Пламя обжигает (СИ) - Субботин Максим Владимирович

- Нет! - Итан преобразился. Отступил от стены. Его кулаки сжались, а глаза блеснули ненавистью. - Я ничего вам не должен! Вы пришли в мой дом. Я не звал вас. Не просил о помощи. О помощи попросили вы. Сами! Теперь уходите. Мой дом отныне закрыт для вас.

Кэр мог поклясться, что слова доктора поразили инквизитора. Тот замер, вперившись в человека взглядом. А потом развернулся и шагнул прочь.

Эрсати успел заметить победный блеск в глазах Итана, когда лидер группы инквизиторов остановился. За его разворотом и последовавшим рывком уследить Кэр не смог. Одно смазанное движение, завершившееся болезненным вскриком доктора. Его тело оторвалось от пола, поднялось по стене. Инквизитор ударил человека под подбородок ножом, а потом смотрел, как жизнь покидает глаза человека. Кровь стремительным потоком стекала по черной рукояти ножа.

Кто-то из инквизиторов перехватил зашедшуюся в крике женщину.

Эрсати сместился к Дезире. Казалось, та не сдвинулась с места и не пошевелилась с того момента, как они вновь вошли в дом. Плохой признак!

- Твоя гордыня, точно яд, что отравляет доброе древо, - проговорил инквизитор. - Твоя ложь, точно бедствие, что сушит доброе древо, - он резко отдернул руку. Тело Итана повалилось на пол. - От мертвого древа - мертвые плоды. От мертвого древа - мертвые побеги, - он посмотрел на замерших в углу детей. - Сжечь здесь все! - развернулся на каблуках. - Огонь очистит души грешников.

Кэр попытался вытолкнуть Дезире прочь из комнаты, когда почувствовал упругую воздушную волну, разошедшуюся в стороны. И эпицентром волны была явно Дез.

'Не успел...'

Он нащупал под рваным балахоном штурмовую винтовку, снял ее с предохранителя. Прежде чем инквизиторы что-то поняли, их лидер с громким рыком повалился на колени. Руками он сжимал собственную голову. Один инквизитор бросился ему на помощь. И тут Дезире ударила сразу по всем служителям Нового Иерусалима. Она выжигала их мозг, ломала разум. Насколько бы тот ни был закален в тренировочных программах Иерусалима, он не смог противиться напору слепой полукровки.

Эрсати не стал ждать и испытывать судьбу. Выхватил винтовку. Памятуя живучесть инквизиторов, он стрелял только в голову. Короткие очереди по почти беспомощным противникам. Надо бы появиться уколам совести. Но их нет и в помине.

Человеческая женщина, завывая и проклиная жестокость инквизиторов, сначала бросилась к мужу, затем собрала в охапку детей и буквально за шкирку выволокла их на улицу.

Дезире пошатнулась, осела на пол.

Кэр подбежал к ней, подхватил на руки. Времени на разговоры нет. Случилось то, чего он так опасался. Они привлекли к себе внимание. И плевать на людей, хотя ни к чему даже их внимание. Группа инквизиторов наверняка должна докладываться в центр координации. А что будет, если доклада не последует?

Что бы ни было, а уходить надо как можно скорее.

Женщина сидела на крыльце, уткнувшись лицом в ладони. Дети крутились возле нее. Рыдали, казалось, все.

Эрсати не стал их тревожить, прошел мимо. Плевать на ночь, плевать на темноту. Они пойдут пешком или поедут очень медленно. Дорога есть, и она неплохо наезжена. И так загостились.

- Подождите! - настиг его крик женщины.

Кэр нехотя остановился. Держать Дезире было трудно, но он заставил себя развернуться на месте.

- Вы же не из Иерусалима?

Женщина стояла возле крыльца. Лицо заплаканное, подбородок все еще дрожит.

- Это важно? - спросил эрсати.

- Не говорите, если не хотите. Прошу только, помогите мне.

- Чем?

Задерживаться ради помощи тем, кто, по всей видимости, долгое время добровольно жил под наблюдением и контролем инквизиции, - совсем не хотелось.

- У нас есть сарай. Не могли бы вы загнать туда мотоциклы инквизиторов? Боюсь, я не справлюсь сама.

- Зачем? - не понял Кэр.

- Они приехали и оставили мотоциклы в сарае. Сами ночевали в доме. Как всегда. Ночью дом загорелся... - она сглотнула снова подступившие слезы. - Погиб хозяин дома и все инквизиторы.

