Дух трудолюбия (СИ) - Горн Андрей

Девушка, размахнувшись своим портфелем, ударила им по руке:

-Охламон ты и бесстыдник! Все равно не поймешь! Не подходи ко мне больше.

И побежала дальше по лестнице.

Ф-фух, смотри какая! Похоже, я перестал понимать девушек. Вообще.

- Сергей! Садись. У нас с тобой будет серьезный разговор.

Я присел на подножки, тихо пыхтящей паром, заводской машины, стоявшей на обочине тракта. Только что вместе с Степаном Николаевичем целый час я гонял на всех парах. Руки от вибрации и жесткого хода подвески предательски тряслись мелкой дрожью.

- Думаю, Сергей, ты де догадываешься о причинах разговора. Но все же скажу. Мне был дан карт-бланш на твою подготовку к гонкам, в которых участвует наша мастерская. И сегодня я вконец убедился, что ты сможешь справиться и участвовать в них.

- А как же вы? Емельян Емельянович же...

- За это не волнуйся. Все оговорено с директором. Будешь там у нас запасным участником. Но готовить тебя должен. Как себя. Может де статься, подстрахуешь меня. Староват я уже для гонок, понимаешь? А участники там серьезные...

- Ну ладно. если вы так считаете...

-Считаю, но! Не думай...на этом твоя подготовка к гонке только-только начинается. Буду готовить сурьезно.

-Ну Степан Николаевич, разве я ...

-Не ной! Будешь принимать и изучать со всеми наш новый гоночный паровик, искать в нем недостатки. Понадобятся и твои замечания, улучшения. Прям как тогда, когда паровик в подарок княжне готовили. Не думай де, что легко будет. Придется и поездить немало еще. Нужно приноровиться к нему, а также...

На следующий день Олежка рассказал, что в дортуар заходил Аркаша. И что, исподволь, хитря, пытался найти виновного в распространении вредной и теперь уже запрещенной в приюте игры. Не услышав, по его мнению, правдивых ответов, весь такой недовольный, ушел. И искоса, хитренько так, спросил:

-Серег, а правду рабочие на практической бают, будто ты на “Стрелке” участвуешь. И наш приют и мастерскую представляешь? Верно ли?!

- Да-да, скажи нам! – с этим каверзным вопросом пристали другие ребята нашего дортуара, гурьбой вставшие у моей кровати.

Все. Пипец моей тайне. Так хотелось сохранить ее подольше. Чтоб не приставали.

Видя серьезный настрой у собравшихся, пришлось отвечать.

-Правда, а что?

-Как что? И ты молчал! Да мы все за тебя болеть будем. Да что там. Весь приют будет. А ты молчишь.

Ага, на практической им сказали. Ну-ну. Клятвенно пообещав возмущенным таким положением ребятам в будущем исправиться, но все же просил особо об этом не распространяться. Ребята заверили, что будут молчать.

Но слухи о том, что воспитанник их приюта, будет участвовать в столичной гонке на машине их мастерской, все равно быстро разнеслись по всему учреждению. И теперь каждый норовил познакомиться, похлопать по плечу или хотя бы коснуться меня. Оригиналы просили автографы с комментарием. Будто я какая-то звезда первой величины. На перспективу. Девушки мне строили глазки, пытаясь завлечь “будущую” знаменитость в свои сети и заодно вконец увести от Анфисы. Она на меня еще дулась, а я отвечал ей взаимностью. Ее, кстати, вся эта ситуация приводила в весьма неоднозначное состояние. Она вдруг, то смеялась от неуклюжих попыток девушек флиртовать со мной, как она считала, своим парнем, на переменах, то срывала свою злость на окружающих ее подруг и знакомых, если увиденный ею прогиб она считала успешным.

-В честь смотра морской и воздухоплавательной императорской эскадры адмирала Сежавина его высочество своим указом объявил завтрашний день большим праздником и выходным днем. Соответственно, все воспитанники нашего приюта, как верные сыны и дочери нашего Императора, примут участие в проводимом празднике. Форма одежды парадная. Ребята, выходим к набережной организованно, завтра после завтрака. Спасибо, все свободны. Можете начинать готовиться. Сделав сообщение, Акулина Валерьяновна, отпустила всех наших с уроков. Ура!

