Сильнейшие - Дильдина Светлана

— Ты такая красивая. Может быть, он позволит себя погладить? А может быть, нет…

Легко спрыгнул на пол, потянулся. Темное пламя разливалось под кожей. Почему бы и нет? Такая миленькая… Как поведет себя энихи? Вряд ли убьет… Кайе управлял зверем куда лучше, чем думали все… даже дед. А ведь и впрямь… девушки любят гладить пушистых зверьков.

Служанка взвизгнула и вдруг бросилась бежать, сопровождаемая смехом. Подросток снова лег на плиту, вытянулся во весь рост и раскинул руки. Нет, так нет… Мать и сестра отбирают лучших для службы в доме. Если и вправду он покалечил бы эту девчонку, подняли бы крик.

Солнце ласкало кожу, переливалось на золотом знаке.

Своих защищают, с чужими можно делать, все, что угодно — так правильно. Сильнейшие Асталы держали некоторые кварталы под своим покровительством, собирая туда искуснейших мастеров или иных, умениями отличных от прочих. Те отдавали Роду-покровителю лучшее, но могли быть уверены — с ними ничего не случится. Разве что разгневают собственных опекунов.

А остальные кварталы подчинялись любому Сильнейшему, которому вздумается приказать. Порой люди сами просили тот или иной Род взять их под свою руку; порой получали желаемое.

— Если понравится — не спи на ходу, приходи и забирай, — учил Къятта.

— А если нам, и, к примеру, Арайа понравится одно и то же?

— Сумей взять… либо решит круг, поединок, в худшем случае — Совет. Не обязательно в твою пользу, так что лучше — учись брать то, что хочешь — и не создавать лишнего шума. Возмутители спокойствия Астале не нужны. И еще. Не думай, что сможешь только брать. Когда-нибудь тебе придется и отдавать — скорее всего, совсем не то, что захочешь.

Кайе предпочитал бродить по лесам или возле Башни, особенно тогда, когда ей дарили кровь. Тогда Хранительница оживала, петь начинала особенно громко. Но в последнее время дед часто направлял Кайе в квартал Рода Тайау. Привыкай, говорил. Присматривайся. Это твои люди, ты в ответе за них.

— А если они мне не нравятся? Захочу взять других? — из-под разлохмаченной челки смотрел, заранее пытаясь понять, где кончится территория, куда — можно без драки.

— Возглавишь Род, и выгоняй на здоровье. А захочешь привести — сначала скажи мне, я решу.

Дед был само терпение. Кого выгонять, лишать защиты? Мастера и мастерицы искусны, кто же возьмет плохих. Недавно за одного чеканщика Къятта выходил в круг. Икиари рассердились, что тот попросил Тайау принять его под свою руку. Работы его — загляденье, почему не взять?

От Икиари вышел хороший боец, племянник Халлики. Къятта позволил ему дойти до второго круга, позволил выбрать не только ножи, но и дротик. У самого был только нож. Мальчишку-противника пожалел, оставил неглубокую царапину, и все — тот хорошо держался. А чеканщик с сестрой и маленькой дочерью переселился в квартал Тайау. Ну и сестрой заодно расплатился за оказанную услугу, это уж мелочи.

Кайе неторопливо шел, разглядывая дома из камня и обожженной глины. Плоские крыши из связанных прутьев, глиняные глухие заборы — где выше, где ниже. Дверные проемы, закрытые тяжелым кожаным пологом. Тесновато, но Астала людная — много места не хватит всем.

Долговязый подросток что-то мастерил в пыли — Кайе увидел конструкцию из колеса и палок с веревками. Стало интересно — подошел и присел рядом. Колесо вращалось, тянуло за собой игрушечную платформу.

— Это что? — протянул руку, коснуться колеса.

— Подъемник. Убери лапы! — неожиданно рявкнул парнишка. Кайе растерялся настолько, что руку опустил и замер. Дар речи вернулся к нему несколько мгновений спустя.

— Чего ты кричишь?

— Я строил не для того, чтобы первый встречный разломал тут все вдребезги.

— Я не первый встречный.

— Да ну? — смерил его скептическим взглядом, внимательно рассмотрел знак. Тот мягко переливался в утренних лучах. Тронул пальцем губу, похоже, в задумчивости. И спросил:

— Давно хотел понять… что они делают, чтобы линии всю жизнь оставались четкими? Ты же растешь.

