Когда плачут драконы (СИ) - Эн Вера

Однако через пару недель Кайя готова была отказаться от последнего шанса стать счастливой в любви, лишь бы Беата взялась за старое и перестала изводить себя голодовкой.

К этому времени Беата совсем отказалась от еды. То есть, быть может, она и сгрызала пару сухариков за день, но к тому, что готовила Кайя, точно не прикасалась. Кайя поначалу даже подумала, что, может, обидела чем-то сестру, раз та отказывается от ее стряпни, но Беата как-то чересчур серьезно сказала, что Кайя здесь ни при чем, и ей пришлось в это поверить. Однако истинной причины поведения названой сестры Кайя так и не добилась. Как и не смогла уговорить Беату отказаться от подобного издевательства над собой. Никакие доводы не помогали: Беата слабела с каждым днем, заливала голодные боли водой и твердила только, что не желает быть толстой.

Кайя и подкупить ее пыталась, принося самые красивые и ароматные сладости от Айлин; и умаслить, подмечая, сколь сильно уже сестра похудела; и пригрозить, напоминая, что такое упрямство может закончиться для нее в госпитале, — ничего не помогало. Беата, и раньше-то спускавшаяся из своей комнаты ближе к полудню, теперь вовсе перестала из нее выходить. Лежала в постели, накрывшись одеялом до самого подбородка, и даже глаз не открывала. И Кайя всерьез начала опасаться, что сестра загубит себя.

Первым делом она, разумеется, рассказала об этом родителям, но получила именно такую реакцию, какой больше всего и боялась. Что отец, что мать были очень чуткими и отзывчивыми людьми, вот только это касалось исключительно их работы, да еще отношения друг к другу. Детям они предоставляли полную свободу действий с самого рождения и вмешивались только тогда, когда этого уже можно было и не делать. Вот и нынче папа, конечно, поднялся к Беате в комнату, чтобы успокоить разнервничавшуюся Кайю, но вышел оттуда настолько успокоенным, что Кайя только всплеснула руками.

— Беата воспитывает силу воли, — улыбнулся в ответ отец. — Похвальное стремление. Не думаю, что ей стоит мешать.

Кайя тут же бросилась в комнату сестры, чтобы отругать ее за вранье и самоистязание, но Беата только отмахнулась и с тех пор стала запирать дверь на крючок, чтобы никто не мог зайти без ее позволения.

Айлин Кайя тревожить побоялась: старшая сестра сейчас стала чересчур чувствительной. Могла расплакаться на ровном месте или, напротив, начать веселиться без всякого повода, и Кайя не знала, как она отреагирует на проблемы Беаты.

На Дарре Кайя, глядя на родителей, тоже не рассчитывала. Да и прошло то время, когда Беата мечтательно вздыхала при одном его имени. Теперь могла еще сильнее рогом упереться, лишь бы по-своему сделать.

Оставался только один человек, которого Беата слушалась всегда и на которого оставалась последняя надежда. И сколь бы горько ни было Кайе самой давать Беате повод сблизиться с Вилхе, жизнь сестры была важнее.

— Совсем не ест? — ошарашенно спросил Вилхе, явно не ожидавший подобных новостей. Кайя вздохнула и отвела глаза, чувствуя себя виноватой за то, что не смогла справиться с проблемой и нагрузила ей Вилхе. Как будто ему своих забот было мало. Ему вон надо новый план придумывать, потому что на днях Джемма нашла еще одного пленника и его освобождение не терпело отлагательств. Слишком хорошо они все представляли, что значат страшные слова «цирковой дракон».

— Я уж и так, и эдак, — пробормотала Кайя. — Не знаю, что делать и к кому обратиться.

Чего она ждала от Вилхе в ответ на свое сообщение, Кайя и сама не знала. Но точно не того, что он смутится и примется чесать затылок, будто понимал больше подруги.

— Вот же… история вышла… Не думал даже…

— Ты причину знаешь? — тут же разгадала его замешательство Кайя. Вилхе хмыкнул и вздохнул. Потом снова почесал затылок и довольно-таки сбивчиво поведал о том, что произошло между Беатой и Кедде. Кайя слушала, прикрыв рот ладонью, чтобы только не прервать объяснение Вилхе неловким восклицанием. И, уже дождавшись, когда он замолчит, покачала головой.

— Это жестоко.

Вилхе повел плечами.

— Никто не думал, что она решит выполнить условие, — попытался оправдаться он. — Сама же понимаешь, что тащить Беату в поход чревато неприятностями. А лучшего способа ее отвадить я придумать не смог.

Кайе вдруг стало жалко Вилхе. Она-то лучше всех знала, насколько он ответственный, и понимала, что он стремился вовсе не обидеть Беату, а всего лишь защитить. Как защищал тех же драконышей, своих друзей и Кайю.