- Если их трупы осмотрят - найдут дыры в голове. Пожар - плохой камуфляж.

- Это лучше, чем оставлять тела, как есть.

- Хорошо, - выдавил из себя эрсати.

Он отнес Дезире к своему мотоциклу, усадил ее на землю. Девушка уже начала приходить в себя, но была очень слаба.

- Не беспокойся обо мне, - сказала она. - Рядом никого нет. И... извини, что не сдержалась.

- Да ладно. Эти ублюдки заслужили то, что получили. Хотя проблем нам добавили.

Один за другим он отогнал круизеры инквизиторов в сарай - деревянное покосившееся строение, чердак которого оказался забит сеном. Затем оттащил тела самих ночных гостей в две комнаты, уложил на кровати. С тел забрал только магазины к штурмовой винтовке.

Тем временем жена хозяина дома собрала в дорогу рюкзак, откуда-то вытащила двуствольное ружье. Сама оделась в грубые штаны, резиновые сапоги и телогрейку. Собрала детей. Те вели себя на удивление спокойно. Глаза на мокром месте, но ни истерик, ни пререканий. Такое ощущение, что нечто подобное затянувшейся ночи предвидели давно. И приготовились - хотя бы морально. Насколько это вообще возможно.

Единственное, что еще сделал хозяйка перед тем, как запылал дом, а следом за ним и прилегающие хозяйственные постройки, - выпустила всю имеющуюся живность. Встревоженные куры и козы метались по двору, но не уходили, пока женщина не выстрелила в воздух. Эрсати поморщился: прогнать можно было и другим способом, зачем шуметь?

Первым загорелся жилой дом. Кэр разбросал внутри несколько охапок сена, а потом быстро пробежался от одной к другой с факелом. Женщина запалила хозяйственные постройки. Уже через несколько минут огонь вырывался из окон, тянулся к крыше.

- Куда вы пойдете? - спросила Дезире. Она достаточно оправилась, чтобы самостоятельно стоять на ногах.

- Не знаю, - пожала плечами женщина. - Подальше отсюда. За глупость надо платить. А мы были глупы. Много раз заговаривали о побеге. Много раз собирались, но все откладывали.

- Вы знаете о Фениксе?

- Оплот безбожников и бандитов? О нем знает каждый в Иерусалиме.

- Мы эти безбожники и бандиты, - подошел к женщинам Кэр и снял маску.

Удивления на свое действие он не увидел, хотя и бесстрастной женщина не осталась - нахмурилась, уставилась себе под ноги.

- Спасибо вам, - проговорила она сдавленным голосом. - Я уношу бога в сердце. Знаю: те, кто убил моего мужа, будут вечно гореть в огне. Как горят сейчас. Мы старались жить, как нам говорили. Но их жестокость становилась все сильнее. От разу к разу.

- Попробуйте дойти до Феникса, - сказала Дезире. - Там вам помогут. Иерусалим атакован. Возможно, жестокость инквизиторов связана именно с этим. В любом случае - уходите. Враг идет с севера. У вас есть время. Вам нужно на восток. В Люцерн.

Женщина кивнула.

- Что заставило их жить в постоянном страхе? - спросил Кэр, когда небольшая группа скрылась в темноте.

- Не знаю. Может быть, надежда?

- На что?

- На помощь, на поддержку.

- Даже после изгнания? Я так понял, что этого Итана регулярно били. Причем во имя великой цели. Где тут поддержка?

Дезире вздохнула.

- Для некоторых большое значение имеет стабильность. Пусть и такая извращенная. Если бы не нападение грайверов, возможно, инквизиторы не были бы так озлоблены. А значит - изгнанникам бы не грозило ничего, кроме порки. В случае же покорности они возвращались обратно, в общество. Согласись, не самое плохое, если следовать его законам.

- Не соглашусь, - замотал головой эрсати. - Ты и сама отлично помнишь те законы. Помнишь Марию и Стефана и приготовленные для них гробы.

- Фанатик во главе - это беда.

- Иерусалим кишит такими фанатиками, - сплюнул Кэр. - Ладно, что сделано - то сделано. Скажи, тот ответ на приветствие лидера группы и потом молитва - все это ты вытащила из голов инквизиторов?

- Да.

- Сможешь повторить?

- Конечно.

- Что ж, тогда нас ждет столица, - он обнял Дезире. - Но теперь обещай сдерживаться. Что бы ни случилось. Чего бы ни встретилось. Еще одного всплеска мы можем не пережить. Всем помочь нельзя.