Путь рыцаря (СИ) - Белицкая Марго

Фриц мог бы ответить, что Сола его поймет, но сам в это не верил. На самом деле ей плевать, как он будет вести себя в Аласакхине, грабить, убивать, насиловать, лишь бы вернулся домой. При деньгах.

Беда в том, что самому Фрицу было не плевать. Таким уж его воспитали. И он скорее звериным чутьем, чем разумом понимал, что если сейчас ничего не сделает, снова отвернется, как от убийства пленников и сожженного манзилзоара, то его сердце просто разорвет на части.

— Я уже все решил, — твердо произнес Фриц, снова отстраняясь от Пауля, и добавил язвительно. — Или Дидье тоже родственник короля?

На это Паулю ответить было нечего.

Латных перчаток при себе не было, поэтому Фриц, подойдя близко к «трону» Дидье, смачно плюнул тому на сапог.

— Вы трус и бесчестная мразь, я докажу вам это в бою.

Теперь уж мало кто бы стал отказываться от поединка, вот и Дидье, толкнув аласакхинку на землю, медленно встал.

Пауль предпринял новую попытку избежать кровопролития, воззвав к другой стороне.

— Разве достойно славного воина обращать внимание на тявканье молодых щенков? — стал он увещевать Дидье. — Фридрих-Вильгельм просто дурак. Давай забудем и еще выпьем.

Пауль многозначительно тряхнул своей пустой кружкой. Но другие зрители желали увидеть зрелище. Со всех сторон неслись призывные крики:

— Надери уши этому щенку!

— Пусть не тявкает на старших!

Нахмурившись так, что стал похож на упрямого пса-охранника, Дидье заявил:

— Граф-де ла Бланшери де Фурель не отказывается от подобных вызовов.

Тогда Пауль обратился к его чести, которая, вопреки заявлениям Фрица, наверняка все же имелась:

— Это будет не поединок, а убийство!

— Сопляк сам меня вызвал. — Дидье ухмыльнулся. — Но если он принесет извинения…

— Не принесу. — Фриц упрямо выпятил подбородок. — Вы — свинья.

— Если я — свинья, то ты поросенок, которого я разделаю. — Дидье весело засмеялся собственной шутке.

Для поединщиков быстро расчистили площадку возле костра. Зрители собрались в плотный круг, и пламя отражалось в глазах азартными бликами, а ноздри раздувались в предчувствии запаха крови.

«Неужели им не хватило убийств на сегодня?» — с горечью подумал Фриц.

Под шумок Рудольф пробрался к аласакхинке, но его быстро оттеснили и пленницу взялись охранять два рыцаря. Девушка попробовала ускользнуть, и тогда один из них впился в ее плечо узловатыми пальцами.

— Победивший заберет девушку, — напомнил Фриц, вставая напротив Дидье.

— Далась она тебе! — буркнул тот.

Подошедший к ним Пауль уже безо всякой надежды задал традиционный вопрос:

— Вы точно не желаете примириться, господа?

— Я всегда за мир и дружбу, — с готовностью заявил Дидье. — Если малыш Фридрих одумается, буду только рад раскрыть свои братские объятия.

— Своих слов назад не беру, — отрезал Фриц.

Дидье пожал плечами, как бы говоря «ну что взять с несмышленого ребенка?».

— Вот видите, я сделал все, что мог.

Пауль тяжко вздохнул и объявил, ловко присвоив себе права судьи:

— Бой длится до тех пор, пока один из вас не упадет на колени. Все же мы в Святом городе, поэтому давайте не доводить дело до смертоубийства.

Зрители недовольно заголосили, но Фриц и, как ни странно, Дидье кивнули. Тогда Пауль отошел в сторону, оставаясь все же достаточно близко к поединщикам, чтобы следить за порядком. Фрица он наградил взглядом, в котором осуждение смешалось с жалостью.

— Да поможет Господь достойнейшему! — произнес Пауль ритуальные слова, с которыми, наверное, шли в бой еще их далекие предки, заменяя имя Всевышнего прозваниями ложных богов.

На самом деле Фриц полагался скорее на помощь вина, а не Господа — Дидье уже должен был изрядно принять на грудь, что обязательно скажется.

Однако первый удар, который нанес Дидье, оказался таким мощным, что Фрица едва не вогнало по шею в землю. Руки задрожали, но все же удалось парировать.

