Империя, не ведавшая поражений - Кук Глен Чарльз

Колгрейв снова расхохотался.

Когда я наконец очухался, все было уже почти кончено. Горстка солдат обороняла люк в передней части корабля. Большинство наших сбрасывали за борт трупы, алчно глядя на люк, из-под которого доносился женский плач. Святоша и Барли готовились к последнему броску.

Шатаясь, я поднялся на ноги, собираясь помочь несколькими точными выстрелами.

Черт! Моя голова! А фрейландский корабль, похоже, сильно раскачивало.

И это не была лишь игра моего воображения. Приближался шторм. До него оставалось несколько часов.

Вполне достаточно, чтобы отдохнуть. И найти грог.

Это была хорошая схватка. Я потягивал грог из большой кружки, которую нашел в каюте фрейландского капитана. Наши парни серьезно не пострадали — множество порезов и ссадин, у кого-то ушиб головы, у кого-то сломан палец, ничего особенного. Вероятно, боги действительно, как заявлял Колгрейв, были благосклонны к нашей миссии и редко позволяли, чтобы с кем-то из нас что-то случилось.

Матросы развлекались от души на главной палубе. Двенадцать женщин — настоящая принцесса и ее фрейлины. Как сказал Вельбот, мы сорвали крупный куш. Девственник, как я заметил, больше таковым не являлся. Оставив свою добычу, он вскарабкался на снасти фрейландского корабля и начал отплясывать на рее, голый ниже пояса.

Уверенность в себе и бесстрашие были главными его талантами, которыми он порой чересчур любил похвастаться.

Ко мне на корму подошел Вельбот, держа под мышкой бочонок бесценного даймиельского бренди, а под другой — атласную женскую подушечку.

— Похоже, для него это очередной удар, — он кивнул в сторону Колгрейва, который продолжал расхаживать по корме «Дракона», что-то бормоча и проклиная судьбу, не дававшую ему найти Тот Самый корабль.

К нам присоединился Умник, вопросительно глядя на Вельбота. Вельбот пожал плечами.

Умник нашел себе несколько новых книг.

— Шторм приближается, — заметил он. Вода приобрела голубовато-серый цвет, покрывшись белыми пятнами и полосами. Волнение усиливалось.

— Похоже, будет чертовски сильная буря, — предположил я. — Судя по тому, как она медлит.

Следующим явился Маленький Мика, полуголый и мокрый от пота.

— Та пухленькая не так уж и плоха, — ухмыльнулся он. С собой у него было несколько фунтов золота и серебра. В свое время мы набрали его столько, что использовали в качестве балласта. После того как мы найдем и уничтожим Тот Самый, мы намеревались вернуться на берег богатыми словно принцы.

— Этот придурок Малыш когда-нибудь шею себе свернет.

Малыш прыгал на одной ноге на конце реи, испуская струю мочи в пространство между кораблями. Неожиданно он дико заорал, выбросил вверх руку, ударился о рею задом и рухнул в воду, размахивая руками и ногами. Он плюхнулся прямо на живот, и моряки взревели от хохота. Корабли накренились друг к другу. Все, кто не был занят другими делами, столпились у борта.

— Я же говорил…

— Тихо! — Старик пристально вглядывался вдаль единственным глазом. Я тоже их увидел — выходящих из шторма, достигшего суши к северу от нас. — Два корабля. Драккары. Тролледингцы.

До них было не больше трех миль. Заметив нас, они изменили курс и стали отчетливо видны их надутые ветром паруса. Один был черный, с алой головой волка. Второй — с желто-красными полосами и изображением черного топора.

Они явно преследовали нас, уже ставя щиты на планширы и спуская паруса. Они действовали быстро и со знанием дела, как и подобает бывалым воинам.

И наверняка обменивались злорадными замечаниями о том, что поймали противника со спущенными штанами.

Старик ревел и рычал. Из его слов мало что можно было понять, но матросы, хоть и пьяные, тут же среагировали. Груды награбленного полетели с корабля на корабль. Толстяк Поппо сбросил с себя голую принцессу, и она взвизгнула, приземлившись на свой изящный задик. Худой Тор со смехом оставил мокрый и темный от вина поцелуй на ее нежных юных губах и отшвырнул ее назад. Когда толстяк попытался возразить, он врезал ему затрещину.

