Старец Горы - Шведов Сергей Владимирович

– Похоже, мой старый знакомый, неплохо устроился, – усмехнулся печенег. – Узнать бы еще имя благодетеля, взявшего на службу беглого туркопола.

Талчи служил когда-то не только басилевсу, но и даису исмаилитов Хусейну Кахини, выполняя его довольно щекотливые и не безопасные для жизни поручения. Он оплошал только однажды, не без помощи Венцелина, но, похоже, сумел выбраться из ямы, в которую его столкнул сын варанга Избора. Во всяком случае, держался Талчи уверенно и ни чем не напоминал человека, желающего оправдаться за нечаянную вину. Не исключено, правда, что Андроник ничего не знал о предательстве, совершенном лохагом, а потому и относился к нему с полным доверием. Впрочем, их свидание длилось недолго. Старые знакомые перебросились парой слов и разошлись в разные стороны, явно довольные друг другом.

– Ты идешь за Андроником, я – за лохагом, – бросил Венцелин Алдару и метнулся за ускользающей добычей.

Сельджук не торопился и не прятал лица от окружающих. Из чего Венцелин заключил, что бывший лохаг обзавелся влиятельным покровителем, способным защитить верного человека от любых невзгод. Оружие в Багдаде разрешалось носить далеко не всем. Правда, запрет распространялся на арабов, персов и курдов простого звания, но отнюдь не на сельджуков, чувствовавших себя полными хозяевами в столице халифата. И для этого у них были веские причины. Багдад пал сто лет назад под копыта коней лихих наездников и с тех пор так и не смог подняться. Халифы с трудом удержали власть духовную, но правили их землями сельджукские султаны и эмиры. А арабам ничего другого не оставалось, как вздыхать об утерянной славе великих предков, покоривших полмира.

Скорее всего, и этот дворец, простоявший уже более сотни лет, построил араб, собиравшийся жить в нем долго и счастливо. Увы, судьба распорядилась по иному, и ныне в этом красивом здании, окруженном по восточному пышным садом и обнесенном двухметровою оградой, обитал эмир Гази Гюлюштекин. Об этом Венцелин узнал от проходившего мимо араба поле того, как Талчи без помех проник на территорию тщательно охраняемой усадьбы. Эмир Сиваса в Багдад приезжал редко, но это вовсе не означало, что столь доблестный муж должен перебиваться все это время на постоялом дворе. Сельджукские беки и эмиры были достаточно богаты, чтобы владеть собственностью в городе, считавшемся центом мусульманского мира, и хотя бы изредка лицезреть лицо наместника Аллаха на земле сиятельного халифа аль-Мустазхиря. К слову халиф владел в Багдаде целым кварталом, к которому прилегала самая большая и красивая в городе мечеть. Мечеть халифа была открыта для всех обывателей великого города, но Венцелин не рискнул туда войти, опасаясь быть разоблаченным. Рус хоть и загорел под безжалостным сирийским солнцем, но все-таки не настолько, чтобы его принимали за курда или араба. В лучшем случае он мог сойти за сельджука, среди которых попадались зеленоглазые и рыжебородые. Араб без труда опознал в нем чужака, но никаких враждебных чувств не выказал, наоборот вежливо улыбнулся Венцелину, показав два ряда великолепный белых зубов.

О Гази Гюлюштекине Гаст, разумеется, слышал. Эмир Сиваса заманил в ловушку Боэмунда Эдесского и наголову разбил его под Милитеной. Ричард Ле Гуин, чудом уцелевший в том катастрофическом для нурманов сражении, клялся и божился, что в хорошо отлаженную ловушку графа попал по вине Андроника. Этот невесть откуда взявшийся человек, кругленький как головка сыра, сумел в короткий срок охмурить Боэмунда до такой степени, что тот потерял и разум, и отпущенный ему богом полководческий дар. Драган де Муши, сенешаль и друг детства Гуго Вермондуа, тоже упоминал некого византийца по имени Андроник, который был проводником в армии Раймунда Тулузского. Очень может быть, что это один и тот же человек. Вопрос только в том, кому он служит – византийцам или ассасинам? А может его хозяином является султан Мухаммад или один из его эмиров?

Свои вопросы Венцелин задал именно тому человеку, который знал на него точный ответ, то есть своему брату. Руслан с ответом не торопился, с интересом разглядывая узоры на стенах.

– Это суры из Корана, – пояснил он Венцелину. – Аллах запретил рисовать людей и животных, вот арабы и довели искусство каллиграфии до совершенства.

– Но на шиитов этот запрет, кажется, не распространяется? – усмехнулся Гаст.

