— Не смей судить о том, чего не понимаешь, Герой Щита! Да, я проигрываю эту часть битвы… пока проигрываю. Но это не значит, что вмешательство дилетантов поможет мне выправить положение! Оно сделает только хуже!
— Тогда объясни, что нужно делать, и мы будем это делать. И я, и Руфтомила, и даже Фитория. Думаю, немного грубой силы тебе не помешает. Это лучше, чем если мы будем просто смотреть, как ты проигрываешь своё сражение. И лучше, чем если мы попытаемся исправить ситуацию своими силами, так как видим её.
— Хм… Если Фитория… пообещает… нет, даст клятву делать в моих владениях всё, что я скажу, и соблюдать все установленные мной запреты, я мог бы её впустить. Но она не даст ведь…
Я призадумался. Да, зная характер Фитории, эти опасения трудно назвать беспочвенными. Как и её отношение ко всем драконам. Разницы между западными и восточными она не делала. То есть убивать каждого дракона в зоне видимости она не пыталась, но согласиться подчиняться указаниям одного из них, пусть даже равного возраста и превосходящей мудрости… это уже другое.
— Могу предложить компромиссный вариант. Составь список, чего ей НЕЛЬЗЯ делать, и я лично дам клятву проследить, чтобы она этих запретов не нарушала.
— Ты? Герой даже не трёхсотого уровня — собираешься проследить за Героем тысячного?! С арсеналом открытых форм за тысячу лет?! Да ты даже не поймёшь, что именно она делает!
У меня, конечно, есть Око Разума, именно на такие случаи, но попробуй докажи, что оно действительно есть и действительно может помочь — существу, незнакомому с системой Грааля…
— Хорошо, что если мы пригласим не саму Фиторию, а несколько её подчинённых? Достаточно сильных, чтобы настучать по голове Макине — я так понимаю, ты не против её обезвреживания? Но при этом недостаточно, чтобы сорвать работу твоей магии.
— Это с Кладбища? Что ж, в принципе такое возможно…
— Но в этом случае моя персона будет проводить половину времени на землях великой Священной Птицы! — неожиданно вмешался Руфтомила. — Малых священных птиц моей персоне недостаточно!
— Это недопустимо! — вода вокруг забурлила и пошла волнами. — Ты не можешь тратить зря ни минуты, ты должен оставаться в Кутенро и учиться на Повелителя!
— И кому он, интересно, это должен? — поинтересовался я. — Макине, которая его использует как марионетку, или народу, который благодаря манипуляциям Макины его ненавидит? Или может, тебе, сидящему в своём гроте веками и неспособному повлиять на народ, который, между прочим, тебе поклоняется? Если ты и бог, то какой-то слишком бесполезный.
Вода поднялась огромным смерчем, из которого в меня ударили десятки острых, как бритва, водяных копий. Только я этого ждал.
— Щит Громовержца! — вода растеклась по синей эмалированной поверхности, и в ту же секунду молния контратаки метнулась сквозь неё к реальному телу Аквадракона.
Лунг завопил так, что затряслась вся пещера. Я поспешно спрятал малыша под Щит — была неиллюзорная опасность, что своды рухнут нам на головы. На самом деле удар током был не столь уж силён — он почти не повредил ящеру, да я на это и не рассчитывал. Но за много века уединения под водой он совершенно отвык от физической боли. Это же не Фитория, которая дерётся по десять раз за каждую Волну. Разломы в Кутенро открывались почти всегда над сушей. А в тех редких случаях, когда псевдоразум Волны всё же решал, что больше вреда можно нанести в океане, магия и подчинённые монстры позволяли решить проблему без прямого контакта.
— Да что ты себе позволяешь, Герой Щита?! Ты думаешь, что тебя нельзя убить, потому что ты слишком ценен для мира?! В Кутенро это правило не действует!
Я заинтересованно приподнял бровь.
— Значит ли это, что тебе известен способ призвать нового Героя взамен убитого, не убивая остальных? Или ты имеешь в виду, что тебе просто плевать на последствия для континента, пусть они там разбираются, как хотят?
