Рыцарь умер дважды - Звонцова Екатерина
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
Догадка все не дает покоя. Другое — желание понять, что же делать с самой собой, со своей тайной, — тоже не отпускает. Джейн вздрагивает; я не вижу ее лица, но точно знаю: там снова испуганное, тоскливое выражение. Не стоило спрашивать. Лучше было задать вопрос Господу и попросить покоя, для себя и для сестры.
— Неправильного?.. Эмма, от таких чувств лучше бежать. Куда угодно. Лучше всего — туда, где что-то поможет тебе их забыть.
— Например, в Нью-Йорк? — Я отстраняюсь, и невольно на губах появляется улыбка.
— Почему бы не в Нью-Йорк… там наверняка славно.
Но Джейн не улыбается и явно не хочет продолжать разговор. Я щажу ее, оставляю даже мысль спросить, почему она выбросила цветы. Пошептавшись еще немного, мы желаем друг другу доброй ночи и ложимся. Я не могу уснуть почти до рассвета.
…Через день Андерсены во второй раз приедут поговорить с нашими родителями «серьезно». Через день Джейн исчезнет из дома, а к ночи искать ее будет весь город.
Джейн остается жить четыре дня. Но мне все чаще кажется, что она умерла намного раньше.
6
САРКОФАГ И ГРОБ
Здесь
Мох расступается; из рыхлой зеленой плоти восстает лик — уродливая обезьяна с высоким лбом, тяжелыми надбровьями, маленьким носом и длинным ртом-щелью. Изваяние высечено на крышке в полный рост и плавно вырастает, по мере того как земля с чавканьем исторгает Саркофаг. Вскоре каменная морда уже на уровне наших лиц, потом поднимается выше. Саркофаг повисает в воздухе, в паре дюймов над самыми длинными побегами осоки. Настает оглушительная тишина.
Саркофаг огромен; глядя снизу вверх, я ощущаю холод отбрасываемой им тени. Камень порос лишайниками, в трещинах копошатся жуки. Я не воображала подобного, даже читая истории о египетских гробницах. По спине бегут мурашки, колени дрожат. Гадаю: может ли открыться крышка? И… что явится из темного нутра? Мумия? Рассыпающийся скелет? Оборотень вроде того, что носит на шее серебряный доллар?
У Белой Обезьяны могучие плечи. Руки скрещены на груди, искусно вырезана не только шерсть, но и одеяние, украшенное орнаментами и бусинами. Веки опущены, существо словно сковано сном. Заметив это, я испытываю неожиданное облегчение, а вот Кьори, опустившая свирель, наоборот встревожена и… расстроена?
— О нет. — Жрица делает шаг, чуть не плачет. — Нет, почему сейчас? — Она в отчаянии оглядывается. — Мы пришли зря! Вернемся позже. Светоч не может с нами говорить.
Позже?.. Я вспоминаю путешествие через душный сумрак тропического леса. Позже? В висках пульсирует: «Повторить это? Ну нет!». А еще «позже» значит, что жрица нарушает обещание, что не проводит меня и не отпустит. А ведь я уже потеряла счет времени, не знаю, как давно отсутствую там, дома. Что с родителями? Не хватились ли они?..
Пока я беспомощнее тонущего ребенка барахтаюсь в мыслях, Цьяши высказывает их вслух — одним крепким, не подобающим женщине ругательством. Размашисто приблизившись к Саркофагу и подбоченившись, она интересуется у подруги:
— Это он что, сам сообщил? А ну! — Она стучит кулаком чуть пониже обезьяньей грудины. — Эй! Светоч! Мы принесли тебе вести! Проснись!
Кьори в ужасе хватает ее за плечо и оттаскивает.
— Ты что? Так нельзя! Не смей, ты даже не поклонилась!
Цьяши фыркает.
— А я вот слышала, он никогда не задирал нос и не любил все эти церемониалы… Ладно, трусиха. — Поймав новый испуганный взгляд, Гибкая Лоза прячет руки за спину. — Я не буду его трогать. Но с чего он отказывается говорить? Может, ты попросишь получше?
— Нет.
Кьори бережно касается обезьяньей груди и ведет вверх. Привстает на цыпочки, и постепенно дрожащие пальцы добираются до морды, ласково обводят губы, поднимаются к сомкнутым ресницам. Эти длинные ресницы тоже вырезаны все до одной, я все больше убеждаюсь: Саркофаг действительно нерукотворен. Ни один скульптор не создаст такую вещь. Ни один смертный скульптор.
— Он… спит? — осторожно уточняю я. Кьори качает головой.
— Его нет. Прямо сейчас его здесь нет.
