Корона мертвого короля (СИ) - Бердникова Татьяна Борисовна

Ответ не заставил себя ждать — что сказать, слабо улыбающийся князь уже знал.

— Ведь это ты уговорил меня отправиться в путешествие… брат. Но, признаться, куда больше меня смущает… — он понизил голос до чуть слышного шепота, — Мартын. Согласись — он темная лошадка, да еще его эта метка… Но не мог же он сам призвать ноофетов, чтобы те ранили его!

— Как знать… — Аркано тяжело вздохнул и, удерживая одной рукой поводья, принялся покусывать мякоть большого пальца, размышляя, — А Антон?..

Фредо поморщился и отмахнулся — это предположение выглядело глупым.

— Ты сам назвал его недалеким простаком, ему ума не хватит на то, чтобы предать нас! Оставим разговоры! Мне кажется, я вижу впереди дома…

Главнокомандующий внезапно вскинул руку, жестом останавливая собеседника и, приподнявшись в стременах, резко обернулся.

В следующий миг до слуха чернокнижника донеслась грязная брань, завершившаяся пиратским словечком.

— …! ….!! Фракасо! Чертовы птицы, что б вам пусто было! Спать ночью надо, а не гадить на порядочных путников!

Фредо изумленно вздернул брови — голуби ночью и в самом деле обычно спали, и пролететь над головой у Мартына могло, наверное, лишь одно пернатое создание…

— Ягол?

Аркано, не отвечая, вытянул руку назад, создавая удобный насест для пернатого гонца. Спустя мгновение противная птица с удовольствием взгромоздилась на нее и, заквохтав, вытянула лапу с привязанным к ней посланием.

Князь заинтересованно склонил голову набок. Тот же ли самый это ягол, что в прошлый раз напакостил ему или же просто похожий родственник, он не знал. Впрочем, по повадкам эти пернатые твари все одинаковы — в конечном итоге, некогда и их полагали монстрами, и лишь недавно догадались приручить и использовать.

Медведь ненадолго выпустил поводья и аккуратно освободил крылатого гонца от легкой ноши. После чего развернул… И, вздохнув, сжал записку в кулаке.

— В такой темени ни один проклятый демон не рассмотрит, — обреченно буркнул он, — Скачем вперед, к домам! Мартын, прекрати ругаться — ты испугаешь людей.

Пират, и в самом деле продолжающий вполголоса костерить чертову птицу, одновременно силясь очистить рукав от ее неожиданностей, недовольно нахохлился и, сам уподобившись огромному яголу, умолк.

Барт быстро лизнул шрам, рассекающий губу и, затаившись в кустах, напряг слух, силясь услышать, о чем говорят преследуемые им мятежники. Они остановились на привал — время было позднее, все нормальные люди в это время отдыхали, спали в домах, но эти авантюристы не позаботились даже нахождением крова. Так и расположились на краю большой дороги неподалеку от княжеского дворца, намереваясь поутру отправиться в путь.

Барт не знал, будут ли они спать этой ночью, но знал точно, что сам глаз не сомкнет ни на миг. Он уже успел предупредить главнокомандующего, а через него и князя, отправил с яголом записку, где сообщил о преследователях, и в ней же поклялся не спускать глаз с этих негодяев, и теперь не мог нарушить своего слова. Это был его долг, его обязанность — защищать правителя Финоры даже ценой своей жизни, и бравый вояка всегда с почтением относился к этому долгу.

Единственным, что вызывало в его душе сожаление, было отсутствие хоть кого-нибудь еще рядом, хоть Мирко или Дэмпера, этих молодых оболтусов, чтобы было с кем разделить обязанности. Но, увы… Пострадавшие в стычке с этим мерзавцем в шляпе, раненные трелями его флейты, Мирко и Дэмпер сейчас находились далеко отсюда, почти у западной границы Финоры, на лечебных водах. Тамошние лекари обещали поставить парней на ноги, вернуть им здоровье в самое кратчайшее время, но пока что ребята были недоступны.

Приходилось справляться самому.

— И все-таки у нас нет доказательств, что наш князь и чернокнижник — одно лицо.

Шин, которого друзья аккуратно сняли с лошади, осторожно расположился на траве, вытягивая сломанные ноги и переводя дыхание. В седле он ехать уже все-таки устал, тем более, что идти приходилось шагом, а лошадь под ним норовила горячиться, желая подняться в галоп. Приходилось сдерживать — со сломанными ногами страж бы не удержался.

