Мир богов (СИ) - Борисова Светлана Александровна

Придя в себя, я глянула на него, а затем на придушенную кобру, извивающуюся в моей руке.

— О! — я ослабила хватку и, привстав на цыпочки, повесила змею обратно Рудре на шею. — Извини! Надеюсь, я не слишком её помяла, и она оправится…

— Такота-дота!

— Что такое? — вопросила я и вздохнула, видя, что музыканты исчезли. — Я так понимаю, представление окончено. Ну и как ты оцениваешь мой танец?

— Он бесподобен! — воскликнул Рудра, глядя на меня сияющими глазами, причём всеми тремя.

Слава богу! Значит, мне не грозят колотушки и половина ободранного лица. По такому поводу не мешало бы напиться и хорошенько закусить, а то от голода у меня уже подвело живот.

— Если мне не изменяет память, кое-кто обещал угостить меня ужином… — намекнула я, но не успела договорить, как оказалась за низеньким столом, заваленным всевозможными яствами.

Чего там только не было! Мясо, птица, рыба и прочие дары моря и земли — во всех видах и формах. К ним прилагались горы белоснежного риса и туча золотых плошек, чьё содержимое мог признать только знаток индийской кухни. Боже, а какие ароматы! Как говаривал один мой бойфренд, за такую вкуснотищу можно родину продать.

Поскольку я умирала от жажды, то первым делом потянулась к стоящему поблизости кувшину, но он сам собой поднялся в воздух и невидимый слуга налил в мой кубок вина. Конечно, предпочтительней была бы вода или сок, но в гостях, тем более у бога, не стоило привередничать.

— Ну а я помню, что ты обещала мне постельные утехи, — напомнил Рудра, усаживаясь бок о бок со мной.

— Да? — удивилась я. — Вообще-то, речь шла об увеселениях и телесных утехах, о постельных не было сказано ни слова.

— В самом деле? — улыбнулся Рудра. — Разве телесные и постельные это не одно и то же?

— К телесным утехам с таким же успехом можно отнести танцы, а уж ими мы достаточно позанимались, — заявила я и плотоядно глянула на подрумяненную куриную тушку. Нафиг! Никаких утех, ни телесных, ни постельных, пока я голодна.

Стоило только подумать, что за царским столом сначала подавали жареных павлинов и лебедей, и ко мне тут же поплыли блюда с этими самыми павлинами и лебедями. Птички были будто живые, только глаза им заменяли драгоценные камни. Особенно жаль было лебедей.

— Нет! — я оттолкнула блюдо от себя. — Я не буду есть лебедей.

— Почему? — поинтересовался Рудра, лаская меня взглядом.

— Не хочу есть птицу, которая умеет любить так, как этого не умеем мы. Говорят, когда один из лебединой пары погибает, другой кончает жизнь самоубийством.

— Красивая легенда, — одобрительно кивнул Рудра и протянул мне здоровенный кусок баранины, насаженный на кинжал. — Ешь, моя прекрасная Шакти! Овцы всегда были жертвенными животными. Думаю, их мясо придётся тебе по вкусу.

— Спасибо, Рудра!

— Для тебя я Шива.

— Шива? — удивилась я. — Но Лотико назвал тебе Рудрой.

Всё с той же полуулыбкой на устах Шива-Рудра покачал головой.

— Такота-дота, ты совсем ребёнок, если не знаешь, что изначальные боги — это всегда единство противоположностей. Шива моя созидательная ипостась, а Рудра разрушительная.

— Понятно, — сказала я, хотя что мне понятно? Да ничего!

Стараясь не слишком торопиться, я ела вкуснейшее мясо, какое только пробовала в своей жизни, и с любопытством поглядывала на индийского бога. Скорей всего, в интернете я видела изображение Шивы. Интересно, что за женская голова торчала у него на макушке? Причём явно живая, если судить по злобным взглядам, что она бросала на меня. Хорошо, что сейчас её нет… или она прячется под тюрбаном, накрученном у него на голове?

Впрочем, какое мне дело до странностей Шивы, когда мне с избытком хватает собственных. Узнать бы кто я такая.

Когда ко мне подплыло блюдо с нежнейшей курицей — кажется, это пулярка — я отломила ножку и с улыбкой протянула её индийскому богу.

— В знак благодарности. Спасибо, что не убил.

Шива вздёрнул бровь.

