- Приношу свои извинения, Председатель, - быстро сказал я, уставившись себе под ноги.
- Это было сказано в гневе.
Слово - Путаница является чрезвычайно оскорбительным для людей моего народа.
Оно созвучно с одноименным периодом в истории - систематическим истреблением тысяч Руа.
Складочка любопытства прорезала лоб канцлера.
- Должен признать,
я не знал об особой этимологии этого слова, - он задумался.
- Полагаю, это может сойти в качестве темы для моего вопроса.
- Не так быстро, - вмешался Хемме.
- Я еще с ним не закончил.
- Вы закончили, - отрезал Председатель.
- Вы столь же невыносимы как и мальчик, Джейсом, но с меньшим основанием для оправдания.
Вы показали, что не можете вести себя профессионально, и таким образом, я должен остановить ваши препирательства, считайте вам повезло что я не буду выносить вам официального порицания.
Хемме побелел от гнева но придержал язык.
Канцлер повернулся ко мне, - Магистр Языков, - объявил он о себе официально.
- Ре`лар Квоут: какова этимология слова Путаница?
- Это слово пришло со времен этнических чисток спровоцированных Императором Олкионом, - сказал я.
- Он выпустил указ, согласно которому любая толпа путешествующих по дороге людей подвергалась штрафу, заключению или высылке без разбирательства.
Со временем слово сократили для удобства и оно превратилось из "путешествующая толпа" в "путаница".
Он удивленно приподнял бровь.
- Вот как?
Я кивнул.
- Также, я могу связать происхождение "путаницы" со словом "преподобный отец", котрые пытались в те времена призвать выступающих актеров встать на путь истинный.
Председатель сухо кивнул.
- Благодарю, Ре`лар Квоут.
Присядьте пока мы совещаемся.
Глава 10
Под замком и ключом.
Мне назначили плату за обучение в девять с половиной талантов.
Меньше чем десять талантов предсказанные Мане, но значительно больше, чем водилось у меня в кошельке.
До завтрашнего полудня я должен был рассчитываться с казначеем или мне придется пропустить весь семестр.
Необходимость оставить на время мои занятия не была сама по себе трагедией.
Но только у студентов был доступ к университетским ресурсам, таким как
оборудование в Артефактной.
Это означало, что, если я не мог заплатить за обучение, мне запретили бы работать в мастерской Килвина, единственном месте, где у меня был шанс заработать достаточно денег на оплату этого самого обучения.
Я остановился у Хранилища, Джаксим улыбнулся мне в открытое окно.
- Мы как раз продали твои лампы этим утром, - сказал он.
- Пришлось уценить их немного, так как они были последними.
Он пролистал бухгалтерскую книгу, пока он не нашел соответствующую страницу.
- Твои шестьдесят процентов - это четыре таланта и восемь джотов.
За вычетом оплаты сдельных работ и материалов что ты использовал... - Он пробежался пальцем до конца страницы.
- Ты получишь два таланта, три джота и восемь драбов.
Джаксим сделал пометку в бухгалтерсой книге и выписал мне квитанцию.
Я тщательно согнул бумагу и спрятал в кошелек.
Пусть у квитанции не было успокающего веса монет, но вместе с ней у меня было более шести талантов.
Так много денег, но все еще недостаточно.
Не нагруби я Хемме, плата за мое обучение могла бы быть значительно ниже.
Я мог бы учиться дальше, или заработать больше денег, не будь я вынужден
скрываться в моей комнате в течение почти целых двух дней, плача и безумствуя со вкусом сливы во рту.
Мне пришла в голову мысль.
- Полагаю, я должен начать что-то новое, - небрежно сказал я.
- Мне потребуется небольшой тигель.
Три унции олова.
Две унции бронзы.
Четыре унции серебра.
Катушка проволоки из очищенного золота.
Медь..
- Подожди секунду, - прервал меня Джаксим.
Он пробежался пальцем к моему имени в книге.
- У тебя нет разрешение на получение золота или серебра. - Он перевел взгляд на меня.
