Кладезь бездны - Медведевич Ксения Павловна

Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 109

– Да, – кивнул Тарик.

– Я вот думаю, что с Посланником Всевышнего воистину были ангелы и благоволение Господа Миров, – вдруг ни с того ни с сего выпалил аль-Мамун – обычно он не был склонен к богословским заявлениям.

Тарик непонимающе вытаращился.

– Ну как же, – пояснил Абдаллах. – Как его воины – без стремян, почитай что и без седла, без доспеха, вооруженные лишь дротиками да плохими мечами – смогли опрокинуть эдакий железный вал?

Нерегиль расплылся в улыбке:

– А они его не опрокидывали. Асавира дезертировала первой. «Красные» поупирались, а потом тоже перешли на сторону ашшаритов за изрядную выплату золотом.

– А ты откуда знаешь?! – взорвался аль-Мамун.

Он не любил, когда его уличали в незнании родной истории, да еще и в редкие моменты восхищения божественным промыслом.

– Люблю знать, с кем имею дело, – прижал уши нерегиль. – Так что, глядя на этих парсов, я вижу потомственных предателей своего господина.

С такими словами Тарик развернулся и ушел, оставив аль-Мамуна расточать хвалы и подарки Маху Афридуну. От применения некоторых мер Абдаллаха удержала лишь мысль, что брат уже применил все эти меры к нерегилю и все равно ничего не добился.

Но мысль, что Тахир ибн аль-Хусайн сделал бы все ловчее, быстрее и не заводя врагов, снова посетила халифа. Нерегиль все чаще казался ему… мечом не по руке. Слишком тяжелым. И слишком дорогим. Такой проще пожертвовать в масджид. Или положить в могилу родственника…

– …Две тысячи воинов куфанского джунда, – продолжил, между тем, свою речь Тарик. – Саперы и горные отряды, кухбанийа, из Ушрусана – всего пять сотен человек.

– Всего… чуть более двадцати четырех тысяч, – нахмурился халиф.

– Крикуны у ворот зря дерут глотку, – мрачно сказал нерегиль. – Если они не смогут прикрыть караваны с провизией в Маджарских горах и на пути к ним, мы не продвинемся дальше Ущелья Длинных ножей. Пока Афшин сражался с Бабеком, ему понадобился год, чтобы его армия перестала голодать в северных горах. У нас нет года. Мы не пройдем через горы и не возьмем горные замки, если конвой не сумеет защитить караваны с припасами для армии.

– Да-да, я помню, что ты говорил, – поморщился аль-Мамун.

И тут же вспомнил:

– Подожди, а как же гази? Воины веры?

– Избавь меня от них, прошу тебя, – вдруг горячо взмолился нерегиль.

– Горе тебе! Что ты говоришь?! – это заорали со всех сторон, и Тарику осталось лишь прижать уши.

– Постой! – замахал рукавом аль-Мамун, еще и для того, чтобы прекратить возмущенный гомон. – Ты забыл про «Красных»! Про аль-Хамра!

Тарик, по-птичьи вертевший головой в ответ на возмущенные вопли военачальников, кивнул и сгорбился.

– О том и речь, – медовым голосом пропел Тахир, и все вокруг затихло. – Аль-Хамра.

– Ты хочешь что-то сказать в этом собрании? – нутром чувствуя нехорошее, строго сказал аль-Мамун. – Говори!

– Аль-Хамра не придет в Басру, – поглаживая бородку, важно проговорил Тахир. – До меня дошли сведения, что под Саной их встретили карматские послы. После переговоров пять тысяч тяжелой конницы Красных развернулись и ушли следом за карматами в аль-Ахсу.

– Каким образом? – подался вперед нерегиль, но его уже, конечно, никто не слушал.

В маджлисе поднялся крик, военачальники сыпали проклятиями. Мах Афридун поднял руки в широком жесте молитвы: услышь меня, о Всевышний, и покарай предателей!

Аль-Мамун в ярости обернулся к вазиру барида:

– Почему я узнаю об этом не от тебя и не загодя, о ибн Сакиб?

Абу-аль-Хайр побледнел до бледно-серого цвета:

– Казни меня, о мой халиф. Казни за нерадивость…

Он говорил с такой скорбью и так тихо, что аль-Мамун не расслышал бы, сиди начальник стражи чуть дальше, чем в одном шаге от него.

– Тихо! – звенящий яростью голос нерегиля перекрыл общие вопли.

Тарик вскочил, и все замолкли – потому что все видели, как его ладонь легла на рукоять меча.

– Как они ушли в аль-Ахсу, о Тахир? – Нерегиль целился в парса носом, как клювом.

