Верховный король - Александер Ллойд

Гневный ропот поднялся среди потрясенных королей и владетельных князей. Матх заставил их замолчать мановением руки.

Встал Гвидион.

— Никакая человеческая мудрость не в силах проникнуть в тайные помыслы другого человека,—сказал он,—потому что в человеке добро и зло смешаны. Но над этим вопросом хорошо поразмышлять у вечернего огня, как это часто и делали мы после знатного дружеского пира, когда кругом тишина и факелы горят уже не так ярко. Теперь наше дело охранять Прайден. Входи, Прайдери, сын Пвилла. Твое место ждет тебя, и нам предстоит еще многое обсудить.

— Ты позвал меня, принц Дома Доны,— жестко ответил Прайдери.— И я здесь. Чтобы присоединиться к тебе? Нет! Я пришел потребовать, чтобы ты сложил оружие.

Глава одиннадцатая КРЕПОСТЬ

Мгновение никто не мог вымолвить и слова. Мертвая тишина обрушилась на зал. Лишь слабо позванивали серебряные колокольчики на лапах соколов Прайдери. Тарен, движимый враз нахлынувшей яростью, вскочил и выхватил меч. Лорды княжеств кричали наперебой и тоже выхватывали свое оружие. Надо всем этим гамом возвысился голос Гвидиона, приказывавший всем замолчать.

Прайдери невозмутимо оглядывал зал и не двигался. Его вассалы обнажили мечи и образовали вокруг него ощетинившийся круг. Верховный король медленно поднялся во весь рост.

— Ты играешь с нами, сын Пвилла,— сурово сказал Матх,— но вероломство — плохая шутка.

Прайдери продолжал стоять неподвижно, сложив руки на груди. Лишь золотистое от загара лицо его заиграло вдруг серо-голубыми красками, словно лист каленого железа.

— Не называй это шуткой,— ответил он.— И не клейми меня вероломным предателем. Все, что здесь было сказано, я обдумал давно, внимательно и с жестокой болью сердца. И понял, что только таким образом я могу послужить Прайдену.

Лицо Гвидиона было бледным, а глаза помрачнели.

— Наваждение нашло на тебя, король Прайдери,— заговорил он.— Неужели обманные обещания Аровна ослепили тебя? Ужель ты станешь утверждать, что вассал повелителя Земли Смерти служит на пользу какому-либо королевству, кроме Аннувина?

— Мне Аровн не может пообещать ничего такого, чего у меня уже не было бы,— ответил Прайдери.— Но Аровн совершит то, что не смогли сделать Сыновья Доны. Он положит предел бесконечным войнам между княжествами и принесет мир туда, где его не было раньше.

— Мир смерти и молчание немого рабства! — воскликнул Гвидион.

Прайдери высоко поднял голову. Жестокая улыбка играла на его губах.

— Неужели эти люди,— он окинул надменным взглядом зал,—заслуживают лучшего, лорд Гвидион? Разве все их жизни стоят нашей? Грубияны и задиры, невежды и глупцы, эти лорды княжеств непригодны даже для управления своими домашними.

Он не обращал ни малейшего внимания на гневный ропот за столом.

— Я выбрал то, что будет лучшим для Прайдена,— твердо сказал он.— Нет, я не Аровну служу. Неужто топор—хозяин дровосека? В конце концов Аровн будет служить мне!

Тарен с ужасом слушал слова Прайдери, дерзко обращенные к Верховному королю.

— Сложите ваше оружие. Оставьте бессильных трусов, прячущихся за ваши спины. Сдайтесь мне сейчас. И Каер Датил будет пощажен, и вы тоже. А те, кого я посчитаю достойными, станут править вместе со мной.

Матх выпрямился и поднял голову.

— Разве есть на свете что-нибудь страшнее зла? — сказал он тихим голосом, не отрывая взгляда от сузившихся глаз Прайдери.— Зла, которое скрывается под маской добра?

Один из лордов княжества выскочил из-за стола и с поднятым мечом двинулся на Прайдери.

— Не трогай его! — вскричал Матх,— Мы пригласили его как друга. Он покидает нас как враг, но он должен уйти невредимым. Если упадет хоть перо из крыла его сокола, мы лишимся чести.

