Сборник "Чистая фэнтези" - Олди Генри Лайон
Ознакомительная версия. Доступно 57 страниц из 284
Он сделал вид, что припоминает.
– Любовь! Любовь, брат, ее в окошко не кинешь!
И рявкнул на лошадь, будто страсть как торопился:
– Н-но, мертвая! Шевели копытами!
Провожая соседа взглядом, Юрась чувствовал, как настроение стремительно портится. В душе закопошились гадкие червяки. Ясно представилось: утро следующего дня, двор, открытый гроб на четырех табуретках… В гробу – он, Юрась Ложечник. Острый нос, синие щеки. Жена воет – притворяется, что убита горем. Чужие дети тайком жуют поминальные калачи.
А гад-сосед распинается над домовиной:
«Любовь, это вам не ерш начихал! Спи спокойно, дорогой Юрасик!..»
От расстройства чувств он пнул ногой баклуши. Вспомнил, что бил-то баклуши сам, а шкурила и полировала жена, – и совсем огорчился. Желая вернуть душе покой, Юрась вышел со двора. Вот привычное житье-бытье. Малышня из грязи куличики лепит. Спит в луже поросенок. Напротив, за своим плетнем, бабка Сычиха в огороде копается.
– Бабуля! Ну дайте подмогну!
– Кыш, оглоед! Срамить явился?
– Ну бабуля! Я ж от чистого сердца!
– Сроду у тебя сердца не было, стоерос! Иди, не то камнем кину!
– Бабулечка!.. не губите…
У плетня мялся Фица Сыч, внук старухи. Пьяница и шалопай, Фица если и навещал бабку, так только чтоб набить брюхо на халяву. И тащил со двора все, что плохо лежало, – продавать за-ради выпивки.
– Хмельной? – сурово поинтересовалась Сычиха, с кряхтеньем разгибая спину. – Залил очи спозаранок?
– Трезвый, бабуля…
– Похмельный?
Честное слово, не знай Юрась характера Сычихи, так мог бы подумать, что старая готова достать из подполья заветный жбан – похмелить гулящего внучка.
– Не-а… вчера дома сидел!..
– А ну дыхни!
Фица дыхнул через плетень.
– Ладно, иди сюда! Ох, сердце мое бабье, слабое… Будешь подзимний чеснок убирать. Закончишь, польешь капустку. А я в хату…
– Да куда ж вы, бабуля? – охнул внук. – Вы что, глядеть не станете?
– На что?
– На работу мою!
– А чего мне на нее глядеть, на твою работу?
– Да чтоб узнать, как я вас сильно того… ну, этого…
– Я о тебе, шалопут, и без работы всю правду знаю. Иди, спасайся. А я пока обед спроворю. Утомишься, жрать захочешь… чарочку, туда-сюда…
Смотреть дальше Юрась не стал. Воображение живо поставило над его завтрашним гробом эту парочку: молодого Сыча с древней Сычихой. Ишь, лыбятся! – в последний путь, выходит, провожают.
Вконец огорчившись, он отправился в трактир. По дороге печали добавилось: Темка и Семка, двое знатных буянов, обнимались возле колодца. Рядом валялись многократно сломанные колья. Похоже, колья нынче ломались не об спины драчунов, а о колодезный сруб – в знак примирения.
– Звиняй, братан! – гудел Семка.
– И ты, братан, звиняй!
– Я ж не по злобе!
– А я?
– Я ж от удальства!
– А я?
– Ты кого не любишь? Хошь, мы ему на пару рыло начистим?
– Я, Семушка, всех люблю! Страсть как обожаю!
– Хитрец ты, Темка! Ух, хитрец! За то и любим тя, прохвоста!
– А ты?
– И я…
В трактир Юрась заявился мрачней тучи. По причине раннего времени трактир пустовал. Лишь в углу на лавке сидел байкарь Кёмуль, сосредоточен и напряжен. В руках его тихо пели гусли.
Уж и не вспоминалось, когда толстяк вынимал из чулана гусли, не востребованные здешней публикой. Строгали предпочитали озорные «частики» или байки о плутах, ворах и разбойниках.
Кёмуль тихо напевал себе под нос.
Юрась прислушался.
