Птичка, которая попала (СИ) - Соломахина Анна "Fjolia"

— Ладно, — Тимур, пусть и не хотел есть, но так впечатлился заботой со стороны иномирянина, что не стал отказываться.

Жевок, ещё один… и процесс уже не остановить. В желудок полетело всё: яблоки, бутерброд со шпротами, копчёная грудинка, солёный помидор, стакан молока и даже парочка пупков лидианок с кетчупом. И ведь ни в одном месте не сплохело! Всё-таки гарбалун своеобразно действует на людей.

— Ну вот, теперь тебе хватит энергии до вечера, потом снова надо будет подкрепиться, — довольно потёр руки Фаргон и отправился одеваться.

Тимур принялся убирать продукты в холодильник, с одной стороны слегка негодуя на эксплуатацию себя любимого, с другой – энергию всё равно пока девать не куда, а она так и прёт, так и жаждет найти выход.

Наконец, прихватив заряженный телефон Милы и пару яблок, они отправились в больницу. Подумаешь, время посещений не подходящее – с корочками Тимура их не смогут не пустить хотя бы ко врачу.

Знали бы ребята, какой переполох устроят в больнице, десять раз бы подумали: везти туда, по сути, выздоровевшую женщину или нет. Конечно, основную роль сыграл страх перед беременной. Что там у неё внутри происходит? Почему она потеряла сознание? А вдруг она у них вот прямо сейчас начнёт рожать, если они смогут привести её в себя? К тому же, куда её везти? Домой? Отдавать обратно жениху? От последней мысли в груди Фаргона разливался жуткий холод. Как и от беспокойства, что его магия могла что-то нарушить, мало ли. Правда, аура была в норме, но кто сказал, что гизары не страдают приступами паранойи?

В общем, веселье одному отделению этой ночью они обеспечили изрядное. Пока их самих терзали насчёт документов, Милу срочно анализировали. В чувство её привели, кстати, довольно быстро, так что зря они волновались, зато проблем создали…

Заспанный помятый санитар летел в лабораторию как камень из пращи, чуть не раздолбав контейнер с драгоценной кровью и мочой о косяк не повороте. Ибо на направлении стояла пометка красной ручкой: Statim! Ну и рык врача отлично придавал ускорения. После того, как были получены результаты, врачей увеличилось до трёх штук плюс столько же медсестёр. Двое из них, правда, почти сразу убежали в операционную. УЗИст – женщина, напоминавшая давно засушенную воблу, судорожно выдавила гель и принялась елозить туда-сюда головкой датчика. Её массивные очки подчёркивали общую снулость лица: непонятно, смотрит она или просто спит. В любом состоянии. К счастью, дело она своё знала чётко, и результат выдала достаточно быстро: всё в норме.

— Как в норме? – Не понял один из врачей – обладатель пышных усов, выбивавшихся поверх, а иногда и сквозь медицинскую маску. – У неё в моче белок, а в крови повышенные лейкоциты.

— Дай погляжу, — протянула руку коллега – дама средних лет, средней комплекции, но отнюдь не среднего ума. – Хм, общий анализ крови показывает признаки острой фазы воспаления: повышена СОЭ, лейкоцитоз со сдвигом формулы влево. Так, что там с биохимией? Ага, С-реактивный белок.

— Что скажешь? – спросил усатый, нервно поправляя перчатки, которые сидели как влитые, собственно, как им и положено.

— В отделение патологии её на сохранение, — выдала и без того очевидный ответ женщина. – Резать пока не будем, понаблюдаем за процессом. Ребёнок жив, сердце работает нормально, утром повторно сделаем анализы. И давайте ещё возьмём кровь на ПТИ, МНО, ПТ по Квинк и КЩС. И IX фактор до кучи[1].

— Это-то зачем? – не понял смысла забора последнего анализа третий врач, который, к слову, меньше всех паниковал, ибо успел пообщаться с пациенткой и выяснить, что у неё… нигде не болит. По крайней мере, на данный момент.

— Боюсь, — откровенно призналась дама. – С такими показателями высокий риск отслоения плаценты. Правда, УЗИ ничего не показало, но расслабляться рано. Что она вообще сказала?

— Устала, поругалась с женихом из-за отказа того пораньше уехать с вечеринки. В итоге, когда они всё-таки выдвинулись к дому, ссора возобновилась, он, видимо, отвлёкся, пришлось резко тормозить на светофоре. В общем, гормоны, нервы, все дела – она выскочила из машины, пока горел красный. Похоже, здесь банальный стресс и немного встряски. Ну и воспаление, конечно, которое надо подлечить.