Увеличивая дистанцию, Фриц отскочил, и они с Дидье закружились, обмениваясь быстрыми ударами. Потом клинки снова вошли в клинч, и Дидье стал давить, явно пытаясь заставить противника встать на колени и быстро закончить бой.

Фриц, конечно, ожидал, что Дидье сильный, но чтобы настолько… Прямо медведь, которому, кажется, проще поломать противника голыми руками, чем драться с мечом.

Оставалось полагаться на разницу в скорости: хотя Фриц сильно уступал Дидье в мускулатуре и ширине плеч, зато выигрывал по части проворства.

Удалось ловко уклониться от трех атак подряд, четвертый удар угодил в живот. Присев, но не коснувшись коленями земли, Фриц принял клинок Дидье на свой меч.

Зрители на несколько томительных секунд задержали дыхание, и в наступившей тишине слышался тонкий, как комариный писк, скрежет стали о сталь. Когда Дидье навалился на меч изо всех сил, Фриц решился на отчаянный прием.

Уведя свой клинок вниз и вбок, Фриц раскрылся. Дидье уже полностью погрузился в попытку дожать противника и не смог быстро сориентироваться в изменившейся ситуации. Да и выпитое вино подставило подножку.

Не удержав равновесия, Дидье завалился на правый бок и во весь рост растянулся на земле. Выпрямившись как сжатая пружина, Фриц отбежал чуть в сторону и принял боевую стойку — все же не стоило расслабляться.

Однако Пауль поспешил вмешаться, вскочив между противниками и быстро заявив:

— Все кончено. Победил Фридрих-Вильгельм фон Ауэрбах.

Дидье не пытался оспаривать итог поединка: просто сел, почесывая темечко рукояткой клинка, и вдруг заржал, точно услышал отличную шутку. Фриц насторожился, ожидая подвоха, но Дидье с улыбкой сказал:

— Уел, малец, уел. Эх, старею я, что ли? Ладно, твоя взяла.

Спохватившись, Фриц в два шага преодолел разделявшее их расстояние и предложил Дидье руку. Однако тот поднялся сам и, лишь оказавшись на ногах, крепко пожал ладонь Фрица в знак примирения. Оставалось удивляться столь быстрому переходу от злости к веселью. Или Дидье с самого начала рассматривал поединок как забавную игру и намеренно подначивал молодого рыцаря?

— Забирай девку, раз приспичило. — Дидье хитро сверкнул глазами. — Но смотри осторожнее, как бы она тебе чего важного не откусила.

Фриц скривил губы в ответной улыбке, понимая, что стоит возблагодарить отходчивость противника. Пусть Дидье и казался искренним, следовало держать ухо востро. Все еще не верилось, что все так легко закончилось.

Неужели действительно в поединок вмешалась рука Бога? Или слепой случай?

Фриц слишком вымотался, чтобы размышлять о высоких материях. Он просто облегченно вздохнул, радуясь тому, что удалось предотвратить хотя бы одно злодеяние.

Люди снова рассаживались у костра, обсуждая поединок и остря по поводу романтичных юнцов. Дидье требовал выпивки, дабы «залить печаль» и поднять тост за «славного героя». Его приятели смеялись шуточкам — казалось, всем уже плевать на произошедшее.

К Фрицу подскочил сияющий Рудольф.

— Прости, что думал о тебе плохо, друг. Ты так благородно заступился за даму и бросил вызов тому, кто сильнее! Ты, наверняка, влюбился в нее с первого взгляда?

— Конечно, нет, моя госпожа только Сола! — огрызнулся Фриц, раздраженный тем, что Рудольф подозревал его во всяких низменных страстях. — Просто…

Он провел рукой по лицу, смахивая пот. Чертов Дидье — драться с ним это как иметь дело с полчищем аласакхинцев.

— Сегодня произошло столько мерзостей. Я хотел сделать хоть что-то хорошее…

Его прервал Пауль, отвесивший Фрицу звонкий подзатыльник, потом удостоив такого же «подарочка» Рудольфа.

— Сопляки! Вдохновенные молокососы! Чем ты думал, дебил, когда бросал вызов Дидье? Не будь он пьян до зеленых чертей — располовинил бы тебя к хуям!

— Поэтому я его и вызвал, что он пьян. Понимал — это мой единственный шанс, — на белом глазу соврал Фриц.

Но Пауля было непросто провести.

— Ни о чем ты не думал, кроме сраной чести. Жаль, что Дидье не отмутузил тебя хорошенько, может, вбил бы немного ума!