Мёртвая столица (СИ) - Виланов Александр Сергеевич

— Пока не решил, — честно ответил проводник.

— Хотелось бы знать наверняка. Если ты не забыл, через месяц мне надлежит проверить ростки нар'силена.

— А чего там проверять, ты и так всё видела. Сомневаюсь, что через месяц там что-то поменяется.

— Даже если так, эксперименты с нар'силеном — лишь первый шаг. Совет Эл'таро отправил меня сюда не ради деревьев. Я… мы, ма'аари, должны выяснить, откуда взялась Порча, и придумать, как не допустить повторения катастрофы. Если когда-нибудь очередной город падёт жертвой проклятия, виноваты в этом будем мы — те, кто сейчас закрыл на это глаза и удовлетворился тем, что успеет дожить свой короткий век раньше, чем волна смерти накроет его собственный дом.

— Нескромно вы замахнулись — остановить Порчу. Даже если плюнуть на здравый смысл и поверить, что эта затея когда-нибудь закончится успехом, сколько лет пройдёт к тому времени?

— Думаю, вопрос здесь стоит не о годах, а по меньшей мере о десятилетиях, — прогудел пёс с другой стороны костра.

— Тогда, боюсь, я вам точно не помощник.

Сайтеми заглянула в кружку и сделала ещё глоток. Ответ проводника был вполне ожидаем.

— Линсон, насчёт того, что произошло после схватки с собирателем… — произнесла она.

— Можешь не извиняться, я не злопамятный. Раз уж в первые полчаса не заманил тебя в Порчу, то теперь бояться нечего.

— И не собиралась. Я до сих пор считаю, что куда справедливее было бы бросить тебя там.

— Тогда в чём дело?

— В твоём артефакте. К счастью или к сожалению, законы моей страны не позволяют мне заполучить Окуляр силой. Но, раз ты собираешься уйти на покой и эта вещь тебе больше не понадобится, почему бы не продать её?

— Неожиданное предложение, — признался проводник.

— Отчего же? Сказать, что обладание Окуляром облегчит наши изыскания — это не сказать ничего. На данный момент твой артефакт — это вообще единственный известный способ проникнуть на территорию Порчи. Столь ценная вещь достойна большего, чем пылиться на полке в напоминание о былых временах. Не переживай, с ценой тебя не обидят.

Линсон откинулся на спину и положил руки под голову. Пламя костра согревало ноги, на небосводе проклюнулись первые звёзды.

Продать Окуляр… Мысль в целом здравая. И дело не в деньгах, которых при таком раскладе хватит уже не на дом, а на целое поместье с хозяйством, парком и оравой слуг. Понятное дело, что ангелам волшебная вещица куда нужнее. Возьмут, да и, чем чёрт не шутит, избавят Бартелион от Порчи раз и навсегда. Нашли дерево, которое её распространяет — найдут и такое, которое заставит сонмище белых змей убраться восвояси. Впишут свои имена в историю, и будут спустя тысячи лет вспоминать Сайтеми как-её-там, спасшую всё человечество, а заодно всё ангелечество, големчество, дурдечество и прочих.

А Линсона Марея никто и никуда не впишет. Пра-пра-правнуки пра-пра-правнуков будут делить хозяйство в вендарленской глубинке и не ведать, что некогда их предок вёл за ручку ту самую крылатую спасительницу, не давая ей ступить в пакостные белые клубки.

Проводник с удивлением уставился на собственные мысли. Кто вы такие, откуда здесь взялись? Спасение мира? Попадание в анналы истории? Ага, вон один спаситель — рад, что на поясе болтаться не приходится.

Не твоя это забота, Линсон. А вот денежки вполне могут стать твоими. Когда съедешь из Эркона, Окуляр этот тебе даром не упрётся. В Вендарлене пользы от него будет столько же, сколько от фальшивых поделок мохнатого дурда.

Но почему вдруг стало так трудно сказать «да»? Почему не хочется разлучаться с железкой? Чай, не боевой товарищ, чтобы лить слёзы при расставании.

А были ли они у тебя, эти товарищи? Генрим не в счёт — он подельник, но никак не друг. А те, кого ты называл друзьями, уже пятнадцать лет как сгинули. В тот самый день, когда Порча явилась к вам в дом. Без стука, без приглашения, пришла и разом перечеркнула всю прежнюю жизнь. Что поделать — дела богов. Смертному с ними не поспорить, как бы ни хотелось.

