Сага Гарри Поттера - Роулинг Джоан Кэтлин

— Мы гуляем, — коротко заявил Рон, обращаясь к Злею. — Это пока не запрещено законом?

— Гуляете? Ну и гуляйте! — снова рыкнул Злей и стремительно прошёл мимо. Длинная чёрная мантия развевалась сзади. Каркаров поспешил за Злеем. Гарри с Роном побрели дальше.

— Чего это Каркаров так засуетился? — пробормотал Рон.

— И с каких это пор они со Злеем на «ты»? — задумчиво добавил Гарри.

Они дошли уже до большого каменного оленя, над которым били высокие сверкающие струи фонтана. Над каменной скамьёй высились два огромных силуэта, глядящих на воду в лунном свете. Вдруг до Гарри донеслись слова Огрида:

— Я, как вас увидал, в момент понял, — произнёс он странным глухим голосом.

Гарри с Роном застыли на месте. Как-то сразу им стало понятно, что это не та сцена, на которую можно просто так взять и набрести… Гарри оглянулся назад и увидел, что там, наполовину скрытые в розовых кустах, стоят Флёр Делакёр и Роджер Дэвис. Он похлопал Рона по плечу и дёрнул головой в их сторону, имея в виду, что они могут легко скрыться в том направлении, не будучи замечены (Флёр и Роджер были очень сильно заняты собой), но глаза Рона при виде Флёр в ужасе расширились, он отчаянно затряс головой и затащил Гарри ещё глубже в тень от оленя.

— Что же ви поняли, Ог'ид? — заинтересовалась мадам Максим, и в её низком голосе отчётливо прозвучали мурлыкающие нотки.

Гарри не желал ничего этого слышать; он знал, что Огрид пришёл бы в ужас, узнав, что его подслушивают в такой ситуации (по крайней мере, сам Гарри точно бы пришёл) — если бы это было возможно, он заткнул бы уши пальцами и начал бы громко мычать, но, реально, это был не выход. Вместо этого Гарри попытался заинтересовать себя жуком, ползущим по спине северного оленя, но, к несчастью, жук оказался недостаточно увлекательным существом, чтобы заставить забыть о следующих словах Огрида:

— Я просто понял, что… что вы такая же как я… у вас это кто, мама или папа?

— Я… не понимаю, о чём ви, Ог'ид…

— У меня — мама, — тихо сказал Огрид, — она была одна из последних в Британии. Яс'дело, я её не больно-то хорошо помню… ушла она от нас, понимаете. Мне тогда было три. Не было у неё материнских чувств… Ну, да у них это не в натуре, правда? Не знаю, чего с ней сталось… может, уж померла, откуда мне знать…

Мадам Максим промолчала. И Гарри, вопреки всем своим намерениям, оторвался от изучения жука и, глядя поверх оленьих рогов, стал слушать… раньше Огрид никогда не вспоминал о своём детстве.

— Отцу она разбила сердце. Он был маленький такой, папаша мой. К шести годам я уж мог его поднять и поставить на комод, когда он меня уж очень доставал. Он тогда хохотал… — голос Огрида сорвался. Мадам Максим слушала неподвижно, видимо, глядя на воду. — Папаша растил меня один… а потом помер, как раз когда я в школу пошёл. Там уж мне самому пришлось пробиваться. Думбльдор очень мне помог. Очень он ко мне добрый…

Огрид достал большой шёлковый платок в горошек и трубно высморкался.

— Ну да неважно… хватит про меня-то уж. А вы? У вас-то это с какой стороны?

Мадам Максим вдруг вскочила со скамьи.

— Становится прохладно, — произнесла она — но, что бы там не происходило с погодой, она не была такой холодной, как её голос. — Думаю, мне пора.

— А? — тупо отозвался Огрид. — Нет, не уходите! Я ж раньше никогда не встречал… других!

— Каких таких дгугих? — ледяным тоном осведомилась мадам Максим.

Гарри, например, сразу понял, что Огриду лучше бы не отвечать; он стоял, сжав зубы, и изо всех сил надеялся, что тот промолчит — но всё было напрасно.

— Других полугигантов, конечно же! — воскликнул Огрид.

— Да как ви смеете! — завизжала мадам Максим. Её визг трубным гласом прорезал мирную тишину ночи; Гарри услышал, как сзади Флёр с Роджером отскочили от розового куста. — Мне ещё никогда не наносили такого оскогбления! Полугигант? Муа? У меня… у меня… пгосто шигокая кость!

