Песочные часы (СИ) - Романовская Ольга

Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108

Кое-как свыкнувшись с болью, я заснула.

Я провалялась в постели почти три недели. Изредка ко мне забегала Маиза, да ещё два раза был доктор: я ведь всё-таки заболела.

Ослабла, остались кожа да кости.

Всё это время виконта не было в замке, и мной занималась Сара. Так даже легче: меньше пристального внимания, спокойнее. Только вот лежать я устала. И солнце хотелось увидеть. Правда, конец октября — начало ноября и в Ангере — хмурый, неприветливый период.

Начав вставать, я понемногу включилась в повседневную жизнь замка, ограничиваясь, правда, пока подсобной мелкой работой на кухне и уборкой пыли в комнатах. Потом, окончательно перестав кашлять и будучи в состоянии сидеть, таскать тяжести и беспрепятственно передвигаться где угодно, я вернулась к прежнему кругу обязанностей. В том числе, связанных с хозяином.

Продержав меня в замке чуть больше года и уверившись, что я присмирела и не предпринимаю попыток к бегству (в мою пользу свидетельствовали регулярные пешие прогулки к аптекарю за различными снадобьями), коннетабль решил перевести меня в свой городской дом. По долгу службы он должен был регулярно появляться в столице, а это доставляло некоторые неудобства: полеты над Гридором были запрещены, так что приходилось добираться туда на перекладных: сначала на Раше, а потом на лошади.

Носясь по замку, как заведённая, я начинала понимать смысл поговорки: 'Переезд — хуже пожара'. Складывалось впечатление, что хозяин собирался взять с собой всю обстановку. Но он ограничился малым: одеждой, несколькими ящиками личных вещей, сундуком (что в нём, я не знала) и собственно мной.

Багаж отправили вместе со слугами на низших драконах, мы же налегке летели на Раше.

Дракона, похоже, сообщение о столь дальней поездке не обрадовало. Я так и не поняла, что он сказал, зато взгляд оценила. У них с Тиадеем вышла небольшая перепалка, закончившаяся победой виконта. Фыркая огнём, Раш позволил оседлать себе и покорно преклонил колени.

Лететь было так же страшно, но я честно пыталась бороться с постыдной слабостью, убеждая себя любоваться пейзажами внизу. Видимо, не слишком убедительно, потому что хозяин пригнул мою голову себе на колени. В этот раз я не возражала, рассудив, что так и впрямь будет лучше.

Мы приземлились милях в пяти от города, на околице какой-то крупной торговой деревушки. На местном постоялом дворе нас уже ждали лошади. Вернее, не нас, а виконта.

Хозяин изъявил желание перекусить, я покорно поплелась вслед за ним. После полёта мне кусок не лез в горло. При мысли о еде хотелось поскорее юркнуть в ближайшие кусты, чтобы прилюдно не опозориться.

Первое, на что я обратила внимание, вслед за виконтом войдя в трактир, — девушка-подросток у стойки. Она сидела на полу у ног бородатого мужчины, медитативно глядя перед собой. Щупленькая, в большом для неё овечьем полушубке. Торчащая из-под него серая ткань говорила о роде её занятий.

Сколько ей? Пятнадцать? Она ведь младше меня… Взгляд потухший, на ногах — синяки.

Я поспешно отвела глаза, чтобы не расплакаться. Мне было её жаль. Стать торхой, наложницей совершенно чужого и неприятного тебе человека, ещё не выйдя до конца из детского возраста! Животные, скоты!

А норну всё равно, его рука то и дело невзначай тискает её несформировавшуюся грудь, наполовину открытую распущенной шнуровкой. Вот он что-то сказал трактирщику, тот кинул ему ключи. Норн пнул торху, и она покорно встала, последовав за ним наверх.

Их не было минут двадцать, потом ангерец вернулся, похабно улыбаясь и поправляя пояс.

'Подонок!', - сама того не заметив, вслух пробормотала я, отвернувшись к окну. Гнусный выродок, он же спит с малолетней! А ангерские законы этому потворствуют. Насколько я понимаю, торхами можно делать девочек, начиная с пятнадцатилетнего возраста. О хырах лучше не думать, тут возрастных ограничений для сношений и вовсе нет.

— Тебе что-то не нравится, Лей?