Ну вот. Опять и снова. Весь вечер нужно чистить ботинки, натирать пуговицы, гладить одежду и себя марафетить. Хотя, лучше уж такой почин, чем завтра весь день на уроках сидеть.

Наутро, оставив малышей из младших дортуаров в приюте, сверкая на весеннем солнце начищенными пуговицами, большой организованной колонной все нарядно одетые воспитанники и воспитанницы нашего приюта в сопровождении учителей и наставников двинули к одетой в камень, красивой набережной Старого Петерсборга, где на фоне прибоя и морской синевы, больших старинных морских пушек, пыхтящих паром и дымом кораблей и клекотавших о чем-то чаек, любили совершать променад его жители. Где-то вдалеке в небе и воде в сторону набережной плыли, пыхтя дымом и паром, явно огромные корабли.

На набережной в ожидании скорого парада уже столпился народ. Было шумно. Какой-то военный оркестр играл духовую музыку. Куча школьников и гимназистов с других учебных заведений, пришедшие раньше нас, толпились у каменного бортика набережной. Чопорно разодетые по случаю праздника дамы в весенних пальто с белыми зонтиками в руках и важными господами под руку неспешно слонялись вдоль набережной. Зевак и попрошаек из бедноты неспешно сгоняли городовые. Впервые за столько времени моего нахождения здесь я на улице увидел столько нищих. До этого мне казалось, что их просто тут нет. Нет, они попадались мне во время прогулок, но это было так редко, что я совершенно уверился в их отсутствии. Вдалеке виднелись колонны построенных в линию каких-то военных. Рабочий люд стоял в сторонке, позади променадной дорожки.

Народ среди своих тихо шептался, мол недавно был один парад, теперь проводят другой. Поднимают верно военными парадами и патриотизмом национальный дух среди простых людей и молодежи. Не иначе император со своими адмиралами к войне готовятся.

Погрев немного в разговорах уши, я переключился на другое. Зачем об этом думать?! Тут, блин, такое зрелище! А посмотреть было на что. Большие, сверкающие белым с черным, бортами корабли и серые летающие туши приближались.

В-ва-ау! Вот это супер! Мощ-ща! Разок прокатиться бы мне на таком! И хоть бы порулить чуток. Ловлю себя на мысли, что потихоньку перенимаю здешние слова и выражения. Эх! Какие тут красавцы!

Рядом с похожими криками и стонами одобрения выражали свои эмоции мои товарищи. Девушки относились к пролетающим дирижаблям и плывущим кораблям подчеркнуто спокойно, словно не понимая, что же в них такого. Женщины, что с них взять! Наши наставники подробнее рассматривали проплывавшие в небе и воде суда через похожие на театральные, бинокли и монокли. Физрук, периодически вздыхая, рассматривал проходившие мимо корабли через свою подзорную трубу.

И хотя по ударной мощи, как мне показалось, вся эта техника сильно отставала от ТЕХ наших современных крейсеров и авианосцев, выглядела она не менее грозно. Что в море, что в воздухе.

Диктор на набережной проникновенно комментировал все происходящее зевакам и гостям через свою усилительную трубу:

-Дамы и господа! Сейчас мимо вас проплывает броненосный монитор “Северск”. А за ним эскадренный паровой фрегат “Победа”. Апосля него плывет эскадренный броненосец “Громобой”. В небе же летит новая звезда нашей военно-инженерной и магической мысли – большой ударный дирижабль воздухоплавательного флота его величества “Цесаревич”.

Затем были другие летающие и плавающие корабли. Сложно было упомнить все названия. Пересвет-Князь Рюрик- Священный-Циклоп-Ураган-Диана-Слава-Император Александр-Светлана-Евстафий и еще более 50 кораблей и дирижаблей различных размеров, форм и мощи в небе и море. Парад закончился, оставив в моей душе чувство легкого разочарования, как показалось, столь быстрым окончанием. Хотя по часам, установленным на набережной, времени с момента начала прошло, наверное, не менее трех часов. Путь обратно в приют прошел в возбужденных обсуждениях всеми ребятами увиденного действа. Споров среди юношей и девушек хватало. Мальчики обсуждали пушки и прочие технические характеристики знакомых им судов. Девушки же, в основном, обсуждали преимущества военных и прочих людей в форме. По приходу выяснилось, что по случаю парада всех воспитанников ожидает праздничный обед. От неожиданной приятной новости буквально все парни радостно заорали, смущая своей выходкой наших девушек.