Тео. Теодор. Мистер Нотт (СИ) - "Hashirama Senju"

В Хогвартс Теодор Нотт возвращался полный уверенности в том, что любой штурм замка, если он всё же случится, обернётся для Тёмного лорда большими потерями от огня. Гной бубонтюбера горел очень хорошим магическим пламенем.

Даже слишком хорошим.

«Для диадемы. Например».

Глава 131

Премьера постановки была назначена на двадцать третье декабря. Двадцать четвёртого студенты должны были разъезжаться на каникулы — те, кто планировал это, — а в воскресенье двадцать первого должен был отправиться к подписчикам и поступить в книжные и прочие магазины декабрьский выпуск «Придиры» мистера Ксено Лавгуда. «Неделя Лавгудов», — невесело размышлял об этом совпадении вечером субботы Теодор Нотт.

Крайняя репетиция того, что официально считалось постановкой хогвартских старшекурсников под руководством Старшего префекта мальчиков замка, Теодора Нотта, завершилась незадолго до того, и Тео впервые увидел всю двухчасовую пьесу целиком.

Это было… особое впечатление. Лавгуд с гордостью заявила, что они не стремятся каждый раз оглашать один и тот же текст — нет, все они играют и импровизируют в своих ролях каждый следующий прогон. Нотт, предчувствовавший, что ему предстояло бы головой отвечать за каждую реплику, будь она вызывающей по отношению к Тёмному лорду и официальным властям, мрачнел после каждой сцены. Теперь, кроме событий в мусорном городке и зачем-то притянутом плавучем острове прибавилось ещё и окончание в городе-на-берегу, где сюжет делал поворот — оказывалось, что все трое магов-персонажей, Руфус в исполнении Скамандера, Клитус-Голдьштейн и Аргус-Гэмп, были големами одного создателя, а не магглорождёнными, и потому не заслуживали места среди настоящих магов Элизиума…

В этом была тонкая сатира того, как идеи Тёмного лорда неофициально декларировались все минувшие годы: превосходство чистокровных, уничтожение магглорождённых и их маггловских родственников, унижение полукровок — и не всё из этого оказалось правдой.

Завершалась постановка трагичной сценой того, как маги Элизиума в исполнении четверых шестикурсников изгоняют добравшегося Руфуса обратно в прошлое — в тот день, когда он так и не достиг Элизия в начале постановки. Концовка была бессмысленной, если бы спросил кто Теодора, но времени что-то менять не было. Впечатления участников были смешанные — в первую очередь, они все каждую репетицию развлекались и расслаблялись после напряжённых дней учебного года.

И всё это было очень сомнительно.

Мрачные тревожные раздумья Нотта прервал вошедший в спальню мальчиков седьмого курса Слизерина Винсент. Крэбб сжимал в руках измятый пергамент старомодного вида, а на его тучном лице была написана скорбь.

— Винс, что-то случилось?

Теодор не мог не обратить внимание на состояние соседа по комнате. Их было всего трое, и как бы они не были далеки в прошлом, сейчас лишь они трое были друг у друга в холодных и сырых помещениях подземелий. «Последние из могикан», — почему-то вспомнилось Нотту название книги Фенимора Купера, хотя никакой связи с этим у них не было.

— Да, — тихо ответил Крэбб, прислонившись лбом к удерживавшему балдахин кровати металлическому столбу. — Мама написала письмо. Профессор Слагхорн передал мне. Папа ранен.

Слова давались ему нелегко.

Теодор знал с самого детства, с того самого злополучного дня в апреле восемьдесят шестого, просто не осознавал, что Крэббы, Гойлы и Малфои точно так же, как и Нотты, чудом избежали окончательного порицания магическим сообществом Британии, отделавшись денежными штрафами и поражением в правах за поддержку Тёмного лорда. Если семья Теодора отдала все свои средства, чтобы остаться формально независимой, то Крэббы и Гойлы поступились честью и присягнули вассалитет Малфоям.

Тёмный лорд наказал Малфоев и лишил их сюзеренитета над другими родами. Тёмный лорд наказал Ноттов — и Магнус погиб от рук Поттера и лишился магии в пользу Лорда. Тёмный лорд наказал Гойлов — и его слуги сбежали из замка, те же Кэрроу, сбежали, бросив Грегори на растерзание. Поттер заслуженно считался преступником, Теодор был в этом убеждён.

