Поцелуй победителя - Руткоски Мари

— До сих пор мы использовали город в качестве опорного пункта. — Рошар убрал руки от лица и перешел на гэрранский. Принц говорил таким тоном, будто обращался к ребенку. — Потому что сюда удобно возвращаться. Сейчас мы здесь, потому что залив позволяет защитить все восточное побережье вплоть до Итрии и атаковать врага в этих водах. А город, который стремится захватить генерал, нуждается в обороне. Но пока что валорианцы не могут к нему подобраться. Ущелье, через которое генерал прошел в первый раз, мы снова завалили камнями. В гавани стоит наш флот. Валорианцы предпочтут легкую добычу в виде беззащитных поместий и уже потом пойдут на север через весь полуостров, к городу. Сломают стены и заберут все, что захотят.

Арину нечего было возразить.

— Поэтому я отправляюсь на юг, мой милый гэррани, и не собираюсь возвращаться в это милое гнездышко, где поселилась твоя очаровательная гостья. Ты соизволишь присоединиться ко мне и заняться защитой собственной страны? Или предпочитаешь отсиживаться здесь со своим валорианским привидением, дожидаясь, пока армия ее народа доберется сюда и прирежет вас обоих?

— Я поеду с тобой, — решил Арин после небольшой паузы, чувствуя укол обиды. Слова Рошара попали точно в цель.

— Где мой титул? «Я поеду с тобой, мой принц».

Но Арин не желал этого говорить, пусть даже в шутку, повторяя насмешливый тон Рошара. Арин сглотнул ком в горле. Во рту был такой же привкус, как много лет назад, когда ему в зубы сунули лошадиное грызло.

— Очень надеюсь, — вздохнул Рошар, — что недостаток вежливости и чувства самосохранения ты компенсируешь в бою, проявив, как всегда, сверхъестественную ловкость и безжалостность. Хочу, чтобы ты перебил всех на своем пути. Могу я на это рассчитывать?

— Да.

— Что там с твоими пищалями?

— Мы сделали довольно много, — ответил Арин, — но меня тревожит точность моего оружия. — Он покопался в бумагах на столе и нашел свои чертежи. Отыскав нужную страницу, Арин обвел пальцем контуры дула и фитильный замок. — Если стрелять из этого, мы можем покалечить своих же солдат. Для нас важен эффект неожиданности, а…

Тонкая рука скользнула между ними и выхватила чертеж. Рошар резко обернулся. Арин не пошевелился. Рядом с ними стояла Кестрель. Она не обратила внимания на принца, который с шумом втянул воздух и уставился на нее с выражением, превратившем его лицо в маску смерти. Кестрель только раз холодно взглянула на Рошара и снова сосредоточилась на чертежах. В сторону Арина она вообще не смотрела.

Ее ноги, обутые в туфельки, тонули в мягком ковре с узорами. Кестрель сделала шаг к окну. Луч солнца скользнул по ее щеке, бумага в руках засветилась, а волосы вспыхнули огнем. У Арина внутри что-то дрогнуло. У Кестрель под глазами по-прежнему лежали темные тени, но она уже немного поправилась и не выглядела такой хрупкой. Арина снова охватила надежда. Он уже забыл о чертеже в руках Кестрель, когда та вдруг произнесла:

— Снаряд не подходит.

— Что?! — Рошар с трудом держал себя в руках.

— Он круглый. Вы хотите стрелять ядрами, как из пушки. Но это не пушка. Пушкам точность не нужна, они сделаны для того, чтобы нанести как можно больше урона на неограниченной площади. А эта штука… Как ты сказал — пищаль?

Только теперь Арин спросил себя, как давно Кестрель вошла в комнату и как много успела услышать. Вряд ли она знала дакранский, но они с Рошаром уже давно перешли на гэрранский.

— Как я понимаю, — продолжила Кестрель, — она нужна для того, чтобы прицельно бить по отдельному человеку. Получается, это оружие вроде лука со стрелой. У стрелы не круглый наконечник, а заостренный, благодаря чему она летит точно в цель и вонзается в тело. Если хотите добиться такого результата, нужно заменить ядра. Наверное, нужны какие-то конические снаряды.

Кестрель протянула Арину чертежи и вышла из комнаты так же тихо, как вошла.

— Арин. — Голос Рошара звучал угрожающе. — Дверь была заперта.

— Я дал ей ключи.