– В Каире действительно смотрят сквозь пальцы на подобные вещи, но здесь, в Багдаде, свято блюдут заветы пророка Мухаммеда.

– Ты не ответил на мой вопрос?

– Андроник рафик исмаилитов, но сейчас он служит не халифу Каира, а Старцу Горы. Боэмунд мешал всем – и ассасинам, и византийцам, и султану Мухаммаду, и его эмирам. О новом крестовом походе и говорить нечего. Столь мощный наплыв вооруженных и жадных до чужого добра людей неизбежно привел бы к переделу владений. Но у этих земель уже есть хозяева. И если Андроник помог эмирам удержать за собой города и прилегающие угодья, то с какой же стати я буду его за это осуждать.

– Я просто хочу узнать, кому он служит? – рассердился Венцелин.

– Андроник приближает пришествие Махди, в меру своих скромных сил и разума, – пожал плечами Руслан. – Он – ассасин, один из самых преданных шейху Гассану людей, и в этой его преданности у меня нет причин сомневаться.

– Зато у меня есть, – усмехнулся Венцелин. – Твой Андроник служит тем, кто больше заплатит. В данном случае больше заплатили византийцы.

– Мир между басилевсом и султаном Мухаммадом выгоден шейху Гассану, ибо Мухаммад более терпимо относится к шиитам и ассасинам, чем Беркйарук. После того как мы устраним Даншименда, в Сирии и Кападокии надолго воцарится порядок.

– Выходит, эмиры заинтересованы в смерти атабека Мосульского?

– Эмиры в данном случае ничем не лучше франкских баронов, готовых заключить союз с кем угодно, только бы не допустить усиления королевской власти. А что в Руси князья и бояре действуют иначе?

– Допустим, нет, – нахмурился Венцелин. – И что из этого следует?

– Люди везде одинаковы, брат. Каждых хлопочет за свой интерес. Андроник не лучше, но и не хуже других. Ты ведь это хотел узнать?

– Не совсем, – покачал головой Венцелин. – Я хочу знать, зачем твой хороший знакомый приехал в Багдад.

– Я же тебе сказал – прощупать настроение эмиров близких к султану Мухаммаду.

– Деньги для этого нужны?

– Подарки любят все, – развел руками Руслан. – Как говорил наш с тобой отец – кашу маслом не испортишь.

– Скажи мне, шевалье, в Багдаде мыло в большой цене?

– Мыло?! – удивился Руслан. – Ты что, решил заняться торговлей? Тогда вези его в Европу, там действительно хорошего мыла не найдешь.

– А в Багдаде?

– Здесь этого добра в избытке.

– Представь себе, Алдар того же мнения. Он даже поковырялся в одном из кувшинов с мылом, принадлежащем почтенному Андронику, и извлек из него золотую византийскую монету. Разве в Багдаде нет ростовщиков?

– Багдад торговый город, а торговли без кредита не бывает, – нахмурился Руслан.

– А если нужная тебе сумма очень велика?

– Потребуются надежные поручители. Да и чиновники султана захотят получить свой процент от сделки. К слову, немалый.

– А саму сделку не удастся сохранить в тайне, – констатировал Венцелин.

– Не понимаю, к чему ты клонишь, брат.

– Андроник привез в Багдад очень большую сумму денег. Его обоз стоит на постоялом дворе перса Джемаля. Джемаль – ваш человек?

– Причем очень надежный, – кивнул Руслан.

– Вот и рассуди, даис ассасинов, нужно ли так тщательно прятать деньги, предназначенные для подкупа эмиров. На месте Андроника я бы наоборот звенел золотыми монетами на всех углах, дабы привлечь внимание продажных людей. Значит, золото ему понадобилось не для подкупа, а для выкупа.

– Кого?

– Графа Боэмунда Антихойского.

Руслан был до того поражен предположением старшего брата, что далеко не сразу нашелся с ответом. Ассасинов судьба благородного Боэмунда более не волновала, они были почему-то твердо уверены, что эмир Сиваса никогда не выпустит из рук лютого врага всего мусульманского мира. Однако граф Антиохийский являлся врагом не только мусульман, но и басилевса Алексея Комнина. Которому, впрочем, нужен был не столько сам Боэмунд, сколько Антиохия. Пока граф пребывал в плену, городом и всей Северной Сирией заправлял его племянник Танкред, человек воинственный и неуступчивый. Заполучив Боэмунда в свои руки, византийцы смогут продиктовать ему любые условия. И дабы спасти свою жизнь и обрести свободу граф просто вынужден будет отдать Алексею Комнину все завоеванные на Востоке земли.