Аквадракон закашлялся.
— Вообще-то Героям этого знать вообще не положено, это не ваше дело! Но если ответ немного собьёт с тебя спесь, то да! Знай, что здесь ты заменим! И для этого мне не обязательно убивать всех четверых!
— Что ж, прекрасно, если так. Но ты же понимаешь, что у меня оснований верить в твою способность заменить Героев не больше, чем у тебя — в мою способность контролировать Фиторию?
Дракон забулькал от изумления и возмущения, а я деловито продолжал:
— Поэтому предлагаю компромисс, который устроит нас всех троих: Фитория прибудет в Кутенро лично, но всё время в гостях будет проводить под действием Камня Воли Сакуры. Повелитель будет снимать его лишь на секунду в начале и в конце визита — чтобы она могла прийти и уйти. Ты же не боишься простой Королевы Филориалов тысячного уровня? Без Повозки она не сможет навредить твоим планам, а на Макину и этого хватит с избытком.
Дракон долго молчал, явно размышляя, не прибить ли меня на месте. Боги не прощают дерзости, даже героям. А Аквадракона две тысячи лет почитали как бога, это должно было в определённой степени изменить и его природу, не только характер. Как минимум навык Божественность там не ниже моего… Вероятно, со Щитом Шаи-Хулуда мои слова звучали бы убедительнее, но чтобы экипировать его в присутствии такого количества воды, надо быть полным идиотом.
— Ладно, — после долгого колебания выдал наконец дракон. — С подавляющим полем ты можешь её сюда привести, но не вздумай выводить за его пределы или давать ей открывать здесь новые формы! А ты, маленький Повелитель, передай жрецам по всей стране — пусть вознесут молитвы благодарности, что я сегодня такой добрый.
Глава 97. У ВЕКА КАЖДОГО НА ЗВЕРЯ СТРАШНОГО НАЙДЁТСЯ СВОЙ ОДНАЖДЫ ВОЛКОДАВ
Летят по небу ассасины,
(Обкурившись все гашишем, глючат, гады, что летают)
Хотят засыпать нас землей.
(Прям по шею, иль по уши, или вовсе по макушку)
А я, молоденький мальчишка,
(Лет семнадцать, двадцать, тридцать, может, больше, я не помню)
Лежу с отрубленной ногой.
(Для маскировки, челюсть — рядом, жрать охота!)
Канцлер Ги, «Крестоносцы»
Да, нас ненависть в плен захватила сейчас
Но не злоба нас будет из плена вести
Не слепая, не черная ненависть в нас
Свежий ветер нам высушит слезы у глаз
Справедливой и подлинной ненависти!
Ненависть — пей, переполнена чаша!
Ненависть требует выхода, ждет
Но благородная ненависть наша
Рядом с любовью живет!
Владимир Высоцкий, Баллада о ненависти
Лансер, Герой Копья:
Мы стояли, держа оружие наизготовку — яри против катаны. Ирония момента заключалась в том, что ни я, ни мой противник ни капли не напоминали самураев — мы оба были ярко выраженными западными мужчинами, что внешне, что по характеру. Но в данный момент у нас обоих оказалось в руках японское оружие.
Атаковать никто из нас не спешил, хотя оба были готовы перейти к стремительному смертоносному движению в любую секунду. Но пока мы лишь прощупывали друг друга взглядами, следя за руками и ногами.
— Ты ведь понимаешь, что в поединке с оружием у тебя будет не больше шансов, чем в алкогольном? — нарушил молчание я.
— Думаешь, если отрастил уровень за двести, то уже и победил? — фыркнул мой соперник.
— Нет. То есть в большинстве случаев этого достаточно, но когда речь идёт о поединке мастеров — значение уровня становится второстепенным. А я вижу, что ты мастер, и о себе знаю то же самое. В таберне ты не знал, с кем имеешь дело, здесь — знаешь.
— Герой Копья, — фыркнул он. — Если ты о том, что можешь сжечь или разрезать меня своими «скиллами» не приближаясь, можешь не тратить времени зря. Я в курсе. Но думаю, ты этого не сделаешь.