«А что? – подумал былой гостеприимец. – Складно! И уху приятно, и сердцу…»
Тут байкарь заметил Ложечника и застеснялся. Сделал вид, что так, шутит. Даже руками широко развел: сам видишь, какие глупости!.. В другое время Юрась поддержал бы: мол, глупости! Да только представил, как над его гробом и этот толстый песни распевает…
– Еще пой! – сказал Юрась, садясь рядом. – Хошь, я тебе пива спрошу?
И добавил, чувствуя, как сразу полегчало:
– Я сердечные песни страсть как люблю!
– Трудно мне, – пожаловался Кёмуль. – Я ведь сирота! Папки-мамки нет, деда-бабки нет… Жениться забоялся. Кого мне любить, а? Трактирщика? Ну, кашу я люблю. С телячьими мозгами. Так каша, пожалуй, не в счет. Вот и не складывается про эту… про телячью…
И задумался, напевая:
– Хвост! – подсказал Юрась.
– Хвост? – засомневался байкарь.
– Ага! Красивый такой, пушистенький…
– Ну, допустим…
– Лезет в полный рост!
– Да? А что, разумно…
Честное слово, Юрась Ложечник чувствовал себя счастливым.
Домой он вернулся к обеду. Жена сидела во дворе, перед битыми баклушами, и сосредоточенно резала уже третью ложку. Получалось красиво: с ручкой в виде свитых вместе хвостов. Вспомнив про «хвост любви», Юрась растрогался. Тихонько подкравшись к супружнице, он присел рядом, на корточки.
Притих, думая о чем-то странном.
Сам не заметил, как погладил жену по тощей спине.
– Иди есть, – ответила жена. – Стынет.
– Успеется…
– Горячее для брюха полезней.
– А, моему брюху хоть гвоздь давай! Слушай, а почему у нас детей нет?
Не прекращая работы, жена пожала плечами.
– Кто его знает, Юрась. Не сложилось. А может, я пустая.
– Полно языком молоть! Пустая она! Такая лапушка, и пустая!
– Ты-то у нас орел…
– Где там орел! Петух я драный!
– Я ж помню. Бил девок, как кречет уток. Меня в лещину заволок, глазом моргнуть не успела. Маманя ругалась, говорила: обманет, не женится… А ты взял и ей назло женился.
– Будут, – уверенно заявил Ложечник. – Я тебе точно говорю: будут дети. Мы с тобой еще совсем молодые…
И с пронзительной ясностью увидел, как обещанный на завтра гроб тает в тумане.
На рассвете следующего за Гурьиным дня Баська Хробачиха, главная поселковая сплетница, ринулась в обход.
– Как дела?! – кричала она, притворяясь глухой. – Ась? Дела-то как?!
Кликуша останавливалась у каждой хаты.
– Как дела, Янчик? А у Ирмы как дела? А детки что, здоровы?
Вслед Баське лаяли собаки. Кто-то бранился спросонок. Кто-то отзывался сразу, кто-то – погодя. Старая Сычиха бросила в кликушу мокрой тряпкой. Юрась пообещал вытянуть кнутом. А Баська все неслась как оглашенная, все голосила:
– Как дела, Семочка? Как дела, Темочка?
Плевать ей было на чужие дела. Просто до смерти хотелось знать: кого будем сегодня хоронить? К сожалению, по всему выходило, что никого.
– Как дела, Кёмочка?
– Не дождешься! – напрямую ответил байкарь Кёмуль.
И вслух подумал, глядя на Хробачиху:
– А ведь и эта шишига кого-то любит. Раз жива покамест…
– Сплетни она любит, – буркнул хмурый трактирщик.
Вчера вечером он устроил всем посетителям праздничную скидку. Сегодня эта идея уже не казалась ему столь привлекательной.
– Нет, – не согласился Кёмуль. – Сплетни – они не в счет.
…Малефик вздохнул и отпустил пратеритные нити.
Прошлое начало таять, глубоководной рыбой возвращаясь в пучины человеческой памяти. Прошлое устало ничуть не меньше мага. Сперва тебя без лишних церемоний извлекают на поверхность, где ты чуть не лопаешься мыльным пузырем; затем отряхивают пыль, вертят, разглядывают со всех сторон… И не захочешь, а утомишься. Фигуры Никлаша Тесли, пьяницы Сыча, Темки с Семкой, Баськи Хробачихи истончились, делаясь прозрачными…
Ознакомительная версия. Доступно 57 страниц из 284
Похожие книги на "Сборник "Чистая фэнтези"", Олди Генри Лайон
Олди Генри Лайон читать все книги автора по порядку
Олди Генри Лайон - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.