— Что? — Цьяши опять вспыхивает, но держит обещание: не машет кулаками. — Всем известно, что он не может выйти, для этого нужно, чтобы…
— Цьяши.
Не дает о чем-то проболтаться? Впрочем, все равно, пусть. Я делаю вид, что вообще ничего не слышала, вглядываюсь в Обезьяну. Пальцы Кьори по-прежнему поглаживают сомкнутые каменные веки.
— Он… здесь. Но не здесь. Именно поэтому обычно я хожу по зову. Когда он ждет, у него, — жрица убирает руку, — открыты глаза. Но я так надеялась застать его, так…
— Ничего не понимаю. — Цьяши топает ногой. — Так он здесь, или не здесь, или…
— Его душа, — хмуро обрывает Кьори. — Вспомни: светоч мудр, а ведь он пал, не успев прожить и полжизни. Так вот, он живет сейчас. Звезды забирают его и уводят туда, куда не попасть другим. Он не делится тайнами своих странствий, но с каждым возвращением он сильнее и просветленнее. Эти путешествия — вехи к его воскрешению.
— К невозможному воскрешению, хотела ты сказать?
Кьори хмурит брови. Я перехватываю взгляд Цьяши: она высматривает что-то возле стоп изваяния. Присаживается на корточки, сковыривает с камня землю. Глазам открывается выбитая внизу крышки надпись, но я не могу понять разлапистые округлые символы. Как и в нашем мире, даже обретя дар говорить на некоем языке, наверное, читать надо учиться отдельно.
— Мы могли бы подождать его, — предлагаю я. — На какое время он обычно… уходит?
— Всегда на разное, — откликается Кьори. — Его может не быть несколько дней, он может пропадать треть сезона, особенно в Дожди. И… — она вздыхает, видимо, поняв мои мысли, — мы, конечно, не станем держать тебя. Это… все, Эмма, хватит с тебя мучений, даже эти были излишними. Что бы сказала Жанна, видя, как ты рискуешь собой?
Я благодарно киваю, беря ее за руку. Как же мне хочется домой, но как жаль эту девушку. Она напоминает маму: все силится делать как лучше, а ведь поступать всегда правильно невозможно. Интересно, как же она дружила с Джейн, для которой правил не существовало?
— Трогательно. — Цьяши презрительно сопит, вставая и отряхиваясь. — Жаль, я убила столько времени, чтобы посмотреть на пустой каменный ящик.
— Я тебя еще приведу, — робко обещает Кьори. — Сразу, как он позовет, ведь я не смогу во всем признаться сама, одна, не смогу сообщить ему…
Она вытирает глаза. Да, она по-настоящему расстроена, едва владеет голосом. Цьяши, понимающе хмыкнув, хлопает ее пониже спины и утешает:
— Я тебя не брошу. Я же… — новая шпилька в меня, — не какая-то там Жанна.
— Не говори так.
Мы с Кьори выпаливаем это хором и переглядываемся. Цьяши раздраженно фыркает; у нее явно заготовлена ответная острота, вот-вот слетит с языка. Но внезапно, замерев и напружинившись, девушка произносит другое:
— Эй!..
Шелестят деревья, словно охваченные трепетом. Воздух, — так мне чудится, — становится горячее и пронизывается мерцающей дымкой; мелко дрожит земля. Пролетают над поляной вспугнутые птицы; в миг, когда из-за лиственного кружева еще только появляется их яркий длиннохвостый вожак, Кьори уже играет на свирели короткую тревожную трель. Саркофаг уходит вниз. Мох смыкается, наползая, будто в этом месте ничего никогда не было, и вскоре перед нами лишь зелень. Тогда жрица сжимает мое запястье, другой рукой хватает за плечо Цьяши. Кьори дрожит как листок. Я скорее читаю по губам, чем слышу:
— Экиланы. Бежим.
Она стремительно тащит нас туда, где в стене переплетенных стволов виден зазор. Под ногами почти всюду — скользкие чешуйчатые спины; то и дело звучит сердитое шипение, и я вздрагиваю, ожидая быть ужаленной, но этого почему-то не происходит. У древесных корней на пути свернулись сразу с десяток змей. Я останавливаюсь как вкопанная и умоляю:
— Нет, не пойдем, не надо. Они…
— Они спят, — сбивчиво бросает Кьори. — Доверься мне, Эмма! Они пока ничего не сделают. Мы успеем. Успеем…
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
Похожие книги на "Рыцарь умер дважды", Звонцова Екатерина
Звонцова Екатерина читать все книги автора по порядку
Звонцова Екатерина - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.