— Уйди отсюда, Прайдери, сын Пвилла,— сказал Гвидион. Холодный и ровный тон его голоса лишь подчеркивал и делал гнев его еще более ужасным.—Боль моего сердца равна моему презрению. Наша дружба сломана, как клинок. Ее не склеить. Отныне пропасть боя разделяет нас, а соединит лишь острие клинка.

Прайдери ничего не ответил, а повернулся на пятках и вместе со своими вассалами покинул Тронный зал. Новость быстро облетела всех воинов, и они, выстроившись рядами вдоль двора, молча наблюдали, как Прайдери вскочил на лошадь и поскакал к воротам.

За стенами крепости расположившаяся лагерем армия Прайдери зажгла костры и факелы. Долина запылала тысячами огней, тянувшихся настолько, насколько мог видеть глаз. Прайдери выехал за ворота. Темнокрасное его одеяние поблескивало, мерцая в скачущих бликах факелов. Он галопом понесся к ожидавшему его войску. Тарен и люди Коммотов с тоской и отчаянием наблюдали за удаляющимся всадником. Они, как и все в Каер Датил, знали, что этот сверкающий король, как сокол смерти, навис над их жизнями.

Гвидион ожидал, что армия короля Прайдери будет атаковать на рассвете, и люди в крепости трудились всю ночь, готовясь противостоять осаде. Когда же наступил рассвет и бледное солнце поднялось над обрезом холмов, стало видно, что боевое войско Прайдери продвинулось совсем немного. Тарен, Ффлев-ддур и Колл стояли на стене рядом с Гвидионом, рассматривая долину, дальние холмы, которые постепенно понижались и стелились уплывавшей в туман равниной. Снег не выпадал несколько дней. В лощинах и

каменных расселинах светлели белые клочки и полосы, похожие на лоскуты шерсти, но широкий луг все еще темнел по-осеннему. Густо-коричневые пятна омертвелой травы лишь кое-где были укрыты пушистой мантией инея.

Разведчики донесли, что воины Прайдери широко растеклись по долине и между их отрядами остались только узкие проходы. Однако основные боевые колонны стягивались к центру крепости. Из этого можно было понять, что атаку следует ожидать с фронта и вся армия будет сжата подобно железному кулаку, бьющему по главным воротам Каер Датил.

Гвидион сосредоточенно кивал и размышлял:

— Прайдери собирается ударить всей своей мощью, хотя это будет дорого ему стоить. Но войско его огромно, и он может себе позволить терять воинов бессчетно, зная, что мы не сумеем заплатить ту же цену.

Он нахмурился и потер подбородок ладонью, затянутой в тугую кожаную перчатку. Зеленые глаза его сузились, и острый взгляд устремился в долину. Худое морщинистое лицо Гвидиона вытянулось, он вжал голову в плечи и всем своим обликом напоминал сейчас волка, учуявшего запах своих врагов.

— Лорд Прайдери очень самонадеян,—бросил он, потом резко обернулся к стоящим рядом военачальникам.—Я не стану ждать осады. Сделать это —значит наверняка проиграть. У Прайдери довольно людей, чтобы накатиться, захлестнуть нас, словно морской волной, и утопить. Мы дадим бой за стенами крепости и сами ударим по этой волне прежде, чем она нависнет над нами шипящим гребнем. Матх, сын Матонви, будет командовать обороной здесь, внутри крепости. Только в самом крайнем случае, если уже не останется сил, мы отступим в крепость и будем продолжать биться под защитой ее стен.

Гвидион долго глядел на крыши и башни замка, которых уже коснулись ранние лучи солнца.

— Сыновья Доны строили Каер Датил своими собственными руками. Он должен был служить не только щитом от Аровна, но и кладезем мудрости и красоты Прайдена. Я все сделаю, что в моих силах, чтобы раз-

бить Прайдери, но и постараюсь уберечь Каер Датил от разрушения. Может быть, мы и достигнем всего желаемого, но может случиться и так, что мы проиграем. Но биться следует не с медлительностью быков, а с быстротой и ловкостью волка и коварством лисицы.

Принц Дома Доны принялся быстро и четко разъяснять каждому военачальнику его место и задачу. Тарен был охвачен беспокойством. Как мальчик, он всегда страстно мечтал занять место среди мужчин и, как