Тень Основателя - Глушановский Алексей Алексеевич

В общем, обнаружив мечущуюся в жару Лауру и выяснив причины ее заболевания, наговорил я много всего и всякого. Только вот в приличном обществе ни одно из моих высказываний повторять нельзя. Может быть, не будь Лаура так похожа на Тальку, я бы мог отнестись к ее болезни проще. Но сейчас, казалось, вновь ожил и повторяется старый и вроде бы давно забытый кошмар. И, совершенно не отдавая себе отчета в своих поступках, я стал действовать, как тогда.

Когда болела Талька, от голода и постоянной кровопотери я, признаться, соображал довольно туго. Это если выражаться мягко. Если же говорить начистоту, то действовал я в большинстве случаев совершенно рефлекторно. И похоже, тело запомнило всю ту последовательность действий и решений, а поскольку Талька выжила — запомнила ее как вполне удачную и подлежащую воспроизведению при возникновении аналогичных ситуаций.

В общем, к тому моменту, как я очнулся и восстановил командование над своим взбесившимся телом, у входа в комнату горел небольшой костерок, в котелке над которым запаривалась ивовая кора. Я же, завернув Лауру в свой плащ и держа голову абсолютно ошеломленной девушки на своих коленях, пытался заставить ее пить мою кровь, вытекающую из разрезанного запястья.

Еще одним, маленьким и по сравнению с остальным совершенно неважным, моментом было то, что, обращаясь к ней и уговаривая ее потерпеть, я называл ее Талькой, Талей и даже Талией. Но какое это имело значение на фоне всего произошедшего? Так, мелочь… По крайней мере, так мне в тот момент показалось.

— Очнулся? — отфыркиваясь кровавыми брызгами, преувеличенно спокойным тоном поинтересовалась Лаура.

— Кажется, да… — Аккуратно переложив ее назад на подстилку, я, слегка пошатываясь, встал, достал из сумки бинт и перевязал глубоко распоротое запястье. Кажется, я здорово переборщил с донорством.

— И что это было? — все тем же неестественно спокойным голосом продолжила девушка.

— Нервная вспышка на фоне крупных неприятностей, — в том же тоне ответил ей я.

— И каких же?

— Того, что ты больна, недостаточно? Я не смогу одновременно лечить тебя и Лаулессу д’Касс. Точнее — смог бы, находись вы рядом. Но бегать через весь город… И к тому же, если Лессе нужны не такие уж и большие порции моей крови, то тебе надо много. Очень много.

— Это еще зачем?

— У тебя речная лихорадка и воспаление легких. Начальная стадия. Антибиотиков у меня нет, и сделать их без оборудования и материалов я не могу. Так что моя кровь — единственное более-менее доступное лекарство, дающее тебе шансы выжить. — Учитывая все обстоятельства, я решил немного приоткрыть свое инкогнито. Раз уж приходится выбирать между сохранением тайны своего происхождения и жизнью Лауры, то не так уж она и важна, эта тайна!

— Да? Но я себя вполне нормально чувствую!

— И давно? Позволь предположить: «нормальное», как ты говоришь, самочувствие к тебе пришло около трех минут назад, когда в твоем желудке уже плескалось грамм триста моей крови. Могу, если интересно, подсказать, сколько это «нормальное» самочувствие будет продолжаться. Часа два, два с половиной, максимум три. Пока действует та кровь, что я в тебя влил. Потом жар и кашель вернутся.

— Это обычная простуда! От нее не умирают! Ну, похожу немного с соплями!..

Я печально вздохнул. Ну вот почему так? Только что она металась в бреду, а сейчас, когда ей полегчало, — в принципе не способна оценить свое состояние.

— Это не обычная простуда. Это речная лихорадка. Причем сильнейшая и скоротечная. От нее умирают. Причем много и часто. Аргапэ — слышала такое название?

— Болезнь замерзших?

— Иногда ее называют и так, — согласно кивнул я. Вот угораздило же ее лезть в реку, да еще по холоду… Все жители предместья отлично знали об опасности подобных действий и если и решали купаться, то делали это только и исключительно в морской воде. Речная же перед употреблением, даже просто для стирки, тщательно кипятилась. Это было настолько привычно и общеизвестно, что мне даже в голову не пришло предупреждать Лауру об опасности речной воды. И вот…

Нервная вспышка уже прошла, и я старательно обдумывал сложившуюся ситуацию, пытаясь найти выход из очередной неприятности.

