Крадущийся охотник, затаившийся дракон (СИ) - Прядильщик Артур Иванович

А еще через десять минут появились грифоны клана Ма. Тоже двенадцать единиц. Судя по количеству свободных, эвакуировать по воздуху будут только «принцесс» – Ма Аи и Ма Джиао-Джу – и кого-то из девочек их эскорта. Все прочие поведут караван обратно в Мацан по земле. Потому что о продолжении дружеского визита в Ван-Шиа, столицу провинции Шианзан и главную резиденцию клана Шу, не может быть и речи. Как и о продолжении любых других отношений между этими кланами впредь.

А за то, что романтическое путешествие, долженствующее укрепить связь между женихом из Шу и невестой из Ма, превратилось в повод для разрыва дипломатических отношений между двумя провинциями, можно поблагодарить одного маленького застенчивого охотника Лю Фана. Который, конечно же, скромно не стал выходить и провожать в путь-дорожку своих бывших спутников.

Ну, кому надо в Ма (да и в Шу) будут знать, что бывший «смертник» Лю Фан выжил. Надеюсь, им будет сейчас не до того, чтобы искать его для принесения благодарностей и подношения подарков. Хотя вот насчет блистательной и умнейшей Ма У я не был бы так уверен – она производит впечатление дамы с оч-ч-чень хорошей памятью.

Хотя, какие у нее и Кабинета, который она возглавляет, могут быть ко мне претензии? Компрометацию Шу Ливея заказывали? Заказывали. Вот – получите и распишитесь! Сделано в лучшем виде. Не только Ливея, но и весь его клан нечистотами облил с макушки до пяток – чтобы отмыться и восстановить добрососедские отношения, потребуются годы и килограммы золота… и усердная работа языками. Блестящая операция, как мне кажется! И вообще, премия за это положена… А, хотя – нет, не надо.

В любом случае, махать платочком вслед улетевшим стаям я не стал. Только с некоторым удивленным удовлетворением отметил, что Шу Шан выполнила выбитое из нее обещание – за ее спиной на грифоне сидела Мара Бейфанг. Слепая девушка судорожно вцепилась в сидящую впереди Шу. Помню, как она испугалась, когда я ее на руки поднял… один-единственный раз – после этого не рисковал, хотя соблазн именно таким вот образом занести ее в свою палатку таки появлялся. Как же она сейчас, когда приходится лететь на грифоне, не чувствуя ничего под ногами, бояться должна!

– М-да-а-а… – Послышался сзади задумчивый девичий голос.

Я подпрыгнул, одновременно разворачиваясь лицом к источнику голоса… И чертовы руки опять зажили собственной жизнью!

– Хана! – Прорычал я. – Маму ж твою медведицу!

Мой нож висел на расстоянии ладони от правого глаза молодой медведицы. По ножу медленно пробегали волны красноватого тумана. Потом красный туман истаял, а нож с глухим стуком упал на траву.

– Тяжелая ситуёвина. – Как ни в чем ни бывало, продолжала Хана. – Одни твои самки летят в одну сторону, другие – в другую! Диле-е-емма! Я бы шла туда, где самок больше. Ибо это – рациональнее, в натуре!

Она потрогала когтем лезвие упавшего ножа и плюхнулась на задницу.

– Кстати, насчет мамы моей медведицы… Смотри, допросишься, Фан! Она у меня – девушка еще молодая, горячая и влюбчивая. А вот с мужиками ей катастрофически не везет – попадаются не медведи, а какие-то козлы, чесслово! Уже четвертого порвала… и это только те, о которых я знаю. Можешь влететь на краш-тест, ку-ку-ку! Кста-а-ати. – Она вдруг воодушевилась. – А ты подумай-подумай! У нее, когда она оборачивается, жопа – во, ноги – во, сиськи – во! – Медведица раскинула лапы. – Когда человечьи самцы видят – голову начисто теряют!

Судя по размаху лап, вышеупомянутые… молочные железы запросто могут расплющить «счастливчика», между ними попавшего. Так что… декапитация «человечьих самцов» вполне могла иметь не фигуральное, а буквальное значение.

– Чего пришла? – Мрачно спросил я. Запоздалый страх от осознания, что было бы, не сумей Хана перехватить нож, неохотно отпускал внутренности. – Мои с вами отношения закончились, как только мы выполнили свои части сделки…

– Мама просила подарочек передать. – Независимо фыркнула медведица. – И скажи спасибо, что не брачный. Мне такой «папаша», как ты, в дугу не уперся!

