Монетчик (СИ) - Бердников Антон Романович

— А выходит тот пьяный монах был прав, — прошептал Таннет. Дарлан слегка вздрогнул — усиленный слух монетчика обратил слова мага в громкий говор.

— Неужели? — отозвался инквизитор. — Разве иметь совершеннолетнюю любовницу из числа фрейлин королевы означает быть грешником и прелюбодеем? Мой друг, вы мало прожили, либо вашей добродетели можно позавидовать. Я знавал баронов, которые до наших времен пользовались правом первой ночи втайне от своих сеньоров, а тут всего лишь любовница, причем одна. Обычное дело для сильных мира сего.

— Настолько обычное, что брошенная королем дама благородных кровей вдруг стала якшаться с отродьями Малума.

— Когда дамам ясно дают понять, что все кончено, они способны на самые безрассудные поступки. Уж поверьте.

— Безрассудные? — фыркнул Таннет. — Скорее, на самые безумные!

— Любви свойственно превращать в безумцев, — сказал Чаран, поглаживая большим пальцем свой инквизиторский перстень. — Кого-то в меньшей степени, кого-то — в большей. Думаю, что младшая дочь барона Варанира, проплакав ночь и отыскав неизвестно где гримуар, поначалу хотела действительно вернуть себе Альмара через белета, используя его демонические способности. Как это называется в народе? Приворожить? Но обида была столь велика, что она, передумав, решилась на убийство. Вот вызвала бы она кого-нибудь из астаротов или асмодеев, престол Дретвальда был бы уже свободен.

— Его Величество сам хорош! Изменял супруге, можно сказать, перед самым ее носом, а как только она понесла, тут же бросил любовницу. Не знаю даже, кого из них больше жаль — королеву или эту Селию? Как он нам объяснил? Я вдруг почувствовал, что люблю свою дражайшую жену. Да я скорее поверю, что щука — это ездовое животное, чем в его искренность.

— Почему же, Таннет?

— Нельзя полюбить женщину спустя столько лет лишь из-за того, что она, наконец, забеременела, — заключил иллюзионист.

— С этим я не соглашусь. Любовь — вещь непостижимая, непредсказуемая, будто стихия. — Чаран тихо щелкнул пальцам. — Раз — и она есть, два — и она исчезла. Мой друг, династические браки чаще всего заключаются не по любви. Наш дорогой король относился к своей драгоценной супруге как к женщине, которую ему навязали, поэтому не испытывал к ней теплых чувств. А тут она с улыбкой сообщила ему радостную весть, может, легко поцеловала в щеку при этом, коснулась нежно руки. И вот, замерзшее сердце властителя Дретвальда оттаяло, а юная Селия Варанир осталась не у дел. Надо ли осуждать Альмара за его капризы? Может быть. Прелюбодеяние — грех, но не самый тяжелый. Стоит ли жалеть несчастную демонопоклонницу? Конечно, стоит. Но прощать ее? Никогда. Грех, свершенный ей, страшнее всех измен вместе взятых. А ваше мнение, мастер, мне тоже любопытно услышать, вы все молчите и молчите. Неужели вам скучно тут с нами?

— Если вы не заметили, Чаран, я не особый поклонник бесед, — не скрывая раздражения, ответил Дарлан. — Особенно тех, что касаются любовных приключений. Таннет в этом деле работает за нас двоих. И если я не ошибаюсь, мы здесь собрались не побеседовать по душам на сон грядущий, а подкарауливаем демона?

— Понимаю. Ваше сердце было разбито?

— Почему вы так решили?

— Ну не зря вы сделали акцент на любовных приключениях, — ухмыльнулся инквизитор. — Но пытать об этом я вас не стану, обещаю.

— Кстати, Чаран, — сказал иллюзионист, разминая затекшую ногу. — Могу задать вам нескромный вопрос?

— В зависимости от степени нескромности, Таннет.

— Неужели вы ходите на демонов с голыми руками? Оружие при вас отсутствует, даже книги, что ваши собратья везде таскают с собой, нет.

— Какое точное наблюдение, дорогой друг. Отвечу так — мое оружие — моя вера, а мой молитвенник, по счастью, всегда со мной.

— Кажется, от полумрака я ослеп, ибо не вижу никакого молитвенника.