— Если бы я не пришел, к закату ты бы уже была мертва. Собственно, и сейчас… мне крайне нежелательно отлучаться от тебя дольше, чем на пару-тройку часов. Иначе, вернувшись, вполне могу застать твой остывающий труп. А он, в отличие от живой тебя, мне совершенно без надобности.

Это раз. Второе — чтобы снимать приступы, не позволяя тебе выкашливать собственные легкие, и сбивать высокую температуру, чтобы сдержать размножение микробов в твоих легких, мне придется давать тебе свою кровь. Причем много. До полулитра и даже более в сутки. Вопросов задавать не надо, просто знай — кровь других людей подобных свойств не имеет. И значит, бегать козликом между замком и домом д’Касса я буду просто не в состоянии. К тому же и Лессе пока моя кровь тоже необходима. Не так много, как тебе, но все же… Вот и получается беда. Я, конечно, живуч, но отдавать почти литр крови в сутки на протяжении как минимум недели просто не смогу. Сам копыта откину.

— Варианты? — Вот сейчас Лаура была совсем не похожа на Тальку. Никакой паники или страха, лишь напряженная работа мысли, отражающаяся на насторожившемся лице.

— Забыть о Лессе и обещаниях, данных ее отцу. Вернуться сюда. Быть постоянно рядом с тобой. Результат. Ты выживаешь почти наверняка, Лесса д’Касс однозначно умрет. Я нарушу свое обещание и договор именем богов. Переезд в Реисское княжество откладывается на неизвестное время.

— Нежелательно, — коротко откомментировала Лаура.

— Я сосредоточиваюсь на лечении Лессы и бегаю навестить и лечить тебя лишь по мере возможности. Лесса выживает однозначно, твои шансы на выживание — меньше тридцати процентов, учитывая недолеченные раны, отсутствие необходимых условий и лекарств. Сразу скажу, для меня этот вариант неприемлем.

— Очень рада, — все так же сосредоточенно откомментировала девушка.

— Ну и третий вариант — я перевожу тебя в особняк д’Кассов и лечу вас обеих одновременно. Не думаю, что Гессар будет сильно возражать. В этом случае выздоровление что для тебя, что для Лессы почти гарантировано. При нормальном питании, в тепле и комфорте речная лихорадка не так уж и опасна. Да и я смогу давать большие объемы крови. Недостаток — мы становимся полностью зависимы от доброй воли этого торговца. Не могу сказать, что это меня радует.

— То есть собственно выбора как такового и нет, — подытожила Лаура. — В любом варианте, кроме третьего, на руках у тебя образуется как минимум один труп — либо мой, либо Лессы.

— И все это из-за того, что кто-то слишком любит мыться! — не удержался я от небольшого комментария.

— Нет, все из-за того, что кто-то не удосужился предупредить меня об опасности. И вообще, ты когда последний раз мылся?

— Вчера, — припомнив обстоятельства принятой мной — а точнее, моим телом, управляемым Голосом, — ванны, я помрачнел.

— А перед этим?

— В прошлом месяце я попадал под дождь.

— Вот-вот… Я, конечно, молчу как культурная девушка, благодарная своему спасителю, но меж тем должна заметить, слабоват был тот дождик!

Я задумчиво вздохнул. В чем-то Лаура была несомненно права. Для жителя предместья мытье представляло собой немалую сложность и притом отнюдь не являлось чем-то необходимым для выживания. Скорее даже вредным: с речной лихорадкой не шутят… Но вот для аристократки неделя без купания — это беда и проблема, требующая немедленного решения любой ценой. Вот Лаура ее и решила, едва только осталась без присмотра… На свою и на мою голову!!!

— Не будем тратить время, — между тем опомнилась Лаура, — не так важно, кто виноват, — важно, что делать дальше. Ты, кстати, не учел еще несколько вариантов. Судя по всему, кто бы ни учил тебя анализу ситуаций, со своей работой он справился плоховато.

— Например? — Признаться, я заинтересовался. Вроде я учел все, что можно.