Арейла. Авантюристка - Картур Елена Викторовна

Плохо не владеть информацией, приходится плыть по течению, а я это жуть как не люблю.

Пока я, погрузившись в размышления, мысленно пыхтела от раздражения, к нам незаметно присоединились еще женщины. Тоже все нарядные, в белом, но с заметным вкраплением зеленого. Что это должно символизировать, понятия не имею. Но процессия собралась изрядная, меня уже сопровождает дюжина орчанок, окружив плотным кольцом. Теперь даже если бы и захотелось поглазеть по сторонам, ничего не выйдет. Чувствую себя, как под конвоем, и начинаю медленно закипать. Вот доведут они меня, отколю что-нибудь на свадьбе, вовек не забудут.

Поскольку за высокими, а иной раз и широкими орчанками мне было не видно, куда мы идем, то обнаружила, что дошли, только когда женщины расступились. И тут же на меня устремились сотни любопытных взглядов. Желание поежиться было почти нестерпимым, все это ярко напомнило то время, когда я только приняла титул и вся имперская аристократия смотрела на меня, как на неведомую экзотическую зверушку. Эти же воспоминания заставили расправить плечи, изобразить легкую доброжелательную улыбку и, ни на кого не глядя, шагнуть вперед. В конце концов, мне пока нет никакого дела до всех этих любопытных, набившихся в большой зал. Зато впереди меня ждет принарядившийся ради такого события муж (и за что же орки так любят беленый лен?), а также, видимо, его родители. Вот сейчас я наконец и познакомлюсь с местным правителем.

Чем ближе я подходила к трону, на котором восседал князь, тем неуютней мне становилось. Орки — народ внушительный, крупный, даже на фоне их женщин я смотрюсь совсем изящной (не говорить же о себе «малявка»), и Раш, как я успела убедиться, далеко не самый крупный экземпляр. Но князь сперва показался мне каким-то нереальным гигантом, даже для орков. Он восседал на троне в расслабленной позе, перевитые тугими мышцами руки свободно лежали на подлокотниках ладонями вниз, могучие плечи расправлены, голова чуть откинута на спинку, и казался он сейчас ленивым хищником, каким-нибудь саблезубым тигром, дремлющим на солнышке, но готовым в любой момент прыгнуть на добычу и растерзать ее. И только подойдя к трону, у подножия которого меня ждал Раш, я поняла, что дело вовсе не в размерах. Князь при ближайшем рассмотрении оказался не намного крупнее сына, а ощущение подавляющей мощи было вызвано чем-то вроде эльфийской магии, которая плескала во все стороны. Воздействует только немного иначе, впрочем, мне это сейчас совершенно не важно. В любом случае князь производил потрясающее впечатление, и наверняка не только на меня.

Дошла наконец, поскольку двигалась довольно медленно (не по своей воле, меня старательно тормозили), успела даже слегка осмотреться. Вложила ладонь в протянутую руку Раша, и мы дружно поклонились князю и княгине. Свекровь на фоне мужа почти терялась, миниатюрная она, почти как я. В смысле в сравнении со здешними дамами, так-то я никогда прежде ни на рост, ни на фигуру не жаловалась.

Раш представил меня родителям, причем назвал невестой, а не женой. То есть широкая общественность будет считать, что поженились мы как раз сегодня, родителям-то он наверняка все рассказал. Князь низким и довольно красивым голосом ответил, что он от лица всего своего народа рад меня приветствовать, что мы с его сыном этим браком выполняем важную миссию и должны гордиться, и прочее. Орки поддерживали речь своего правителя одобрительным гулом.

Ну не люблю все эти словесные церемонии. И любой разумный человек, я уверена, не любит. Вот князь, например, производит впечатление сурового воина, а такие люди… гм, разумные, ценят свое время. Но что поделаешь — традиции, протокол. Так что оставалось только почтительно внимать.

Княгиня, к счастью, высказалась короче, выразив надежду, что такая замечательная я сделаю ее сына счастливым. Ну конечно, прямо сегодня начну осчастливливать! Пришлось срочно прятать глаза, чтобы не выдать свои мысли. Но, судя по ироничному взгляду князя, лицо у меня было слишком выразительное, чтобы что-то скрыть.

