Сжигающее стекло (ЛП) - Пурди Кэтрин

тело буквально кричит о страхе. – Я могу Вас предупредить, но, знаете, науке сабли или

мушкета я не обучена.

Он подошел ближе. Я задержала дыхание и завела руки за спину.

- Расслабься, Соня, - его улыбка стала такой широкой, что в уголках глаз показались

морщинки. – Свита Императорской Гвардии либо в бараках, либо в комнатах рядом. Если

они услышат шум, они будут здесь. Во всяком случае, были бы. Я отпустил их. Сегодня, -

он шептал это слишком заговорческим тоном. – Стены покоев тонки, так что они служат

хорошо. Но сегодня у нас с тобой будет разговор тет-а-тет.

- Очень хорошо, - сглотнула я.

- Рядом со мной тебе неудобно? – он наклонил голову. Слова Антона тут же всплыли в

памяти. Скромность, но твёрдость характера.

- Да, - призналась я. – Меня учили, что никогда нельзя оставаться в одной комнате с

мужчиной, тет-а-тет, после полуночи.

Нет, меня такому никогда не учили. К тому же, пару минут назад я была один на один с

твоим братом.

- Хммм… - глаза Валко сузились. – Разве я просто мужчина?

- Нет, - я опустила взгляд, делая скромный вид. – Вы, мой император, посланы нам

богами, благословлены высшими силами. Вы не из тех мужчин, которые будут очернять

честь дамы.

Это прозвучало слишком? Все, что я могла делать – это пытаться провести границу в

наших отношениях. Я посмотрела на него и сделала голос более высоким, чтобы казаться

ещё невиннее. – Я знаю, что могу доверять Вам.

Он искал мои глаза буквально пару секунд, после чего разразился смехом. Изменение в

его ауре было таким быстрым, что я даже не успела заметить.

- Что тебе там о моём приглашении наплёл Антон?

Я удивлённо смотрела на него, не желая выдавать принца.

- Ну и Соня, - он вернулся к своей подушке. – Я ведь только хотел, чтобы ты подала мне

отчёт о прошедших неделях. Я должен был сделать это раньше, сразу же по твоему

приезду в Торчев. Прости, я был в трауре по моей матери, - при этих словах, его смех

прекратился. Он откашлялся, ближайшие несколько минут раскладывая свои подушки,

пряча от меня своё лицо.

Я проследовала за ним до лестницы. Но затем колебалась. Тяжесть его чувств давила на

мою грудь, и, наблюдая за императором, я обняла себя. Его печаль была настоящей. Он

страдает своей потери также сильно, как и я от своей.

Он сел на подушку и посмотрел в свои руки, затем одарил меня улыбкой. Она была такой

же, как и всегда, хоть печаль и накладывала на неё определённый отпечаток. Император

положил подушку справа.

- Садись.

Мой пульс забился сильнее, когда я спустилась по лестнице и опустилась рядом с ним. Я

просто хотела увидеть в нём того, кто очаровал Пиа или того, о ком меня предупреждал

Антон. Ничего из этого мне не открывалось. Несмотря на этот факт, я старалась закрыться

от него, чтобы аура императора не слилась с моей. Все эмоции были моими

собственными, хоть в нём сейчас и было много энергии и я не знала, в какой момент она

изменится. Не стоило забывать о тех перепадах в настроении, которые происходили с ним

в зале совета. И ещё более тревожным было то, его аура может меняться без заметных

изменений на лице.

- Прошу прощения за столь поздний час, - он поднёс спичку с самовару и из-под него, из-

за находившихся там еловых шишек, стал литься успокаивающий аромат. – Мои дни

наполнены утомительными делами, поэтому по ночам страдаю бессонницей. А, возможно, это просто моё упорство: не желаю видеть свою лицо с утра. Или просто хочу выделить

хоть немного времени не кому-то, а именно себе.

- Всё в порядке, - ответила я. То, что у нас было хоть что-то общее, расслабляло. – Я не

ложилась. У меня тоже проблемы со сном.

- Правда? – он дунул на свечу и ладан запах сильнее. – Ну, да, естественно, ведь внутри

тебя так много аур других людей.

