Новая кровь - Асприн Роберт Линн

Хорошо, что каркас, в который были вделаны прутья, вылетел из оконной рамы, и под весом мертвого тела решетка рухнула на улицу.

Звезды и луна были скрыты легкой дымкой, но все же после того, как решетка выпала наружу, света в таверне прибавилось. Сэмлор нырнул через подоконник в окно и врезался в мостовую плечом…

Не поступи он так, нож, свистнувший у него над головой, как раз вошел бы ему между лопаток. Некоторым скандалистам, как и голодной акуле, не нужна причина для убийства; достаточно наличия подходящей цели.

— Стар! — вновь выкрикнул караванщик. Но сила удара о землю превратила крик в сдавленный выдох. Его плащ и плечо изрядно пострадали при падении, зато Сэмлору удалось сохранить кинжал, который в любое мгновение мог оказаться залогом выживания.

Вход в таверну, оказавшийся за спиной у Сэмлора, был в данный момент перекрыт двумя мужчинами. Тот, что повыше, держал более низкого и, словно безумный, раз за разом наносил противнику удары ножом. Единственным звуком, исходящим от жертвы, было глухое хлюпанье, раздававшееся в тот момент, когда нож входил в тело.

В дверях показался ночной сторож. Фонарь в его руке не освещал фигур, но его свет блестел на оружии в руках полудюжины мужчин, спешивших к: месту потасовки.

Сэмлор слышал, что в Старом городе существует местная милиция, в которую набираются жители близлежащих кварталов. От уличных банд они отличались тем, что помогали поддерживать порядок и защищали своих соседей, но это вовсе не значило, что они с пониманием отнесутся к чужаку, замеченному в драке на их территории. Милиционеры редко ощущали потребность в судебном разбирательстве, если у них под рукой были веревка и меч.

Отряд, который спешил на шум с другой стороны, за поддержание правопорядка получал плату, но, похоже, у его членов был в этом деле некий личный интерес. Это было подразделение регулярной армии, и чем быстрее они справились бы с заварушкой, тем скорее получили бы возможность вернуться на сторожевой пост, где не нужно опасаться града камней и черепицы.

Один из солдат нес на шесте фонарь. Стекло фонаря было забрано проволочной сеткой, такие же сетки были прикреплены к краям солдатских шлемов. Солдаты были вооружены алебардами и короткими пиками. Они передвигались с таким явно намеренным шумом, что становилось ясно: они очень надеются, что заваруха утихнет сама собой и им не придется в нее вмешиваться.

Сэмлор тоже был бы очень рад, если бы проблема разрешилась сама собой. Но на это, увы, рассчитывать не приходилось.

Стар не было и на улице. И на его зов она не откликнулась. Но он найдет ее, даже если для этого ему придется вымыть улицы Санктуария кровью местных жителей. Вот только сперва он разберется с этой заварушкой, в которой Судьба изменила ему, без всякой вины с его стороны.

Почему, ну почему этот назойливый чужак, которому явно надоело жить, напал на него? Почему этот тип вообще прицепился именно к нему?

Сейчас главное выжить.

Сэмлор перекинул кинжал в правую руку, — он был правшой, — и нырнул в ближайший переулок.

Шириной переулок ненамного превосходил размах плеч сирдонца, но на другой его стороне Сэмлор заметил дверь, обитую металлом. Караванщик стукнул в дверь и отскочил в сторону. Если дверь откроется, он проскочит в нее и разберется с теми, кто окажется внутри, тем способом, который покажется ему наиболее подходящим.

Впрочем, он особенно на это не рассчитывал. И действительно, дверь оказалась такой же незыблемой, как и камень стен.

Переулок повернул. Этого Сэмлор из окна таверны видеть не мог. Он проскользнул мимо угла каменной кладки и окунулся в непроницаемую мглу, но тут кто-то в таверне зажег лампу.

С этой стороны таверны находились два узких горизонтальных окна, через которые подавались блюда с кухни. Сейчас одно из них было закрыто решеткой, а в плетенке, закрывавшей второе окно, зияла дыра. Когда караванщик последний раз видел это окно из зала, дыры там не было.

Окно было слишком узким, чтобы в него мог пролезть взрослый человек.