И вот, проклятье наказания Тёмного лорда добралось до Крэббов. Отец Винсента был ранен, и пусть Тео не знал ничего больше об этом, но ему было достаточно одних только слов о ранении, чтобы додумать остальное. Наверняка Ирландия, наверняка — какая-то дрянь на стыке маггловской техники и магических новшеств, которой повстанцы собирали кровавую жатву среди лоялистов и тех тёмных тварей, что бросал туда Лорд. Оборотней и дементоров, троллей и ренегатов-гоблинов Теодору было не жалко — и в кулуарах Визенгамота ходили слухи, что тысячи их уже погибли.

Отца Крэбба ему было пусть чуть-чуть, но жаль.

— Сильно? — участливо спросил он.

— Да, — кратко ответил Винсент, не отнимая голову от столбика холодного металла.

Тяжёлое молчание повисло в комнате. Теодор вдруг вспомнил, как он увидел своего отца в последний раз. Там, в Нотт-холле, где он уже умер, и его привидение напугало пятнадцатилетнего мальчика до потери сознания одним своим видом.

— Мне жаль, — наконец, произнёс Теодор, нарушая неловкую тишину. — Ты ведь знаешь, мой отец, он… я нашёл его тело у нас дома первым. Это всегда очень страшно, Винсент. Надеюсь, тебе не придётся вызывать коронера своим старикам.

На этот раз это были его искренние слова, а не лицемерная игра. «Редкость», — невесело подумал Нотт.

— Проклятая война, — Винсент, наконец, отпрянул от столбика и грузно сел на свою кровать. Зачарованная конструкция не издала ни звука, прогнувшись под полным юношей. — Ненавижу её. Ненавижу сам-знаешь-кого. Ненавижу их всех.

Он опёр локти на колени и спрятал лицо в своих полных ладонях. Теодор перевёл взгляд на его тумбочку у кровати. Там лежала недоеденная шоколадка, на упаковке которой то и дело рябил зачарованный играющийся рисунок обезьянки.

— И я, — едва слышно прошептал Тео в ответ.

Прошептал — и понял, что он одновременно ненавидит Тёмного лорда. Ненавидит и ценит его. В сытые и мирные годы и дни он бы не смог сделать то, что он уже сделал, и не стал бы тем, кем уже стал. Фигура отца, так вовремя покинувшая его жизнь, довлела бы и теперь. Он бы пил, тратил их деньги и учил Теодора мироустройству волшебного мира, а все связи Визенгамота были бы ему недоступны — ведь Магнус Нотт был поражён в правах. И тем не менее Тёмный лорд был ненавидим им. Ведь он был олицетворением консерваторов прошлого — стариков, что хотели вечной жизни и вечной власти над всем миром вокруг.

Это был конфликт поколений, конфликт мировоззрений, конфликт идей. И всё же этот конфликт рождал для него возможности.

— Я надеюсь, что скоро всё кончится. Поттер или кто там вызовет его на дуэль и победит, — забубнил Крэбб. — И всё наладится. А я поеду в Италию, научусь там готовить и открою в Косом переулке ресторанчик. Чтобы и мороженное, и пасту, и пиццу, и крем-суп.

— И яблочный штрудель?

— И яблочный штрудель, конечно! — разговор о еде затронул самое святое для Крэбба, и он даже поднял взгляд, негодуя, как это Тео мог усомниться в том, что он, Винсент, посмеет забыть штрудель.

Оба парня рассмеялись. И одновременно умолкли.

— А с другой стороны… — невесело, упавшим голосом продолжил толстяк, — если мы проиграем, то у моей семьи точно не будет на такое денег. А у меня ведь ещё сестрёнка подрастает.

— Если мы победим, — ответил ему с откуда-то взявшимся вдохновением Нотт, — то я обязательно помогу тебе открыть бизнес. На правах совладельца.

Про деньги думать не хотелось, ведь в тот момент их не было; однако, Нотт старался не сомневаться в том, что они должны были появиться. Не зря же он закрыл глаза на то, как Уизли сейчас перестали ему плотить? А слышать благодарности Крэбба было приятно.

***

— Теодор, ты решил стать Джельсомино? — с восторгом спросил его сразу после завтрака забежавший в его кабинет в башне префекта Блейз Забини. Нотт в тот момент занимался сведением текста для пригласительных и примерной рассадки гостей на постановке во вторник — разумеется, по просьбе-приказу Слагхорна. Магия здорово помогала, но делать это всё равно было утомительно — Уизли и Лавгуд никак не могли сидеть рядом с ожидаемыми Яксли и Лестрейнджем, не говоря уже о миссис Лонгботтом и целом выводке клана Гольдштейнов-Скамандеров.