...Наконец, пытка безумием закончилась. Выстрелив последний раз, упал без сил. Тишина. Даже за отвороченной дверью не было ни звука - все ждали, что будет.
А дальше ничего не было. Я лежал на камнях, понимающий, что, наконец, мои личности слились, и я пришёл в себя. Она лежала рядом, прижимаясь ко мне - обнажённая и красивая. Наши тела были покрыты слоем густой сажи, налипшей на слой остывшего, но тёплого от жара тел, мёда, в луже из этого самого мёда. Я видел в фильмах, как трахаются в клубничном варенье, типа романтика... Сразу скажу, ничего клёвого - больше так не хочу. Её роскошные рыжие волосы спутались, слиплись в непонятно-медовое покрытой сажей нечто, но было плевать. Эти волосы нравятся мне любыми. Я вспоминал и вспоминал своих ноутбуковских рыжеволосых красавиц, и понимал, что они - лишь эрзац. Лишь видимая замена истинной, настоящей красоты.
Сколько мы здесь скакали - не знаю, энергии безумия во мне плескалось целое море. Но девушка была без сил, на гране полной отключки. Я на самом деле тоже. Но надо было вставать и жить дальше. Даже если не вставать, но жить - точно. Ибо безумие кончилось. Лунтик, сукин сын, раскрыл-таки третий орешек. И он оказался поистине волшебным. Ибо дал этому инопланетяшке возможность жить. Нужным, любимым, но главное, перезагруженным в иную локацию, где есть возможность воплотить чаяния с нуля. Как этот перец четырёхухий и хотел.
- Что стоим? Что смотрим? Почему не делаем, что велено? - ярился на старую служанку Вермунд. - Сказано же, госпожу наверх, в ванную, отмыть и уложить. Господина - тоже, только господина не будить, и вымыть здесь! Вон, отроки ванную внесли.
- Но как же это... Они же это... Брат и сестра... - охала старуха.
Служанка была из крепостных, но из той же когорты, что и старая Роза. Какую другую он бы приказал за язычок на конюшню тащить, и десяток плетей всыпать, но 'кого другого' здесь и сейчас в мастерской просто не было. Только проверенные воины и проверенные слуги. Конечно, вся информация о произошедшем через час облетит все помещения замка, но всё равно работать лучше с теми, кто в этой жизни что-то понимает и ценит. А остальные... Не их это дело. Граф жив, вот что главное, никого из них не сошлют в деревню за ненадобностью, не продадут на рудники и не отправят на поселение в Приграничье. Вот это - главная новость, а не что брат с сестрой.
- Они одарённые! О-да-рён-ны-е, корова ты эдакая! - гаркнул он. - Откуда ты знаешь, что как-то по-другому можно было?
- Но у нас служанок... Кого ему можно было...
- Ты бы сама к нему пошла, блѣ старая? Когда он вот так? - указал сотник на огромные подпалины - участки каменных стен, покрытых сажей. Сотник впервые в жизни видел такое, и не знал, что так вообще можно. - Она его успокоила, вывела из безумия. Моли бога, и домашних своих молиться заставь, дать баронессе всего здоровья, что только можно! А язык свой гнилой будешь на конюшне распускать. Бегом!
- Ой!
Служанки с удвоенной энергией принялись за работу.
Баронесса проснулась, когда её переносили, укутав в два тёплых плаща. Встала на ноги и дальше пошла сама, лишь придерживаемая служанками (мужиков он к юной баронессе не подпустил). Дочь воинов, нельзя ей иначе. Юного же графа при помощи двух отроков опустили в принесённую сюда же деревянную лохань, где служанки начали активно натирать его мылом и маслами. Сам юный сеньор даже не проснулся. Затем его, спящего, но чистого, перенесли в свои покои, где и оставили на огромной графской кровати.
И лишь когда все слуги и сопровождавшие воины ушли, он увидел, как из спальни Астрид выскочила полуголая девичья фигура, закутанная лишь в лёгкий плащ.
- Дядька Вермунд, если он проснётся, я должна быть рядом, - произнесла девчонка, и в её голосе не было извиняющихся ноток. Она лишь ставила его перед фактом - так надо.
- Я не буду выставлять сегодня охрану, - понимающе произнёс в ответ он. - Пришлю одну Розу. Будет ждать тут, вдруг какие распоряжения?
- Хорошо. Присылай. - Кивок баронессы, после чего та юркнула к Ричи в комнату и закрыла дверь.
Сотник спускался по башенной лестнице и матерился, но он понимал, что врёт себе. Юный Рикардо в сознании, пришёл в себя. Но ещё не ясно, сможет ли не скатиться в безумие вновь. Пусть малышка работает, ибо это - работа, а ему неплохо и самому помолиться.
Глава 4. С приземлением, инопланетяшка!
Я помнил всё. Абсолютно всё. И что было в жизни Ромы, и что было в жизни Ричи. И что произошло в мастерской, когда уже не был Ричи, но ещё не Ромой. И когда валялся на последнем издыхании, кто и как меня вытащил с того света тоже помнил. Кого именно меня - потом решу, но ведь вытащил! ВытащлА.Но никаких эмоций у меня это не вызвало. Вообще. Никаких откликов. Ибо за моральные терзания у меня отвечал Рома, а ему Астрид была мало что чужой, ни разу не родственницей, так ещё оказалась его женщиной его мечты.