— И это вся твоя благодарность? — осведомился он прохладным тоном и мне показалось, что его лицо малость посинело. Да и вообще он как-то сразу подурнел. Такое ощущение, что в нём снова проснулся Рудра. Точно, вон и борода полезла!

— Конечно, нет! — поспешно воскликнула я и, схватив кувшин, налила вина в его кубок. — Давай выпьем за мир, дружбу… — я неслышно вздохнула, — и за любовь.

— За последнее, с удовольствием.

Как только Шива поставил опустевший кубок, я взяла его лицо в ладони и, не видя ничего, кроме его губ, которые уже давно манили меня своей сочной спелостью, приникла к ним нежным поцелуем. Руки индийского бога, благо их у него предостаточно, в мгновение ока избавили меня от одежды и хмель страсти ударил мне в голову не хуже молодого вина. Правда, вся эта изощрённая Камасутра не сразу пришлась мне по вкусу, но, как говорится, аппетит приходит во время еды.

В общем, Шива и я провели славную ночку и, проснувшись поутру, отправились поплавать в знакомом уже мне озерце. Когда он выбрался на камень и растянулся рядом, я повернулась к нему. Но не успела я приступить к допросу, как он покачал головой: «Нет, моя прекрасная Шакти, даже не спрашивай, всё равно я тебе не отвечу». Вот ведь паразит! Как трахаться, так всегда пожалуйста, а как пришла пора отвечать, так сразу в кусты. Ну и ладно! Сама найду ответы на свои вопросы. Спихнув Шиву с камня, я нырнула следом за ним, и мы опробовали несколько позиций Камасутры в воде. Когда я запросила пощады, Шива перенёс меня в пиршественный зал, и нужно было видеть физиономии мужчин и женщин, восседающих за низкими столиками, когда мы там нарисовались.

Если индийский бог надумал смутить меня таким образом, то он просчитался. Я никогда не считала наготу чем-то постыдным. «Доброе утро!» — пропела я и, заприметив свободное местечко, направилась к нему. Уже у самого стола Шива опередил меня и заботливо поправил подушку, на которую я вознамерилась сесть. Этот его жест вызвал ехидные улыбки у двух типов, сидящих напротив. Оба были довольно жутковаты на вид. У благообразного старика в красных одеждах было четыре руки и четыре головы, которые, не переставая, что-то постоянно бормотали. Другой был очень похож на Шиву в образе Рудры. У него тоже была зверообразная рожа, синяя кожа и четыре руки.

— Это чья аватара? — спросил синий тип, ревниво глядя меня.

— Прекраснейшая Шакти не из наших, — отозвался Шива.

— Я и сам вижу, что эта бесстыжая девка не из наших, потому и спрашиваю тебя, кто она.

— Какое тебе дело, кто она?

Шива одарил меня нежной улыбкой и, отрезав кусочек мяса, поднёс его к моим губам.

— Ешь, такота-дота! Это очень вкусно.

— Мне бы кофе…

— Такота-дота? — вскричал синий тип, и я чуть было не уронила чашку с кофе, поданную невидимым слугой. — Так она из дома Золотого императора? — уже спокойней спросил он и с любопытством уставился на меня. — Тем более интересно, кто она такая.

— Вообще-то, у неё есть имя, — вступила я в разговор, а то уже надоело быть безгласным статистом.

— И как тебя зовут, жалкая смертная? — спросил синий с оттенком пренебрежения в голосе.

— Вишну, прекрати дразнить девочку! Зачем тебе её имя? Оно ничего тебе не скажет, — сказал Шива и я, прислушавшись к внутреннему голосу, промолчала.

Насколько я припоминаю из земной мифологии, имена в мире магии довольно много значат, особенно истинные имена. Правда, не думаю, что Ирина — это моё истинное имя, тем не менее осторожность не помешает.

В пиршественном зале было много народу, но на центральном возвышении сидели десятка три богов и богинь — я так понимаю, это были самые могущественные из них. Я сидела за одним столом с Шивой и Вишну, значит, наш третий сотрапезник не уступает им по влиянию. Я наморщила лоб, вспоминая, кто бы это мог быть, но видела лишь крутящихся волчком людей, которые распевали: «Хари Кришна!»

— Кришна это кто? — чуть слышно спросила я, склонившись к уху Шивы, и он насмешливо глянул на своего синего близнеца.