– Через тайные тропы карматов в Руб-эль-Хали, – прищурившись, ответил парс. – А проводниками у них шли всадники племен бану руала. Числом не менее восьми тысяч.

– У карматов нет никаких тайных троп в Руб-эль-Хали, – костяшки пальцев нерегиля побелели, до того сильно он стиснул навершие рукояти. – Скольких невольников они с собой вели? Где они их взяли?

– Об этом мне ничего неизвестно, – опуская глаза, проговорил Тахир.

– Мне известно, – подал голос Абу-аль-Хайджа. – Руала напали на мутайр и перерезали всех, до кого смогли дотянуться. А несколько сотен человек угнали в плен. Но Красные и войско руала действительно ушли в пустыню.

Помявшись – любопытство шейха таглиб боролось со смертельной обидой на нерегиля – Абу-аль-Хайджа все же спросил:

– Они действительно пойдут через… Вабар?

– Нет никакого Вабара, – бесцветным голосом ответил Тарик и медленно сел. – Есть мертвый город, который является в песках умирающим от жажды. Лаонцы рассказывают о нем легенды. Говорят, что город сгорел во время войны Детей Тумана и богов с запада. Теперь там живет… нечто.

– Это нечто дружит с карматами, как я погляжу, – мрачно заметил аль-Мамун.

– С карматами дружит столько видов нечто, что ты удивишься, Абдаллах, – тихо отозвался нерегиль и запустил пальцы в волосы, хмурясь и кусая губу.

– Как ты узнал о произошедшем, о Тахир? – строго спросил аль-Мамун.

– Среди Красных служил один мой родственник. Он не присоединился к карматам и тайно покинул лагерь, чтобы сообщить о беспримерном предательстве.

– Так почему же…? – крутанувшись на подушке, Абдаллах пригвоздил взглядом начальника тайной стражи.

– Твой слуга не виноват, клянусь именем «Справедливый», – вдруг сказал Тахир. – Договорившись с аль-Хамра, карматы вошли в Сану и перебили всех служителей барида. Вместе с семьями. Почтовых голубей они сожгли вместе с домами погубленных.

– Не позабудь про храбрость воинов пустыни, о сын Хусайна, – строго напомнил Абу-аль-Хайджа.

– Да буду я проклят перед Всевышним, если забуду, – веско отозвался парс. – О мой халиф! Если бы не помощь бедуинов из племени мутайр, спасшихся от резни, не добрался бы мой племянник до Басры!

– Вот видишь, Тарик, – мрачно смерил взглядом нерегиля аль-Мамун. – А ты говоришь: бедуины ни на что не годятся. Смотри, твоя гордыня едва не завела нас в страшную ловушку…

И тут Тахир громко и отчетливо произнес:

– Горе нам, что у нас такой предводитель.

В голосе парса прозвучало столько ненависти, что все вздрогнули. Нерегиль медленно поднял широко раскрытые глаза.

– Горе нам! – громко повторил Тахир. – Красные отказались сражаться под знаменем того, кто истребил Самлаган и Нису!

Словно отзываясь на клокочущую ярость парса, за воротами заорали с новой силой.

Тарик положил ладонь на рукоять меча.

– С-сидеть, – прошипел аль-Мамун.

– И что же ты сделаешь, о сумеречник? – усмехнулся Тахир, подаваясь вперед. – Отрубишь мне голову? А им, – он показал в плещущийся огонь факелов, – тоже отрубишь?

– Если ты хотел сказать что-то важное – говори, о сын аль-Хусайна, – строго оборвал его аль-Мамун.

– Горе тебе, о халиф, что у тебя такой военачальник, – разворачиваясь к Абдаллаху, твердо сказал парс. – Он мнит себя непобедимым и совершает оплошность за оплошностью. Его ненавидят его же воины. Его преследует злая удача.

Последние слова парс отчеканил, глядя прямо в глаза нерегилю. Тарик тяжело дышал, но молчал – растерянно?..

– Горе тебе, что ты говоришь? – рявкнул аль-Мамун, переставая понимать, что происходит.

– Я говорю чистую правду, – сказал Тахир, распрямляясь. – Твой нерегиль проклят, о мой халиф! Глупцы говорят, что он приносит удачу. Эти глупцы не знают истинного положения вещей! Тарик несет лишь смерть! Всем! И союзникам, и врагам!

– Что?!

– Сколько лет прожил халиф Аммар? А его военачальники? Все, кто служил под его началом, погибли – и безвременно! Если б не он, разрушительница собраний не пришла бы к ним еще долгие годы!

Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 109