— М-да, — протянул первый. – Хорошо хоть догнал её и вызвал скорую.

— Не он, — поправил третий – самый пожилой из присутствовавших. – Жених как раз-таки уехал, её какие-то сердобольные мужики подобрали.

— Похоже, женишку придётся попотеть, чтобы заслужить прощение, — ухмыльнулась дама. – Если она, конечно, не спустит всё на тормозах.

— Да ладно, он, скорее всего, не знал, что так выйдет, — вступился усатый.

— Бросать беременную женщину на тридцать шестой неделе посреди ночного города – так себе поступок, — возразил третий. – Ладно, давайте уже распишем лечение и по чайку.

— Хочешь оставить её в реанимации? – Дама решила взять писанину на себя.

— Минимум до утра, — кивнул третий. – Чую, она нам сегодня ещё даст дрозда.

Но дрозда врачам дала не пациентка, а её посетители. Сами понимаете, в восемь утра к ней никого не собирались пускать, тем более в реанимацию. Во-первых, не родственники, во-вторых, не до них. Ибо пришли результаты утренних анализов. Как вы сами можете догадаться, в них не осталось ничего от вчерашних кошмаров (группа крови и резус-фактор не в счёт) – организм благополучно избавился от последствий и чувствовал себя прекрасно! Насколько вообще может себя прекрасно чувствовать женщина на девятом месяце беременности.

— Мне ваши корочки ни о чём не говорят, — выдала Тимуру гардеробщица. – Пациентка что, находится под следствием? Или как-то по-иному фигурирует в уголовном деле?

— Нет, — не ожидал такого отпора Тимур, впрочем, он быстро опомнился и включил свой волшебный голос: — нам необходимо с ней поговорить.

Взгляд женщины слегка «поехал», потом вновь сфокусировался, и она без возражений выдала им накидки и бахилы. После проводила до нужного отделения и передала дежурной медсестре. Та в свою очередь провела их в палату, где только-только обустроилась Мила после того, как её перевели из реанимации.

— Ой, — только и смогла выдать женщина, когда пред её очами предстал вчерашний спаситель. – Доброе утро.

Она несмело улыбнулась и зябко поправила больничный халатик. Как и положено выдаваемой одежде среднестатистической больницы, весьма поношенный и исстиранный до состояния ветоши.

— Доброе, — неожиданно для самого себя улыбнулся Фаргон. Тепло и открыто. – Мы вам телефон зарядили.

Он протянул ей гаджет, который чуть не выпал из дрогнувшей руки. От прикосновения дрогнувшей.

— Спасибо! – Голос от неожиданных ощущений дал «петуха».

Мила торопливо включила телефон, дабы хоть как-то себя занять и тут же скривилась от бесконечных уведомлений. От Марины – своей правой руки, от мамы, даже от соседки, которой она зачем-то понадобилась в семь утра, но ни одного от Миши.

«Интересно, он думает, что я к Марине поехала?» — мелькнула мысль и тут же пропала, ибо она кое-что вспомнила.

— А-а, — протянула Мила, резко осознавшая, что вчера её спас ни много ни мало, а тот странный тип, который угрожал шампурами несчастной белке пару недель назад. – Это вы?

И невольно опустила взгляд туда, куда его «ранил» племянник. Смутилась и вообще уставилась в пол.

— Я, — только и смог выдавить гизар, вдруг почувствовавший пульсацию не только в районе откушенного хвоста.

Какого? Это чужая самка! Ему нравится Мария! Что вообще, ждрых его раздери, происходит?

— У нас к вам серьёзный разговор, — сам того не понимая, разрядил обстановку Тимур.

Ему было фиолетово, кто и почему покраснел, уткнулся в пол и прочее. Есть вопрос поважнее – заводить дело на вчерашнего хмыря или нет? Разумеется, он не стал выкладывать все планы, просто включил свой голос в режим «откровенность» и пригласил даму присесть. Фаргон так и остался посреди палаты. Памятником самому себе, ага.

В общем, наврала она врачам. Не сказать, чтобы сильно, но утаила один любопытный факт: после того, как жених резко затормозил, он взял её за плечи и на эмоциях довольно ощутимо встряхнул. По большому счёту ничего особенного, в обычном состоянии на неё это никак бы не повлияло, но ребёнку сие явно не пошло на пользу. Сама Мила не знала, как к этому относится, ибо сильную боль почувствовала лишь после небольшой прогулки.