Кайе ответил молчанием. Впервые в жизни не нашелся, что сказать. Сидел и смотрел на запредельно нахального незнакомца.

— Не знаешь? Жаль, — истолковал его молчание подросток.

— Знаю, — наконец смог проговорить Кайе. — Это же солнечный камень — крошки его держатся друг подле друга, не расходятся в стороны. И вроде как золото там тоже есть, золотые нити.

— Мало ты знаешь, — вздохнул парнишка. — А еще из Сильнейших…

— Ты сам кто такой? — детское возмущение вспыхнуло в голосе.

— Я Арута, сын лучшего архитектора Асталы. Ваш подопечный, между прочим.

— Давно?

— Твой дед его еще двадцать весен назад под свою руку забрал. Отец и часть дома вашего помогал строить. Подержи, — протянул гладко обструганную рейку. Кайе безропотно взял. Так с ним еще не разговаривали… растерянность прошла, теперь было попросту интересно.

— Что ты делаешь?

— Модель подъемника… нового. Подумал, можно удобнее сделать.

— Зачем?

— Меньше тратить сил… Если получится, можно будет их строить… И нам хорошо, и Астале.

— А вас много в семье?

— Мать, отец, сестры. Таличе годом меня младше, а Ланики малышка совсем.

— А тебе сколько весен?

— Скоро пятнадцать.

Наблюдать за работой Аруты оказалось весьма интересно. Он пробовал разную длину веревок и наклон доски — порой груз падал на землю, порой шел медленно, а порой начинал сильно раскачиваться, грозя улететь.

— Оторвись хоть ради обеда от любимой работы! — веселый голос прозвенел. Кайе обернулся быстрее Аруты. Рядом стояла девочка-подросток, остролицая, ладная, а ее за колени обнимала малышка не старше трех весен с веткой ежевики в руке, измазанная ежевичным соком.

Старшая девочка подала Аруте лепешку с вяленым мясом и пряностями.

— А ты… — лукаво взглянула на Кайе, — не голодный? А то я принесу!

— Не надо. — Поднялся, внимательно оглядел девочку, тронул тонкую косичку, падавшую ей на левое плечо — остальные волосы были распущены.

— Ты кто?

— Таличе. Его сестра. А это — Ланики, — с улыбкой прижала к себе малышку.

— Ланики? Нет. Шуни, ежевика, — усмехнулся Кайе. А малышка протянула ему ветку с ягодами.

Домой Кайе вернулся поздно вечером. И на следующее утро умчался к Таличе и Аруте.

С братом проводил больше времени, чем с сестрой — та помогала матери, а дел было много — растереть зерна в муку, выпечь лепешки, сбить масло, разделять и прясть шерсть и растительное волокно. Арута же занят был на ремонте дороги — а, возвращаясь домой, находил себе занятие, в котором и Кайе был полезен. Починить колодец, забор обновить… в свободное время что-нибудь мастерил, изобретая. Интересы подростков были совсем-совсем разными — Кайе знал лес лучше любого, наверное, Арута леса побаивался, зато любил мастерить и считать. Друг на друга смотрели, словно на диковинку, спорили до крика и ругани, едва ли не драки. Но остывали быстро.

И все время неподалеку была Таличе — спокойная, веселая, тепло от нее исходило, а не жар. Она успокаивала спорщиков одним присутствием своим — или метким словом, улыбкой. И Ланики возле крутилась, с легкой руки оборотня и мать уже звала ее Шуни, хоть и хмурилась, видя подростков вместе, хоть и старалась не подпускать к ним младшую дочь.

Тонкие руки, украшенные кожаными браслетами, осторожно опустили лодочку на воду. Лодка закружилась, попав в невидимый круговорот, а потом устремилось к востоку, неторопливо, с достоинством.

— Она уплывет к Семи озерам.

Таличе подняла голову, запустила пальцы в волосы, пытаясь убрать за уши рассыпавшиеся пряди.

— Я бы хотела сама уплыть на такой лодке, далеко-далеко.

— Она же маленькая! — удивился Кайе.

— Выдолбить из ствола большую… Арута говорит, мог бы, только занят все время.

Вздохнула, прижимая ладонь ко лбу козырьком, смотрела вслед игрушке.