Рошар пришел в бешенство.

Рошар нашел Кестрель бродивший в саду. Восточный принц какое-то время держался поодаль, но явно имел намерение поговорить с ней. На деревьях илеа висели спелые фиолетовые фрукты. Некоторые плоды уже упали в траву, и по ним ползали осы. Насекомые совсем не мешали, но вот солнце утомляло.

— Что тебе нужно? — спросила Кестрель, когда принц подошел ближе.

— Я хочу знать, как много тебе известно. — Рошар взглянул на нее, и выражение его лица изменилось. Он добавил уже мягче: — Речь идет о безопасности.

— О моей или о твоей?

— Моя безопасность волнует меня не больше, чем тебя — твоя, если я правильно все понимаю.

— Значит, его.

— Идет война. Под угрозой жизни многих людей.

— Если будешь избегать риска, проиграешь войну, — сказала Кестрель и тут же напряглась. Слова казались чужими, они принадлежали кому-то другому. Человеку, который много знал о войне и любил поговорить на эту тему с Кестрель.

Она встряхнула головой. От таких мыслей голова начинала кружиться, а по коже пробегали тысячи иголочек. Сейчас лучше об этом не думать. Кестрель сосредоточилась на лице принца, на его увечьях и красиво подведенных черных глазах.

— Откуда ты так хорошо знаешь мой язык?

Рошар приподнял брови.

— В смысле, его язык. — Кестрель понимала, что гэрранский ей не родной, просто иногда забывала об этом.

— Я попал в рабство к валорианцам. А потом меня продали, и я оказался здесь.

Она снова уставилась на обрубок носа. Его ноздри напоминали змеиные.

— Это они с тобой сделали?

Рошар широко улыбнулся. Желая убедиться в том, что все помнит правильно, Кестрель пояснила:

— Я знаю, что так обходились с беглецами. Но, кажется, никогда не видела этого своими глазами.

— Может быть. Ты была знатной дамой. Таким, как ты, не приходилось смотреть на подобный кошмар.

— Ты не уродлив.

— Ну что за милая маленькая лгунья!

— Кроме тех моментов, когда улыбаешься. Тогда ты похож на оскаленный череп. Ты это делаешь нарочно.

— Ладно, не милая.

— И не лгунья.

— Но раньше-то ты врала. И у тебя неплохо получалось, если слухи правдивы. Откуда мне знать, может, и теперь ты притворяешься, будто потеряла память?

Кестрель посмотрела на Рошара с такой неприкрытой ненавистью, что он отшатнулся. В траве загудели осы.

— Должен признаться, — произнес принц, — что иногда я нарочно оскорбляю людей. Та же история, что с улыбкой.

— Это не извинение.

— Принцы не просят прощения.

В мгновение ока Кестрель выхватила кинжал из ножен и приставила к его горлу. Рошар дернул головой и зашипел.

— Извинись, — потребовала она.

— Кажется, не стоило давать тебе оружие. Ты явно себя не контролируешь.

Она надавила на кинжал. Рошар сделал шаг назад, но Кестрель немедля последовала за ним.

— Все только и говорят о том, какой подвиг я совершила. Предала свою страну во имя высшей справедливости. Такая благородная. — Она оскалилась. — Бедняжка! Несчастная Кестрель, тень прежней себя в ослабевшем теле. Зачем мне теперь лгать?

— Чтобы помучить его, — ответил Рошар.

— Значит, за этим ты пришел? Хочешь защитить своего друга от меня?

На этот раз принц улыбнулся, едва изогнув губы.

— Мне ничего от него не нужно.

— Боюсь, в этом и заключается наша проблема.

Кестрель продолжила говорить так, будто не слышала Рошара:

— Ваша война меня не волнует.

— Я что-то путаю, или ты совсем недавно подсказала нам, как улучшить оружие, которое наделает дыр в твоих соотечественниках? Если нам повезет, оно, возможно, убьет твоего отца.

— Моего отца… — Синее небо почернело. В голове зажужжал осиный рой. Кестрель открыла рот, чтобы сказать что-то, но не смогла издать ни звука.

— Да. Он командует валорианской армией. Тебе никто не сообщил?

Кестрель опустила руку, сжимавшую кинжал. Она вспомнила разговор, который произошел в покоях Арина. Он ведь пытался ее предупредить. Рошар коснулся плеча Кестрель. Темнота отступила, но сердце громко стучало.