Игра за гранью (СИ) - Иванова Олеся Юрьевна "Lixta Crack"

За окном выли сирены, а громкоговорители на все лады твердили одно: «Эвакуация». Но не имелось никакой возможности выяснить, что именно творится в городе. Телевидение, сотовая связь, интернет по-прежнему молчали, а домашнего телефона в квартире Волковых не имелось.

Звонок в дверь едва не разбудил Алису. Девочка застонала в очередной раз, брыкнула ногами по постели, но глаз не открыла. Звонили настойчиво, знали, что дома кто-то есть.

Нехотя женщина направилась ко входной двери, заранее ругая сына Женьку, который наверняка в очередной раз забыл ключи.

— Ну, чего названивать? Знаешь же… — распахнув дверь, она не договорила. В подъезде стоял вовсе не Женька.

— Волкова Ирина Викторовна? — поинтересовался человек в форме защитного цвета.

— Да, — растеряно кивнула женщина. — Вы, наверное, за сыном? Ему повестка приходила. Да только нет его, — развела она руками.

— Нет, Ирина Викторовна. Эвакуация. У меня приказ доставить вас с дочерью в безопасную зону.

— Безопасную? А разве здесь опасно?

— Вы разве не слышите сигнала тревоги? Всех эвакуируем. Берите только самое ценное, времени мало.

— Да как же так? У меня дочь больна. Ее нельзя перевозить, у нее капельницы…

— Ничего, аккуратно перенесем, — посторонив Ирину, мужчина вошел в квартиру, а за ним еще трое в военной форме. Без лишних церемоний, они прошли в комнату, где спала Алиса, будто бы заранее знали, где она, открыли дверь и застыли на пороге.

— А где же ваша дочь? — обернулся к ней военный.

Ирина оттолкнула мужчину от дверного прохода и сама застыла столбом, уставившись на пустую постель. На подушке лежал только венозный катетер.

Глава 8

Покидать населенный пункт без денег Макс не решился. Прежде чем выехать в сторону Наро-Фоминска, он подъехал к заброшенной стройке. Парень оставил машину у забора, вышел, пугливо оглядываясь. Совсем рядом проехала колонна под вопли громкоговорителя, оповещающего об эвакуации. Макса не было видно с дороги, но на всякий случай парень дождался, пока автомобили скроются из виду. А после сунул руку в щель между бетонными плитами. Пальцы быстро нашарили пластиковый пакет с купюрами. Он сунул их в карман, а после вытащил из багажника пустой черный мешок, скомкал и зашвырнул через забор.

На дорогах было непривычно пусто. Помимо скрывшейся из виду военизированной колонны, Макс не увидел ни одной движущейся машины. На город опускался туман, и невозможно было разобрать, день сейчас или сумерки. Парень гнал вперед уже почти вслепую, когда вдруг увидел впереди сигнальные огни. Он резко дал по тормозам и едва не вписался в заграждение.

Без навигатора у Макса не имелось уверенности, что двигался он в верном направлении. Парень опустил окно, высунулся, пытаясь хоть что-то разглядеть.

— Выезд закрыт, — услышал он сначала голос, а потом из тумана показалась человеческая фигура. — Разворачивайся.

— Это выезд на ЦКАД?

— Выезд закрыт, — повторил военный. — Разворачивайся.

— Я эвакуируюсь. Объявили же эвакуацию.

— Больше никого не выпускаем.

— Как это не выпускаете? — вспылил Макс. — Как мне эвакуироваться?

— Эвакуировали только детей, женщин и тех, кто мобилизации негоден. Справка есть?

— Да какая, нахрен, справка?

— Ну, об инвалидности.

— Да ты знаешь, кто мой отец? Он тебя сам инвалидом сделает!

Парень вышел из машины, хлопнув дверью, и попытался самостоятельно убрать заграждение — импровизированный шлагбаум. Но не успел он схватиться за ограду, как запястье до хруста стиснули пальцы военного. Макс едва устоял на ногах, когда рука его оказалась заведена за спину.

— Пусти! — заорал он и попытался ударить в ответ, но заломленная рука не дала сделать маневр.

Бездоспешный бой +1

Мелькнувшая надпись дезориентировала, и Макс все же повалился на спину. Зато военный все же его отпустил. Потирая запястье, парень поднялся и попятился к машине.

— Что, буйствует? — подоспел еще один человек в форме.