— Пора поджигать, — сказал Умник и многозначительно посмотрел на Вельбота. Мой друг бросился следом за ним вниз по трапу.

Несколько мгновений спустя абордажные сабли уже рубили канаты. Держа в одной руке лук и стрелы, а в другой полупустую кружку, я наблюдал, как палубная команда ставит паруса, продолжая спотыкаться о трофеи.

Когда волны в очередной раз наклонили корабли друг к другу, я небрежно шагнул через борт, не расплескав ни капли содержимого кружки.

— На полубак, — прорычал Колгрейв. Я кивнул. — Сперва «Волчью голову».

Я был не настолько пьян, чтобы забыть, какой корабль где, прежде чем они спустили паруса.

Старик собирался сражаться. Конечно, он всегда сражался, и сражался бы, даже если бы ему противостоял весь проклятый итаскийский флот. Он верил в свою миссию и в то, что он непобедим, ибо боги на его стороне.

Северян отделяла от нас всего миля, когда мы наконец сдвинулись с места. Их весла работали с точностью ног сороконожки.

Мастерам своего дела не требовался барабанщик, чтобы поддерживать ритм. Они были бывалыми воинами.

Над фрейландским кораблем поднялся дым. Голые женщины умоляюще протягивали к нам руки.

— Он не горит как следует, — сказал Мика, который пошел следом со мной на корму.

Когда мы оказались достаточно далеко, женщины отошли от борта и начали бегать по палубе с ведрами.

— Умнику и Вельботу лучше не попадаться Старику под руку, — ответил я. — Колгрейву это вряд ли понравится.

Капитан проложил курс в открытое море, в сторону шторма, поперек курса тролледингцев. Любой, пытавшийся бежать, сделал бы то же самое, надеясь избежать первой атаки и уйти в шторм, прежде чем они смогут его нагнать. Корабль с топором на парусе сменил курс, намереваясь отрезать нам путь к отходу и маневрируя так, чтобы иметь возможность взять нас на абордаж с обоих бортов. Нас разделяло меньше полумили.

Да, они были мастерами своего дела, но они нас не знали. Видимо, они привыкли орудовать у побережья Фрейланда. Мне показалось, что они, вполне вероятно, могли явиться специально затем, чтобы отобрать у нас уже пойманную рыбу. В Сонгере правил могущественный король и еще целое стадо более мелких, номинально находившихся у него в вассальной зависимости. Мелкие короли постоянно строили заговоры против главного и друг против друга. И они вполне могли заплатить тролледингцам ради шанса ограбить соперников.

Политика — одна из тех греховных областей, которые у меня не хватает разума понять.

Четверть мили. Я погладил стрелу с ободком. Больше рядом не было никого, кроме Мики. Любая схватка произошла бы на главной палубе, поскольку борта драккаров были слишком низкими, и в ней участвовал бы только корабль с топором. Я поцеловал стрелу. После стольких дней, проведенных вместе, нам наконец предстояло расстаться.

Пора. Старик резко повернул штурвал. «Дракон» накренился. Паруса загудели и затрещали, наполняясь ветром.

Я отправил окаймленную стрелу в последний полет. Всегда хранившая мне верность, в отличие от итаскийской шлюхи-жены, она устремилась к сердцу рулевого северян. Он обмяк, навалившись на штурвал. «Волчья голова» покачнулся и встал на дыбы.

Мы врезались в него прямо посередине, расколов пополам и превратив в плавучие обломки. Его мачта, лежавшая вдоль на палубе, запуталась в нашем шпринтове. Мы пропахали останки корабля, раскачиваясь и вздрагивая, словно толстая дама, надевающая корсет.

Маленький Мика закричал. Огромный, невероятно волосатый варвар с безумными голубыми глазами вскарабкался на мачту с помощью одной руки, держа в другой громадный боевой топор, и с воем прыгнул через борт. Пока он гонялся за Микой, я отыскал багор и врезал ему за ухом. Он был настолько огромен, что сбросить его за борт мы сумели лишь вдвоем. Вода привела его в чувство, и он начал барахтаться, отчаянно ругаясь. Последнее, что я видел, — как он быстро плыл в сторону корабля фрейландцев.