Я вздрогнула, услышав голос хозяина, и поспешила втянуть голову в плечи. Ну вот, я опять оскорбила норна, опять не сдержалась!

— Лей, кого ты назвала подонком?

Шоан, в кого у него такой слух?! Тут же шумно, слово легко затеряется в общем гуле голосов — а он услышал.

— Это были просто мысли вслух, хозяин, — как можно смиреннее ответила я.

— Интересные мысли. Так кого? Меня?

Я в ужасе подняла на него глаза и замотала головой.

Виконт усмехнулся и провёл рукой по моей щеке:

— Это не может не радовать. Я надеюсь, что у нас будут хорошие, доверительные отношения. Так кто же так не понравился моей Лей?

— Я совершила непозволительную ошибку, хозяин, я не имела права…

— Кого-то из авердов? Уж не бородатого ли норна у стойки?

Что я могла ответить? Только промолчать, ожидая, каково же будет наказание за мой болтливый язык.

— Из-за девочки, да? Не спорю, на вид ей даже четырнадцать дашь, но торговцы всё тщательно проверяли, а до них ещё интенданты. Люди бывают разные, Лей, некоторым нравится спать с детьми. Я не понимаю прелести этого занятия: ни доставить, ни получить удовольствия такая торха не может, родить тоже. Если всё же забеременеет, выносит и не умрёт родами, то велика вероятность, что к дальнейшему деторождению она станет не способна. Ни груди, ни попы нет, да и лечь на такую страшно: того и гляди, что-то повредишь. Вот ты была в самом лучшем возрасте: уже сформировалась, начала задумываться о мужчинах, но отдать себя кому-то не успела, — он сделал паузу, внимательно посмотрев на меня. — Чего ты ждёшь, зелёноглазка, что сжалась в комок? — его рука взъерошила мне волосы. — Я не стану тебя наказывать, потому что по сути ты права. Да и никто тебя, кроме меня, не слышал. Ты точно есть не хочешь? Хоть воды выпей.

Воды мне тоже не хотелось, хотелось прилечь и закрыть глаза. Что я, немного подумав, и проделала не без участия хозяина, перетащившего меня к себе на колени. Похоже, ему было приятное подобное проявление нежности со стороны торхи, я ведь его совсем не баловала.

Так я и просидела, положив ему голову на плечо, весь обед, а потом совершила приятное путешествие на руках до конского седла. Можно даже подумать, что я не вещь, а человек, слишком уж заботились о моём удобстве. Или я была дорогой вещью? Что-то подсказывало мне, что бывали торхи, за которых платили и большие деньги.

Гридор произвёл на меня неизгладимое впечатление, такого огромного города я до этого ещё не видела. По словам хозяина, в нём проживало около полутора миллиона человек — немыслимая цифра для моего разума. Во всём Кеваре, наверное, наберётся миллиона два, ну три, а ведь мы не самое мелкое княжество.

Столицу королевства Арарг окружали три линии укреплений, не сводившихся только к банальным крепостным стенам. Тут поработали и придворные маги, сумевшие сплести тончайший силовой полог, замыкавшийся на любом, кто попытался бы в обход ворот попасть в город. От бедняги оставалась лишь горстка пепла или обуглившийся скелет, если соприкосновение было мимолётным. Вещественные доказательства действенности данного вида защиты — обгоревшие птичьи тушки — периодически тачками вывозились в ближайший овраг.

Были у Гридора и пушки, разнокалиберные, прятавшие жерла за умело замаскированными бойницами.

И агейры. Живя в Гридоре, я до смерти боялась попасться такому существу. Они были тут чем-то вроде собак: в столице обосновалось много военных, привыкших во время службы иметь дело с ручными демонами, и не желавших расставаться с ними и в мирной жизни. Агейры преданнее любого пса, надёжны и неподкупны. Справиться с ними можно только с помощью пули, желательно заговорённой или из специального сплава, стрелы и арбалетные болты их не берут: слишком толстая шкура и слишком быстро восстанавливаются ткани. Да и стрелять нужно в глаза, либо в место сочленения головы с шеей. Второй попытки не будет, просто не успеете: рассвирепевший демон разорвёт вас в клочья. В прямом смысле этого слова. С его двумя рядами острых, как бритва, зубов, каждый из которых с человеческий палец, это не составит труда.

Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108