- Это - ошибка?
Я колебался, не желая лгать.
- Не знал, что тебе требуется разрешение, - сказал я.
Джаксим понимающе усмехнулся.
- Ты не первый, кто пытается провернуть подобное, - сказал он.
- Неподъемная плата за обучение?
Я кивнул.
Он изобразил сочувствие.
- Извини.
Килвин знает, что Хранилище превратится в лавку ростовщика, если он не будет строг. - Он захлопнул бухгалтерскую книгу.
- Тебе следует обратиться в ломбард как и всем прочим.
Я повертел перед ним руками чтобы показать отсутствие драгоценностей.
Джаксим поморщился.
- Паршиво.
Я знаю приличного ростовщика на Сильверкот, который берет всего десять процентов в месяц.
Это конечно обдираловка, но лучше чем где-либо.
Я кивнул и вздохнул.
Силверкот- место где у гильдии ростовщиков были свои магазины.
Я бы их не заинтересовал.
- Это определенно лучше, чем мне предлагали прежде, - сказал я.
Я думал на этим, пока шел к Имре, ощущая привычную тяжесть лютни на своем плече.
Я был в тяжелом положении, но не худшем.
Ни один ростовщик гильдии не предоставит кредит сиротке Эдема Руа без залога, но я мог занять денег у Деви.
И все же, я не хотел прибегать к этому.
Мало того, что ее процент был грабительским, я волновался о том, что она могла
потребовать с меня в случае не выполнения обязательств.
Я сомневался что это будет несущественным.
Или простым.
Или вполне законным.
Таков был ход моих мыслей на пути через Стоунбридж.
Я забежал к аптекарю, затем направился к Серому Человеку.
Открыв дверь, я увидел, что Серый Человек был пансионом.
Общий зал, где люди могли собраться и выпить, отсутствовал.
Его заменяла маленькая, богато обставленная комната, с блестяще одетым щвейцаром, смерившим меня взглядом полным неодобрения, если не отвращения.
- Чем я могу быть полезен молодому господину? - спросил он когда я вошел в дверь.
- Я бы хотел увидеть одну молодую леди, - ответил я.
- По имени Динаэль. - Кивнул он.
- Я посмотрю у себя ли она.
- Не утруждайте себя, - сказал я, направившись к лестнице.
- Она ждет меня.
Швейцар преградил мне путь.
- Боюсь, что это не возможно, - сказал он.
- Но я с радостью проверю у себя ли леди.
Он вытянул руку.
Я уставился на нее.
- Ваша визитная карточка? - Попросил он.
- Как мне вас представить леди?
- Как вы можете передать ей мою карточку, если не уверены у себя ли она? - спросил я.
Швейцар наградил меня улыбкой снова.
Это была вежливая, добрая и в тоже время настолько неприятная улыбка, что я посчитал нужным сохранить ее в своей памяти.
Улыбка подобная этой, произведение искусства.
Как тот, кто рос на сцене, я мог оценить ее по достоинству.
Такая улыбка походит на нож в определенных общественных кругах, и у меня могла бы появиться потребность когда-нибудь ее применить.
-Ах, - сказал швейцар.
- Леди у себя, - сказал он с нажимом.
- Но это не значит, что она есть для вас.
- Можете передать ей, что Квоут зовет ее, - сказал я, скорее удивленный, чем оскорбленный.
- Я подожду.
Я ждал недолго.
Швейцар спустился по лестнице c раздраженным выражение лица, словно очень надеялся вышвырнуть меня.
- Сюда, - сказал он.
Я последовал за ним наверх.
Он открыл дверь и я проскочил мимо него стремительно, надеясь этим сбить с него излишнюю спесь.
Я оказался в гостинной с большими окнами, пронизанной лучами заходящего солнца, достаточно большой, чтобы казаться просторной, несмотря на расставленные по комнате кресла и кушетки.
У дальней стены напротив стояли цымбалы, один угол комнаты был полностью занят большой Модеганской арфой.