— Так вот же он. — Зажмурившись, Чаран выставил перед собой ладони, будто бы держа раскрытую книгу. Затем он начал водить головой из стороны в сторону, словно читая ее. Закончив воображаемое изучение страниц невидимого молитвенника, инквизитор сложил ладони вместе и открыл глаза. Таннет в растерянности захлопал ресницами.

— Вы хотите сказать, что помните нужные слова для всех видов демонов? — восхищенно спросил маг.

— Не люблю этим похваляться, но да.

— Удивительный вы человек!

— Другой бы сказал, что я давно обезумел. Кто знает, вдруг это чистая правда?

— Тише! — Дарлан уловил шаги из коридорной, которые его спутники слышать не могли. Селия Варанир приближалась.

Они умолкли и замерли в ожидании. Таннет несколькими пасами рук образовал из эфира иллюзию Альмара — на троне появился король, неотличимый от настоящего. Еще при знакомстве в Балтроне, когда юный маг сотворил точную копию скорпокрыла, Дарлан убедился, что Таннет обладал истинным талантом, но сейчас он, казалось, превзошел себя. Иллюзорный Альмар сидел, закинув ногу на ногу, и смотрел перед собой, водя пальцем по каменному подлокотнику. Селия вскоре вошла в зал и остановилась неподалеку от входа. Она одела кремового цвета платье с большим вырезом, демонстрировавшим верхний край ее пышной груди. Даже в тусклом свете ее красота сразу же бросалась в глаза, немудрено, что король польстился на нее. Его царственная супруга в сравнении с Селией походила на замарашку.

— Сначала ты рвешь все, что было между нами, а потом присылаешь за мной посреди ночи слугу, как это понимать? — заговорила дочь барона Варанира. — Ты передумал?

Иллюзия, само собой, не ответила. Дарлан затаил дыхание, им было необходимо, чтобы демонопоклонница подошла ближе к центру зала, а распознав, что перед ней не король, она могла испортить их план, заподозрив ловушку. Но боги миловали — выждав несколько ударов сердца, Селия сделала еще несколько шагов в направлении трона.

— Молчишь? — спросила она. — Хватить играть моими чувствами Альмар! Ох, простите, Ваше Величество, конечно же, ведь отныне мне нельзя называть тебя иначе. Если бы я знала, что твою любовь легко купить ребенком, я бы сохранила своего, а не послушала бы тебя, как последняя дура. Что, твоя жена выгнала тебя из ложа, и ты тут же вспоминаешь обо мне, как о забытой игрушке из детства? — Селия продвинулась еще ближе. Дарлан и Таннет следили за Карающей дланью — инквизитор не спускал глаз с бывшей любовницы короля, втягивая воздух как в «Золотой подкове».

— Прекрати молчать! Это ты прислал за мной, а не я пришла по своей воле. Я не собираюсь умолять тебя вернуть все, как было у нас прежде, не буду перед тобой унижаться. Скажи только, ты хоть немного любил меня, или это все было обманом? Твои слова, твои подарки? — Селия сжала кулаки и почти крикнула: — Скажи!

— Пора! — громко скомандовал Чаран. Массивные двери зала захлопнулись — королевские гвардейцы не дремали и четко выполнили приказ. Демонопоклонница в замешательстве стала вертеться по сторонам. Из-за дверей донеслись голоса инквизиторов, которые песнопениями запечатывали вход от сущностей Малума; над окнами тронного зала они поработали еще вечером. Карающая длань спрыгнул с ложи первым, монетчик за ним. Таннет остался наверху, чтобы страховать их во время предполагаемой битвы с демоном. Бывшая фаворитка Альмара в испуге смотрела на двух мужчин, возникших словно из ниоткуда.

— Вы прекрасная актриса, госпожа Селия, — произнес, по обыкновению, с улыбкой Чаран. — Ужасу на вашем милом лице позавидуют лучшие лицедеи.

— Про вас верно говорят — вы давно свихнулись, инквизитор! Что здесь происходит, Альмар? Зачем здесь этот безумец и мастер Монетного двора? — обратилась Селия к королю и осеклась. Иллюзия, созданная Таннетом, уже испарилась.

— Король в безопасности, милая леди. — Инквизитор сложил руки на груди. — Мы невольно услышали, какую боль вам причинил государь, но даже это не оправдывает вас. Признаете ли вы вину перед людьми и богами?

— Вину? Какую вину? Вы бредите! Я требую сейчас же открыть двери, иначе я напишу отцу, о том, что здесь творится. Стража, зовите немедленно короля!