Ребят он позже находил. Трёхпалого Тарка, дылду Линди, прокажённого Барри… много кого, всех и не сосчитать. Большинство встретило Порчу в заброшенных лачугах в трущобах, где они жили. Другие успели выбежать — посмотреть, что стряслось, что за крики на улицах. Посмотрели, да не увидели — глаза не те. Так и остались лежать щуплые скелетики мальчишек и девчонок. Линсон вырос, а они — нет.

Ещё нескольких удалось отыскать на улицах — в торговых кварталах, где воришки обычно промышляли. Скелеты у всех одинаковые, а вот одёжка частично сохранилась, так что среди костяного ковра Линсон без труда узнал своих.

Только тех четверых так и не удалось найти. Торес, Вил, Перри, Арамео. Четыре самых важных имени в его жизни, чья судьба для будущего проводника так и осталась загадкой. Наверное, ушли на дело в чей-нибудь дом, ищи их теперь по всему городу. Или посчастливилось, как и Линсону, оказаться в тот день подальше от города. Хотя, тогда бы они наверняка встретились в разрастающемся Эрконе. Рыбак рыбака, как говорится, в толпе не потеряет. Нет, Линсон, оставь надежды и увещевания для мошенников, что работают языком лучше, чем ты руками. Кто выжил в Турте, тех ты встретил и повидал. А не встретил и не повидал ты никого. Потому что кроме тебя никто из ребят в живых не остался.

Боги — они, может, и злые, но хотя бы честные. Не стали отбирать задаром, щедро расплатились с уцелевшим мальчишкой. Руины Турты вкупе с волшебным Окуляром дали Линсону больше, чем могла дать вся банда и все карманы честных горожан вместе взятые. Мог ли он в те времена помыслить о богатстве, о собственном жилье, о безбедной старости? Помыслить и помечтать — оно, конечно, никто не запретит, а на деле исхитрись хоть на сегодня найти, чего в рот засунуть.

Теперь — совсем другое дело. Деньги льются рекой, успевай вёдра подставлять. Десятка с похода, двадцатка с голема, если окажется дураком и не обманет. А он ведь и впрямь дурак, с него станется. Ещё крылатые Окуляр выкупят, и недавний разговор о неподъёмном мешке с золотом станет суровой реальностью.

Но сколько всего он пережил с этим набором пластин и шестерёнок. Сколько раз посещал запретный город, скольким людям показал изнутри ужасы мёртвой столицы. Сколько лет магическая линза покоилась на левом глазу, открывая своему владельцу и неизменному спутнику сокровенные тайны, недоступные ни ни учёному, ни философу, ни королю.

Посвящая вчерашнего воришку в дела богов.

Зачем?

Отчего создатель линзы пожелал, чтобы сей бесценный артефакт попал в руки одного из самых ничтожных жителей погибшей столицы? Или то была воля самого Окуляра?

Незачем врать самому себе — отдавать устройство не хотелось. Да, больше не понадобится. Да, продастся за кучу денег. Да, в руках ангелов принесёт больше пользы.

А что, если…

Линсон вновь подивился собственным мыслям. Уж не подумалось ли ему только что, что он может самолично принять участие в ангельской затее по спасению мира? Повременить с переездом, попросить Генрима придержать заработанные богатства и присоединиться к крылатому народу в их священном походе против Порчи. Ангелы исполнят задуманное, а Окуляр останется при прежнем владельце.

Нет, точно показалось. Наверное, это местная пропитанная колдовством атмосфера сыграла с разумом проводника злую шутку, перекинув ему мысли из головы Сайтеми. Уж девка-то наверняка мечтает не намечтается о великих деяниях и всеобщей славе.

А вообще, если в голову лезет всякое безумие — значит, пора спать. Пусть уставшая голова отдохнёт, а утром вернёт себе прежнюю трезвость и расчётливость.

— Я подумаю, — сказал Линсон, запоздало сообразив, что дева, верно, всё это время ждала ответа. И поспешил залезть в спальный мешок, пока ангел не продолжила промывать ему уши.

Глава 10

Из последних сил Линсон юркнул в раскрытую дверь ближайшего дома. В конце недлинного коридора нашлось ещё одно тело; воришка приметил на нём смутно знакомую красную потасканную куртку.