Макс глубоко вздохнул, нос сморщил, как собака, которая залаять собирается, но сдержался, сел обратно в машину, сдал немного назад, но не для того, чтоб развернуться. Рыжий собирался с разгона снести хлипкий шлагбаум. Все равно уже фара разбита — терять особо нечего.

Едва ступня коснулась педали газа, раздались выстрелы. Покрышки лопнули, и диски ударились об асфальт. Макс выскочил из машины, растерянно оглядел простреленные колеса.

— Ты чего творишь? Да мой отец, знаешь, что с тобой сделает?! — Макс хотел толкнуть военного, он вовремя остановился, увидев у того в руках автомат.

— И кто же у нас папа? — насмешливо спросил второй.

— Генерал!

Оба военных лишь рассмеялись.

— А моя бабушка — британская королева, — произнес один из них. — Еще и рыжий. Представляю, чтоб папа-генерал про твою прическу сказал.

Макс еще раз глянул на колеса, уцелело лишь одно из четырех. Вытащил бесполезный смартфон, в очередной раз убедился в отсутствии связи, и зашвырнул со злости мобильник в туман. Белесое марево вдруг зашевелилось, будто клубящийся пар, и Максу показалось, будто тумах тянет к нему свои щупальца, но нет, это были руки, а следом за ними появились и головы.

Люди, целая толпа людей быстрым шагом двигалась к заграждению. Впереди Макс разглядел старуху, обряженную в разноцветное тряпье. Это она тянула руки вперед. Или же будто что-то держала в них. Что-то объемное, но невидимое. Она двигалась совсем не по-старушечьи быстро и грациозно, едва касаясь босыми ступнями влажного асфальта.

— Беженцы, что ли? — произнес один из военных.

— Сказано же, не выпускать больше никого, — ответил второй.

— А как их остановить? Стрелять?

— Сдурел, что ли?

Макс вдруг понял, чем так напугали его эти люди. Своей неестественностью. Их одежда, непонятно, с какой помойки выдранная. Лица, выражающие отрешенность, с какой добровольно идут на заклание. И движения, слишком быстрые для медленно бредущей процессии. Они не должны были приближаться так быстро. Но расстояние сокращалось так стремительно, будто каждый их шаг преодолевал несколько метров.

— Стоять! — выкрикнул военный, сняв с плеча автомат. — Проезд закрыт!

Старуха, шедшая впереди, растянула губы в улыбке.

— За Кимелем, — прошипела она.

Ее не должно было быть слышно — еще слишком далеко. Но Макс отчетливо разобрал слова, будто старуха на ухо шептала. Парень содрогнулся, будто ощутил касание зловонного дыхания бабки.

Теперь можно было разглядеть, что она держала в руках. Это походило на огромный мыльный пузырь. Старуха оттолкнула его, как воздушный шарик, и пузырь поплыл к заграждению, увеличиваясь в размере.

Автоматная очередь ударила по мыльному пузырю.

— Ты чего творишь? — одернул стрелявшего второй военный.

Макс среагировал первым, шарахнулся в сторону и рванул прочь с трассы. Немного не рассчитал, и нырнул в кювет.

Ловкость +2

Сообщение возникло, когда он целиком плюхнулся на дно канавы, но не ощутил боли, напротив, с необычайной легкостью встал, однако выбираться из кювета не спешил, лишь выглянул опасливо.

Мыльный пузырь беззвучно лопнул, излив в небо невыносимо белый свет. Такой яркий, что даже зажмурившись, Макс все равно видел сквозь просвечивающиеся веки. Его машина, силуэты людей, заграждение, все это медленно растворялось в ослепительной белизне.

Опомнившись, Макс залег на дно канавы и уткнулся лицом в грязь. Он еще долго не смел пошевелиться, выжидая, пока процессия странных людей удалится.

***

Ремизов отобрал куртку у Юрки, но все равно дрожал от холода и с завистью смотрел на вышагивающую впереди Дилинэ. В отличие от парней, ее не смущали ни нагота, ни холод.

— Одежду бы какую раздобыть, — посетовал Дмитрий.

— Не, — махнул рукой Юрка, не отрывая взгляда от Дилинэ, — и так ништяк.

— Ты же где-то в этом районе живешь. Поделился бы шмотьем.

— Жил. Туда фаербол попал. А до этого полдома исчезло. Не, ко мне не вариант, вообще.