Вот мне еще подарочка не хватало! От волшебных медведей – самых сильных существ на территориях провинции Увзан. Слышал, что за «просто так» волшебные звери подарки никогда никому не делают – всегда есть какой-то подвох.

– Что за подарочек? – Осторожно спросил я.

– Воть!

На рукоять моего ножа медленно опустился голубоватый шарик размером с ноготь большого пальца. Вокруг шарика быстро истаяла уже не раз виденная мною красноватая дымка Ци – кажется, такой цвет дает именно «медвежья» составляющая Ци. Дымка истаяла, оставив после себя слабое белое марево. Шарик, казалось, светился изнутри. Ровно, матово, тепло – его так и хотелось взять и сжать пальцы в кулак, согревая руку.

– Жемчужина… – Невольно пробормотал я.

– Жемчужина Четырех Основ Этого Прекрасного Мироздания! – Торжественно провозгласила Хана. – Ух, забористая штучка!

«Жемчужинами» тут называют особые алхимические пилюли. Особо забористые, ага. Такие вот шарики могли наделять адептов Ци невероятными способностями, из простых адептов Ци делали мастеров Небесного и даже Божественного уровня… или убивали, если обнаруживалась какая-нибудь несовместимость. Или калечили. Или изменяли тело и сознание. Вплоть до смены пола… и даже вида, кажется. Но последнее – это из легенд и сказок. А вот первое – очень даже может быть. Волшебный же мир.

Жемчужинам приписывалось многое. Были они редки и легендарны, как фрукт (или овощ?) в каком-то мультике, который мне не зашел из-за тотального трэша происходящего, а вот внучка пересмотрела весь не отрываясь. И были они баснословно и невероятно дороги. Собственно, за деньги их достать было почти нереально. И лично я не видел Жемчужины ни разу – узнал только по описанию.

– За что… честь такая?

– Как это за что?! – Возмутилась Хана. – Ты предотвратил восстание против человечьего императора в провинции! Этого мало?!

– Понятия не имею… – Прошептал я.

Восстание-то я предотвратил, только вот в процессе подставился не по-детски. Точнее, даже не подставился, а узнал о себе столько всего нового и любопытного. И об окружающих – тоже.

– И что мне с ней делать?

– Ням-ням с ней делать! – Фыркнула Хана. – Смотри, это легко! Открываешь ро-о-отик, кладешь туда эту жемчуженку, и делаешь зубками кусь-кусь. Не боись – она должна быть мягкой, зубы свои хлипкие не сломаешь! Но лучше, конечно, проглотить – к желудку все главные центры и каналы Ци ближе расположены.

– И на кой мне это надо?

– Нет, вы посмотрите на него! ОНО еще и спрашивает! Тысяча из тысячи существ этого мира сожрали бы Жемчужину быстрее, чем я бы успела сказать «Бу!»

– Может ты ее и съешь, а? – С надеждой спросил я.

– Неа! – Хана помотала башкой. – Я и так сильная и красивая! А вырасту – стану еще сильней и красивше! Мне – не надо! Это ты у нас, как пенек трухлявый – заденешь его легонько, он и развалится.

Это точно. Даже средние адепты Ци размажут меня и не заметят содеянного. Потому что никаких бонусов к моему попаданию не прилагается. Не прилагалось до сего момента. А вот сейчас на классической фарфоровой посуде с голубого цвета окантовочкой мне преподносят самый настоящий, самый роялистый «рояль»! Впрочем, по меркам этого мира, такая вот Жемчужина – даже не рояль, а, скорее, Британский Королевский Филармонический… вместе с реквизиторами, осветителями, грузчиками и прочими тружениками сцены.

– Мне кажется, твоя мама излишне торопится с поиском для тебя мужа… – Задумчиво выдал я.

– Ты тоже так считаешь, да? – Обрадованно вскочила на лапы медведица. – Еще как торопится! Да-да! Я ж еще маленькая! Неразумное дитяти! Ну, куда меня такую юную замуж-то? Может, ты с ней поговоришь, а? – Она состроила щенячьи глазки… на морде вполне себе серьезного медведя.

– … и мне кажется, что после принятия этой жемчужины у меня могут случиться побочные явления – в полночь будет вырастать шерсть и меняться внешний облик… включая круглые ушки на голове…