Пришлось поднять взгляд, изобразить счастливую улыбку и начать заверять правящую чету, что я счастлива здесь оказаться, что горда оказанной честью — выйти замуж за такого достойного мужчину и принца. Аж всю жизнь мечтала, ага!

Публика довольно внимала, князь с трудом прятал улыбку, поглядывая на меня со снисходительной усмешкой. Я, конечно, в мимике орков не эксперт, но тут уж трудно не заметить подрагивающие уголки губ. Они с супругой были единственными в зале, кто видел мое лицо во время этой речи. А я просто не могла не выразить свой протест хотя бы таким способом.

Сделать что-то более существенное у меня нет возможности, да и не настолько я безбашенная авантюристка, чтобы срывать важное для целого народа мероприятие. Живьем сожрут.

Но наконец разговоры закончились, и дело дошло до собственно свадьбы. Для начала покинули дворец — мы с Рашем и князь с супругой во главе длинной процессии.

Во дворе к нам подвели скакуна Раша, по торжественному случаю причесанного и обряженного в золоченую сбрую, муж (о, я это признала в конце концов), впрыгнул в седло и привычно посадил меня перед собой. Князь с супругой повторили этот маневр, как и некоторые другие пары. А затем мы медленно ехали через полгорода к храму. Процессия растянулась на несколько улиц и, как мне показалось, только прирастала. Горожане собирались на улицах, провожая нас приветственными криками.

Церемония проходила не в храме, а у его дверей, чтобы всем желающим было видно. Трое жрецов сурового вида, густо увешанные какой-то мистической атрибутикой вроде перьев, чьих-то сушеных лапок и прочей пакости, торжественно разожгли в большой каменной чаше огонь. Нам поднесли блюдо с горстью пшеницы и чашей вина, нужно было по очереди бросить пшеницу в огонь и плеснуть вино. Потом один из жрецов завел торжественную речь о том, что жена дана богами мужчине и воину, дабы утешить боль его ран, дабы встать плечом плечу в час невзгод и воспитать его сыновей, если муж погибнет в бою.

Интересная концепция — не жена, а просто-таки оруженосец. Ни слова, кстати, о послушании мужу и о том, что жена его собственность. В Империи такая форма до сих пор используется, хотя и считается устаревшей данью традициям.

Жрец говорил красиво, я даже заслушалась. А закончив, предложил дать друг другу брачную клятву. К счастью, Раш говорил первым, так что я не успела занервничать.

— Клянусь, жена моя, быть тебе опорой и в войне и в радости. Да будут боги мне свидетелями!

— Клянусь, муж мой, быть тебе опорой и в войне и в радости. Да будут боги мне свидетелями!

— Да благословит Великий Воитель ваш брак, будьте счастливы, дети мои! — торжественно провозгласил жрец.

Раш повернулся ко мне и наклонился. Ох, торжественный первый поцелуй?

Толпа восторженно взревела.

Ну что сказать, клыки целоваться определенно мешают. Но все равно немалый опыт чувствуется.

Брачная церемония закончилась торжественным убиением быка у ног статуи орочьего бога в образе свирепого воина.

8

А потом был пир во дворце, в огромном зале, полном народу. По большей части — только орки, но изредка в этой веселящейся толпе мелькали и представители других рас. Кажется, я успела заметить двоих людей и одного оборотня. И главным развлечением стали ритуальные поединки: орки, как выяснилось, это дело очень уважают и обязательно устраивают на любом празднике. Сражаются очень аккуратно, чтобы не испортить свадебный пир пролитой кровью. Это, оказывается, плохая примета, которая говорит о том, что семейная жизнь у молодоженов будет не слишком гладкая. Зрелищность тоже присутствует, бойцы стараются выделывать разнообразные финты, зрители поддерживают их одобрительными выкриками и улюлюканьем, не настоящий бой — праздник, потому каждый боец красуется как может.

Что меня поразило, в круг нередко выходят и женщины. Они весьма ловко управляются с длинными ножами и маленькими топориками. Некоторые владеют и тем и другим. Варварство натуральное, но до чего ж интересное зрелище! И обнадеживающее. Чем больше наблюдаю, тем верней прихожу к выводу, что женщины у орков — особы независимые и весьма своенравные. Таких вряд ли заставишь подчиняться мужьям: они и оружием владеют, и против мужчин в круг выйти не боятся.