Сэмлор собрался было еще раз позвать племянницу, как вдруг услышал крик: «Дядя Сэмлор!» — и увидел девочку в окружении четырех мужчин.

Трое из них сейчас находились между Сэмлором и Стар. Они так тесно набились в переулок, что белое платье Стар сейчас лишь смутным пятном виднелось из-за частокола их ног. Это были те самые юнцы из-за крайнего столика. А сзади стоял четвертый — высокий мужчина, лицо которого было скрыто капюшоном. Он перекрывал Стар путь к бегству.

Переулок освещал лишь слабый свет, который падал из окон таверны и отражался от грязных стен, но Сэмлору было довольно и этого. Он выхватил из висевших между лопаток ножен метательный нож и держал его в левой руке, так что узкое лезвие лишь едва выглядывало между средним и безымянным пальцами.

Но прежде чем караванщик успел пустить свое оружие в ход, человек в капюшоне прошел мимо съежившейся от страха Стар и направил свой жезл на трех молодчиков. При этом движении нечто крохотное скользнуло неизвестному на плечо.

— Что вам нужно от этого ребенка? — властно и звучно произнес он. — Убирайтесь прочь!

— Эй! — начал было ближайший бандит, нерешительно отступив и налетев на приятеля.

Жезл засветился бледно-голубым, дымчатым светом, и этот свет повис в воздухе, трепеща и мерцая. Капюшон чуть сполз, лицо неизвестного было полно решимости. И было видно, что эта решимость сдерживала, но не могла уничтожить таящийся у него в душе страх. Жезл подрагивал потому, что державший его человек боялся.

И, надо заметить, у него были на то основания.

Сэмлор замер. Если бандиты развернутся и бросятся наутек, испугавшись магии, возможно, ему не стоит сейчас атаковать их со спины.

Сэмлор не знал, как лучше поступить. Иногда приходится делать первое, что придет в голову, но в данный момент Стар ничего не угрожало, поэтому не стоило пост .гать опрометчиво.

На правом плече человека с жезлом что-то стояло. Что-то? Как бы не так! Это был самый что ни есть настоящий человек, только ростом с ладонь нормального человека. Человечек подпрыгнул, потом заверещал:

— Не бойся действовать, когда ты прав!

Один из юнцов выругался и взмахнул цепью, метя в жезл.

Вместо ножей или обычных дубинок эта троица была увешана цепями, которые Сэмлор по ошибке в таверне принял не то за украшения, не то за часть доспехов. Точнее сказать, цепи были свернуты в кольца и закреплены на плечах наподобие эполет. Каждая цепь — примерно в ярд длиной — была сделана из тонких звеньев, перетекающих друг в друга наподобие капель воды. Цепи были отполированы до блеска. У двоих они были посеребрены, а у третьего, та, что сейчас сверкнула в воздухе изогнутой линией, — позолочена.

Оба конца цепей были утяжелены гирьками размером с крупный грецкий орех, усеянными стальными шипами. Гирьки были достаточно тяжелыми, чтобы с их помощью можно было оглушить или убить человека, но достаточно легкими, чтобы с ними было удобно управляться. В умелых руках и в подходящей обстановке такая цепь легко могла обезвредить человека с ножом — даже весьма искусного бойца, — причем проделать это с определенным изяществом. Возможность покрасоваться ценилась на улицах ничуть не меньше победы как таковой.

Но это оружие не подходило для переулка — и особенно для этого, поскольку даже на самом его широком участке не хватило бы места, чтобы нормально размахнуться такой цепью. Впрочем, похоже было, что человек в капюшоне все равно понятия не имел, как защищаться от этого оружия. Утяжеленный конец цепи плотно обернулся вокруг жезла, — раздался звук удара металла о дерево, хотя по сиянию можно было подумать, что жезл сделан из более причудливого материала, — и юнец рванул цепь на себя.

Подпрыгивавший человечек исчез с пронзительным, испуганным визгом в складках капюшона. Неизвестный от этого рывка дернулся вперед. Чтобы удержать жезл в руках, ему пришлось сделать пару шагов к юнцу, пустившему цепь в ход. Голубое сияние померкло, как будто позолоченная цепь вытягивала из дерева жизненную силу.