Стряхнув привычную робость, Кайя взяла его за руку и крепко, ободряюще сжала. Вилхе посмотрел на нее исподлобья, вынудив Кайино сердечко неуместно сладко замереть, потом опустил взгляд к земле, но при этом с такой силой стиснул пальцы, что Кайя забыла, как дышать. Даже в его объятиях трехмесячной давности не было столько страсти, сколько в этом, казалось бы, невозможно простом жесте.

— Я не могу тебя осуждать, — прошептала Кайя. — Быть может, и Кедде хотел, как лучше… Но сейчас надо что-то делать. Иначе, боюсь, случится непоправимое.

— Надо держать слово, — предельно спокойно отозвался Вилхе и зачем-то посмотрел на их сцепленные руки. Кайя закусила губу, пряча сбившееся дыхание: Создатели, ну как же хотелось, чтобы он никогда-никогда их не размыкал и не отпускал ее! Неужели что-то произошло? Неужели Вилхе тоже начал что-то испытывать к ней? Или просто так устал, что нуждается в поддержке и пытается найти ее хотя бы у Кайи? Тогда зачем смотрит? И чего ждет от нее? — Прости, но тебе придется взять Беату на себя, — тем же бесстрастным тоном продолжил Вилхе и, совершенно по-дружески пожав ее пальцы, извиняюще улыбнулся. — Пусть она трижды проявит силу воли, но делать на нее ставку в таком деле, как спасение ребенка, я не могу.

Кайя смиренно кивнула, умело пряча едва не вырвавшиеся на свободу чувства. Вилхе не знал, как больно делал ей этой своей холодностью, но ему и не полагалось это знать. А Кайя как-нибудь справится. Ей не привыкать. Даже если рухнула почти ожившая надежда.

— Я сделаю все, что ты скажешь, — прячась за выученной сдержанностью, ответила она. — Я тоже не хочу, чтобы Беата пострадала. Или чтобы кто-то из вас пострадал.

Вилхе молчал чуть больше обычного. Потом очевидно принял решение и окончательно разжал пальцы.

— Ладно, значит, договорились, — глядя мимо Кайи, сказал он. — Объяснишь Беате наши правила, а я постараюсь сочинить для нее благовидный предлог остаться в тылу. Главное — предупреди, что спать у нее до полудня не получится. Нам еще на месте массу приготовлений надо сделать.

Зачем Вилхе говорил ей все это, Кайя так и не поняла, но все ж послушно кивнула, не желая прибавлять хлопот.

Она была уверена, что застанет сестру едва дышащей, однако Беата, услышав о завтрашнем деле, тут же вскочила с кровати и принялась танцем отмечать свою победу. Когда Кайя вернулась к ней в комнату с тарелкой бульона в руках, Беата все еще продолжала праздновать.

— Если не съешь все до последней капли, не стану тебя будить, — пригрозила Кайя, но Беата только передернула плечами.

— Тогда я буду голодать до следующего вылета, — заявила она. — Только, сама разумеешь, могу и не дождаться.

Кайя нахмурилась, понимая, что сестра снова ее обыгрывает. А нынче она никак не могла ей это позволить.

— Так и сгинешь безвестной армелонкой, — негромко заметила она. — И захотят о тебе люди что-то хорошее сказать, а вспомнить-то нечего. И подвига сия девица не совершила, и жизнь прожила как-то…

— Ладно, согласна, — буркнула Беата и забрала у Кайи тарелку с бульоном. — Сама только не проспи!

Кайя мягко улыбнулась и оставила сестру одну. Стоять над ней надсмотрщицей нужды не было: Беата добилась своего и вряд ли захочет добровольно продлить собственные мучения. А у Кайи, в отличие от нее, было немало дел. Тесто замесить, чтобы поутру оставшаяся без помощницы Айлин не надрывалась, а сразу взялась за лепку пирожков. Дома ужин приготовить, чтобы родителям было, что завтра взять на службу. В дорогу все собрать, чтобы и мальчишкам с Джеммой перекусить можно было, и раны им или драконышу обработать, если потребуется. Никто, конечно, ее стараний привычно не заметит, но Кайе даже в голову не приходило отлынивать от взятых на себя обязанностей. Она не ждала похвалы или благодарности, считая себя вечной должницей обогревших ее людей, но неожиданно оказалось, что не все с этим согласны. И восхищенные фразы Кедде, отметившего ее как незаменимую помощницу в бою, вызвали на щеках Кайи краску признательности. Все-таки это было очень приятно, даже несмотря на то, что подобные слова она предпочла бы услышать совсем из других уст.