Она сорвалась с места, распугивая с кустов разноцветные облачка фей. Огрид оторопело сидел на скамейке и глядел ей вслед. Было слишком темно, и выражение его лица нельзя было различить. Затем, минуту или даже больше спустя, он встал и побрёл прочь, не к замку, а через чёрный двор по направлению к своей хижине.

— Всё, — сказал Гарри, — пошли…

Но Рон не шевелился.

— Что такое? — спросил Гарри, поглядев на него.

Рон повернулся к Гарри с самым серьёзным видом.

— Ты знал? — прошептал он. — Что Огрид полугигант?

— Нет, — пожал плечами Гарри, — а что такого?

По тому, каким взглядом ответил ему Рон, он сразу понял, что в очередной раз продемонстрировал полную неосведомлённость в делах колдовского мира. Воспитанный Дурслеями, Гарри не имел ни малейшего представления о таких вещах, которые для колдунов являлись само собой разумеющимися, правда, чем дальше Гарри учился в школе, чем реже сталкивался с подобными явлениями. Но сейчас было ясно, что ни один нормальный колдун не сказал бы: «а что такого», узнав, что у одного из его друзей мать была гигантесса.

— Объясню в замке, — еле слышно сказал Рон, — пошли…

Флёр с Роджером куда-то скрылись, возможно, в некую более уединённую кущу. Гарри с Роном вернулись в Большой зал. Парватти с Падмой сидели теперь очень далеко, окружённые целой толпой бэльстэковских мальчиков, а Гермиона снова танцевала с Крумом. Гарри и Рон выбрали столик подальше от танцевальной площадки и сели.

— Итак? — понукнул Гарри Рона. — Что за дела с этими гигантами?

— Ну, они… они… — Рон мучительно подыскивал слова, — не очень хорошие, — неловко закончил он.

— Ну и что? — не понял Гарри. — Огрид-то сам хороший!

— Я знаю, но… чёрт, неудивительно, что он держит это в секрете! — Рон покачал головой. — Я-то всегда думал, что он в детстве попался под злое Дутое заклятие… не хотел спрашивать…

— Но кому какое дело, что его мать гигантесса? — спросил Гарри.

— Ну… его знакомым — никакого, они же знают, что он неопасный, — медленно проговорил Рон. — Но только… Гарри, понимаешь, они злые, гиганты. Как сказал сам Огрид, это у них в натуре, они как тролли… им просто нравится убивать, и всё. Правда, в Британии их не осталось.

— А куда они делись?

— Они так и так вымирали, а потом ещё многих поубивали авроры. Впрочем, считается, что за границей они ещё есть… скрываются в горах…

— Не знаю в таком случае, кого хочет обмануть Максим, — Гарри посмотрел на печальную мадам Максим, сидящую за судейским столом. — Если Огрид полугигант, то она уж точно. Широкая кость… шире кости только у динозавра.

Остаток бала Гарри с Роном, не имея ни малейшего желания танцевать, провели в уголке за обсуждением гигантов. Гарри старался не замечать Чу и Седрика. Когда он их видел, у него появлялось желание хорошенько что-нибудь пнуть.

В полночь Чёртовы Сестрички прекратили играть, и их проводили очень громкими аплодисментами. Потом все двинулись к вестибюлю. Многие выражали сожаление, что бал не продлился дольше, но Гарри с радостью думал о том, чтобы пойти спать, на его взгляд, вечер был не такой уж замечательный.

В вестибюле Гарри с Роном увидели Гермиону, прощавшуюся с Крумом, который должен был возвращаться на дурмштранговский корабль. Она очень холодно посмотрела на Рона и молча прошла мимо него к мраморной лестнице. Гарри и Рон направились следом, но на полдороге кто-то вдруг окликнул:

— Эй! Гарри!

Это был Седрик Диггори. Чу ждала его внизу, в вестибюле.

— Да? — холодно ответил Гарри, а Седрик уже взбегал к нему по лестнице.

По виду Седрика было ясно, что он не хочет говорить в присутствии Рона. Тот недовольно пожал плечами и продолжил подниматься.

— Слушай, — Рон уже отошёл, но Седрик всё равно понизил голос. — Я перед тобой в долгу за подсказку про драконов. Так вот, про золотое яйцо… Твоё вопит, когда его открываешь?

— Да, — кивнул Гарри.

— Так… прими ванну, ладно?

— Что?

— Прими ванну и возьми… м-м-м… яйцо с собой и… м-м-м… хорошенько всё обдумай в горячей воде. Это поможет тебе… сосредоточиться. Поверь мне.