Мне удалось выдавить лёгкую улыбку. Я чувствовала, что он пытался понять меня. Но, по

сути, сделать этого не мог. Этого не поймёт никто. Никто не поймёт, как я себя чувствую

после того убийства.

- Это больше, чем ауры, - сказав это, я сжала губы. Не хотелось признаваться даже самой

себе, что весь путь сюда в мыслях была только Юлия или то, как я покинула Киру и Дашу, сестру Мирну хоронить мёртвых.

Валко ожидал, что я скажу что-то ещё, но, когда осознал, что я не скажу ничего больше, ответил:

- Мне очень жаль, что твой переезд сюда был трудным, - он положил руку на мою. – Если

это – та причина, по которой ночью ты не спишь.

Пол лёгким прикосновением его пальцев, я почувствовала его ауру. Такую же спокойную

и подбадривающую, какая была у Антона. Император… сочувствовал мне. В нём тоже

была щемящая печаль и сожаление, как и у меня. Даже несмотря на то, что он не знал о

моей тёмной истории.

- Я хорошо понимаю, что такое «трудный переезд». Когда я был ребёнком, по пути к

тайной усадьбе, которая должна была стать моим домом, был убит невинный мальчик,

только бы моя жизнь была в безопасности, - продолжал Валко на одном дыхании. Он

провёл рукой по волосам и тяжело выдохнул. – Уверен, ты знаешь мою историю.

Я кивнула, вспоминая, что Пиа говорила о подмене принца.

Император отпустил мою руку и посмотрел на свой большой палец.

- На самом деле, это сложно: чувствовать угрызения совести, живя в прекрасной усадьбе и

зная, что обязан жизнью тому, кто умер ради тебя. Боль не ослабела, когда я взошёл на

престол – стало только хуже. Выбор, который я сделал, убил больше людей, причинил

больше страданий. Это – другая сторона правления Рузанином: кто-то должен

пожертвовать собой, чтобы большинство выжило, - он сложил руки и посмотрел на меня с

грустной улыбкой. – Но от этого спать по ночам не легче.

Его взгляд задержался на моём лице, но он не видел во мне девушку, он видел во мне

друга.

- Я рад, что отыскал наконец того, кто меня понимает, - сказал он. На секунду он стал

маленьким мальчиком, чуть старше меня, на плечи которого взвалили целую империю и

все её проблемы.

Возможно, Антон недооценивает Валко. Он не мог знать его хорошо, ведь росли они

порознь. Наверное, то, что нужно было императору – это верный друг, которого у него

никогда не было.

- Я понимаю Вас больше, чем Вы думаете, - ответила я. – Мне тоже пришлось занять моё

место, пережив чью-то смерть.

Когда эти слова слетели с моих губ, я поняла, что сказала, а глаза расширились от

удивления. Я не могла поверить, что призналась в этом. Я посмотрела на чёрную ленту на

запястье. Чувства ли это императора, которые распустили мой язык или я просто поняла, что могу разделить с кем-то хотя бы часть той боли, которую пережила.

- В том, что Изольда не защитила мою мать, нет твоей вины, - сказал Валко.

- Я не о ней. В монастыре всполохнул огонь, - я продолжала говорить, несмотря на то, что

что-то внутри подсказывало, что этого лучше делать не стоит. – И я его разожгла. Это был

несчастный случай, но от этого моя вина не слабеет. Так что многие Прорицательницы

были бы живы, если бы я была более послушной.

Укротить себя. Быть скромной, но уверенной. Я зарыла руки в мою ночную рубаху.

- Вы пригрели Имперскую Прорицательницу с запятнанной репутацией, вместо чистой

девушки.

Меня окатило волной стыда: от ушей и прямо до шеи. Я хотела спрятать это, но никак не

могла отвести взгляда от Валко. Я тщетно пыталась отыскать на его лице хотя бы намёк

на потрясение или отвращение. Я хотела найти в себе хотя бы намёки на упрёк с его

стороны, проявлявшийся в губах, глазах, стиснутых зубах или урчания в животе. Но нет –

стыд был моим собственным. Он стал исчезать по мере того, как сердце Валко снова

приобретало обычный ритм. Его грудь поднималась, когда он вдохнул достаточно