него из груди.

— Перрин Златоокий… — задыхаясь, прохрипел раненый. — Должен… прорваться к Пер… рину… Златоокому.

— Послал кто-нибудь из Айз Седай? — спросил Перрин, мягко просунув ладонь под затылок раненого и приподняв ему голову. Он не стал дожидаться ответа — похоже, у этого человека не было надежды дотянуть до прихода Айз Седай. — Я — Перрин.

— Златоокий? Я… плохо… вижу. — Невидящие глаза были устремлены прямо в лицо Перрину. Этот малый непременно увидел бы отсвечивающие золотом в темноте глаза, если бы вообще мог что-нибудь видеть.

— Я — Перрин Златоокий, — неохотно произнес юноша.

Раненый с удивительной силой схватил Перрина за ворот, заставив склониться пониже.

— Мы идем… я послан, чтобы… сообщить. Мы… ид… — Голова откинулась назад. Невидящие глаза смотрели в никуда.

— Свет да пребудет с его душой, — промолвила Фэйли, закидывая за спину лук.

Потребовалось время, чтобы Перрин разжал сжимавшие ворот пальцы.

— Кто-нибудь его знает?

Двуреченцы переглянулись и покачали головами. Перрин поднял глаза на Белоплащников. — Что он успел сказать, пока его везли? Где вы его нашли?

Двое всадников отвернулись, но изможденный, словно скелет, Джарет Байар взглянул Перрину прямо в глаза. Он всегда заставлял себя делать это, особенно ночью, когда глаза светились. Затем Байар пробурчал что-то себе под нос — Перрин расслышал слова «Отродье Тени» — и пришпорил коня. Всадники галопом поскакали следом за ним — они предпочитали держаться от Перрина подальше. Айрам проводил их взглядом, нащупывая рукоять меча за спиной.

— Они сказали, что нашли его милях в трех-четырех к югу, — промолвил Даниил и, немного поколебавшись, добавил:

— Перрин, говорят, троллоки рассеялись мелкими шайками. Может, они решили бросить эту затею?

Перрин бережно опустил незнакомца на землю. «Мы идем» — так он сказал.

— Приглядывай за опушкой. Возможно, к нам пробирается какая-нибудь чудом спасшаяся семья.

Перрин не очень-то верил в то, что кому-то удалось спастись, но…

— И осторожней, не подстрелите кого-нибудь по ошибке. — Он тяжело поднялся, и Фэйли взяла его за руку:

— Пора тебе в постель, Перрин. Иногда, знаешь ли, не мешает и поспать.

Он смерил девушку взглядом, но ничего не ответил. Все-таки следовало оставить ее в Тире. Наверняка можно было как-нибудь этого добиться, пораскинуть мозгами и что-нибудь придумать.

Какой-то мальчуган, видать, посыльный, прошмыгнул между двуреченцами и потянул Перрина за рукав. Перрин его не знал — сейчас в деревне полно пришельцев. — Лорд Перрин, кто-то приближается к деревне со стороны Западного Леса. Меня послали сообщить вам об этом.

— Не смей называть меня так, — сердито буркнул Перрин. Если не прекратить это сейчас же, то следом за мальчишками и Спутники начнут, чего доброго, называть его лордом, а там и все подряд. — Беги скажи, что я сейчас буду.

Парнишка припустил со всех ног. — Тебе надо в постель, — твердо заявила Фэйли. — Тэм и без тебя отобьет любую атаку.

— Не об атаке речь. Нагрянь троллоки, малец так бы и сказал, да и в рог бы кто-нибудь затрубил.

Фэйли повисла на руке Перрина, пытаясь оттащить его к постоялому двору, да так и висела, в то время как он шагал в противоположном направлении. Лишь через несколько минут она бросила эту пустую затею и сделала вид, будто просто держит его за руку, но при этом что-то бормотала себе под нос. Похоже, она до сих пор считала, что, если ворчать тихонько, Перрин не расслышит, посему и честила его напропалую. Начала с дуралея да мула пустоголового, а там пошло-поехало. Сопровождение у Перрина было что надо — бормочущая ругательства Фэйли, семенящий по пятам Айрам да Даниил с десятью Спутниками, окружавшими его со всех сторон, как почетная стража. Перрин должен был чувствовать себя последним болваном, но слишком устал даже для этого.