— Я вот, например, ни разу не видел Серебряного Фредо, — продолжил он свою мысль, — И куда больше подозрений у меня вызывает то, что ты, охотник, на того чернокнижника смахиваешь. Может, ты он и есть, а нам просто головы дуришь, да хочешь с нашей помощью князя свергнуть?

Барт мысленно кивнул. Рассуждения молодого человека ему представлялись верными, а коли этот мерзавец с флейтой еще и на чернокнижника похож… Да как они вообще могли ему поверить?

— Но чернокнижник не играл на флейте, — Анатолий, легко опустившись рядом с товарищем, покосился на молчаливого Ашета, — И потом, про Стального Аша мы тоже слышали, знаем о нем не меньше, чем о…

— И ничего хорошего! — вклинился несдержанный Пьетро, замирая перед друзьями, скрестив руки на груди, — Не хочу поддерживать ни одного из вас, вот честно. Но по-своему вы правы оба — и патрон на чернокнижника похож, и на флейте чернокнижник не играл… Я думаю, надо просто следовать его пути, и дорога сама нас рассудит. Если Серебряный Фредо — чернокнижник, он не мог не оставить по пути следов.

— А как же то, что сказал Барт? — Шин, упершись ладонью в землю позади, чуть повернулся, склоняя голову набок, — Если князь отправился действительно бороться с монстром? А мы ему будем мешаться, путаться под ногами…

— А если это он сломал тебе ноги? — Стальной Аш неспешно поднялся с невысокого пня и, окинув свой небольшой отряд долгим взглядом, очень ровным и спокойным тоном продолжил, — Я не звал вас в свои попутчики, вы напросились сами. Если вас не устраивают мои мысли, намерения и подозрения — я не держу вас, вы можете вернуться в дом Потерянных душ. Или отправиться на целебные воды, я слышал, в Финоре они есть.

Барт в кустах поморщился. Вот ведь сразу видно иноземца — даже названия местных вод не знает! Целить-то они, конечно, способны, да только называют их повсеместно лечебными, а этот… Э, да что говорить. Нехороший человек этот Ашет Аччайо, очень нехороший, и ясно это было еще тогда, в харчевне, где он представился вымышленным именем. Как это он тогда себя называл… Этьен де… кто-то там. Как будто уроженец Лейпкоры, а сам-то столичный, гаденыш! Змей в человеческом обличье.

— Брось, патрон, — Анатолий, как самый старший среди своих друзей, примирительно поднял обожженные руки, — Мы сказали, что пойдем с тобой — значит, будем идти, пока не нагоним князя. Пьетро прав — чернокнижник должен был оставить следы за собой, и если мы отыщем их, мы тебе… Эй, кто это там скачет?

Наблюдатель в кустах вздрогнул и торопливо перевел взгляд в указанную мятежником сторону. По дороге, спеша ко дворцу во весь опор, и в самом деле несся какой-то всадник — довольно неумелый, как заметил Барт, всадник, — неловко погоняющий лошадь и ежесекундно рискующий сорваться на землю.

— Эй, путник! — Ашет, человек довольно резкий и решения всегда принимающий мгновенно, уверенно шагнул вперед, преграждая всаднику дорогу, — Куда спешишь?

Всадник неловко осадил коня, излишне сильно натянув поводья. Барт в кустах неодобрительно покачал головой. Вот идиот, да что же он творит? Конь-то сейчас… Ну, вот, как и ожидалось. Конь взвился на дыбы, и неумелый наездник, не удержавшись в седле, плашмя рухнул на землю.

Толя мигом вскочил, бросаясь к нему; Пьетро спешил впереди. Ашет, находившийся к пострадавшему ближе всех, шагнул к нему, протягивая руку для помощи.

— Ты, видимо, не слишком привычен к верховой езде?

Путник поднялся, приняв помощь охотника, и стало видно, что он довольно юн — совсем еще молодой парнишка, ничего особенно выдающего, обычный деревенский простачок.

— Не слишком, господин, — виновато отозвался он, неловко потирая спину, — Вас увидал, перепугался — как бы не зашибить ненароком, вот и затормозить решил. Батя мой всегда вот так поводья натягивал, да токмо батя-то по молодости в страже служил, скакать умел, а я так… — он вздохнул и махнул рукой, — Вы ж из дворца, да? Мне к князю дюже надо! У нас беда в деревню пришла, ой, как помощь надобится!